Госпожа Медвежьего угла (СИ). Страница 2

– Благодарю, – степенно ответил священник, бросив короткий взгляд на Валентину.

Тетка заметила это.

– Что ты стоишь? – грубо спросила она. – Прибери со стола! Сколько раз я должна тебе повторять? – После этих слов тетушка смущенно улыбнулась гостям. – Простите ее, ваше святейшество, ленивая она совсем, да и глупая. Сколько ее учу, а все без толку.

Валентина не удивилась подобным словам. Это была любимая присказка тетки.

Священник ничего не ответил. Он и второй мужчина вошли в дом. Семья тут же принялась с ними знакомиться.

Валя тем временем убирала со стола, поглядывая на гостей и прислушиваясь к разговору.

Священника звали Алберик. Он действовал как душеприказчик. Второй мужчина, Гаспар, оказался королевским писцом, уполномоченным заверять и хранить частные документы.

Валентина не знала, что происходит, но ей было очень интересно. Судя по лицам домочадцев, те тоже были в растерянности.

– И что же привело таких уважаемых людей в наш скромный дом? – слегка растерянно спросила тетка.

– Для начала мы хотели бы убедиться, – взял слово писец, – что прибыли к нужным людям. Нам нужна некая Валенсия, дочь Ивонны. Есть тут такая?

Как только он произнес эти слова, в доме стало тихо. Валентина видела, как ее новая семья быстро переглянулась. Валя не стала дожидаться, что те скажут. Она шагнула вперед.

– Это я.

Взгляды священника и чиновника сразу упали на нее. Кто-то другой мог и оробеть от их пристального внимания, но Валентина в своей жизни сталкивалась и с более суровыми ситуациями, поэтому она даже глазом не моргнула.

– Ох, и зачем она вам? – спросила быстро тетка, загораживая ее собой и отталкивая в угол. – Она все равно ничего не разумеет. Вы все можете сказать мне.

Священник, услышав ее слова, лишь хмуро посмотрел на тетушку, отчего та едва не отшатнулась. После этого мужчина зачем-то полез в свой рукав, откуда достал тонкий тубус, верх и низ которого были залиты воском. На нем красовались печати.

– Я прибыл сегодня, чтобы зачитать последнюю волю Ивонны, дочери лесоруба Эльбрана.

– Почему именно сегодня? – не преминула спросить тетка. – Сестра моя давно уж померла.

– Воля ее на то была. Сказано было, что огласить ее последние слова надобно именно в этот день.

Если тетка и была чем-то еще недовольна, то промолчала. Хотя по ее виду было заметно, что ей многое хотелось сказать. Валентина подозревала, что той не нравилось, что ко всему происходящему как-то была причастна именно она.

После этих уточняющих моментов священника и чиновника посадили за стол. Валентине нехотя разрешили сесть напротив.

– Поглядите, печати не сломаны, – спокойно произнес священнослужитель и показал всем тубус. Судя по всему, тот был выточен из цельного куска дерева, а сверху покрыт темно-коричневым лаком.

Убедившись, что все увидели печати, он ловко сломал их, открыл крышку и достал на свет рулон пергамента из чьей-то кожи, перевязанный веревкой.

Вскоре пергамент был развернут, и священник, оглядев последний раз каждого, начал зачитывать завещание.

Глава 3

– Да будет это известно всем ныне живущим и грядущим, что я, смиренное творение Создателя нашего, Ивонна, дочь лесоруба Эльбрана, будучи в здравом уме и твердой памяти, перед лицом Всевышнего и свидетеля, совершаю акт последней воли моей: завещаю деве по имени Валенсия все имущество мое, состоящее из дома под номером один, расположенном на окраине селения Камнесерд, в потаенном углу, и прилежащего к нему участка земли. Да хранит Создатель Валенсию от невзгод и несчастий. Мира и благодати тебе, дитя.

– Что?! – вскрикнула тетка, глядя на священника так, будто у него внезапно на голове выросли рога. – У моей сестры есть дом и земля? Почему я не знала об этом?

Священник явно не был впечатлен ее гневом. Он спокойно ответил:

– Я лишь оглашаю последнюю волю усопшей.

Эти слова были сказаны с заметным холодом. Даже терпеливым священникам, судя по всему, было непросто выдерживать напор тетки.

Женщина не впечатлилась. Она была в ярости.

– Этого не может быть! – крикнула она, поворачиваясь к Валентине. – Ты…

– Тише, дорогая, – тихо стал увещевать жену глава семьи.

Валентина Ивановна сама была удивлена. Насколько она знала, Валенсия и не подозревала о наследстве от матери. Или не помнила. Ивонна умерла очень рано.

– Не затыкай меня! – еще сильнее разъярилась тетка.

Валентина подумала, что та сорвется, но в этот момент мужчина обнял тетушку и стал что-то нашептывать ей на ухо. С каждым его словом ярость женщины стихала. В конце концов, она лишь обожгла Валентину ядовитым взглядом, пообещав:

– Разберусь с тобой позже. – Затем она снова обратилась к гостям. Они выглядели заинтересованными. К удивлению Валентины, тетка смутилась, но ненадолго. – Никакой ошибки? – поинтересовалась она. – Моя сестра была бедна, как мышь. Откуда у нее взяться дому? Нам чужого не надо, – выдавила тетка. Что-то подсказывало Вале, что это лишь попытка произвести хорошее впечатление. – Вы уж проверьте.

– Никакой ошибки, – заверил ее писец, доставая из сумки еще несколько тубусов. – Это написанная моим предшественником копия завещания, – деловито произнес он, доставая один из пергаментов. – Можете проверить.

– Мы верим, – торопливо сказала тетка. Валентина едва сдержала желание хмыкнуть. Конечно, верят – ведь читать в этой семье никто не умел. – А остальные?

– Это, – мужчина положил рядом с завещанием второй пергамент, – договор о покупке. А это, – рядом легла еще одна бумага, – документ о владении покойной.

– Очень хорошо, – тетка кивнула и подошла к столу. Она протянула руки, словно желая забрать бумаги, но Валентина опередила ее. Подтянув к себе пергаменты, она спокойно сидела дальше. – Что ты делаешь? – резко спросили у нее. – Отдай, я сохраню все это для тебя!

– Нет, – спокойно ответила Валя. – Это мое.

– Ты…

– Простите, но мы не закончили, – перебил ее писец.

Тетка тотчас остыла и заугодничала:

– О, простите меня, грешную. Так неловко. Но понимаете, она всегда умела вывести меня из себя. Невыносимое создание! Я вырастила ее, и посмотрите, как она мне отвечает! – женщина всхлипнула, словно собираясь заплакать.

– В любом случае, – безразлично произнес чиновник, – бумаги должны быть у владельца.

– Но…

– Мама, – заговорил старший сын. Подойдя, он мягко взял мать за руку и отвел в сторону, чтобы тихо ей что-то сказать. При этом он все время поглядывал на Валентину.

Валя лишь вздохнула. Ее вздох привлек внимание священника. Он некоторое время рассматривал ее, а затем поджал губы. Холод в его взгляде стал еще ощутимее.

– Продолжим, – снова заговорил писец. Достав из сумки еще пару пергаментов, перо и чернила, он отодвинул все это к Валентине.

– Что это? – немедленно отреагировала тетка.

– Документ о владении. Две копии. Дом и земля по завещанию перешли деве по имени Валенсия, мы должны составить бумагу об этом, – терпеливо пояснил он. После он обратился уже к Валентине. – Прочтите и, если все в порядке, подпишите внизу. Рядом я поставлю свою подпись.

– Она не умеет читать, – заверили его.

Вместо того, чтобы как-то отреагировать на слова тетушки, Валентина пододвинула пергаменты к себе и взглянула на написанное.

Она… понимала.

У нее была догадка, что это могло произойти, ведь в памяти сохранились моменты, когда мать Валенсии обучала ее чтению и письму. Но это было так размыто в воспоминаниях, что Валя сомневалась, что это умение сохранилось.

Конечно, читать она могла лишь по слогам, но сейчас даже это было благом. Поэтому, не обращая внимания на уничижительные смешки семьи, Валентина медленно, буква за буквой, прочитала написанное, а после взяла перо и аккуратно обмакнула его в чернила. Вскоре оба свидетельства были подписаны.

– Как ты…? – выдохнула позади тетка.

Валентина обернулась, желая полюбоваться ошарашенным лицом родственницы. Объяснять что-либо ей Валя, конечно, не собиралась.