Госпожа Медвежьего угла (СИ). Страница 13

Валя услышала, как кузнец рядом шумно втянул воздух носом.

– Я убиваю ее? – спросил он сдавленным голосом. – Убиваю своими руками? Я думал, что…

Священник резко вскинул голову.

– Не говорите глупостей, – перебил он кузнеца. – Отворение крови правильный путь, – выдал он убежденно. Валентина разочарованно вздохнула. – Возможно, вам просто нужно сократить количество раз, – выдвинул он предложение.

Валя чуть приободрилась. Хоть что-то.

– А как вы себя чувствуете после сеансов? – спросила Валентина у Гвендолин, решив, что нужно добиться большего.

– Холодно, я ощущаю себя очень слабой. Мое сердце начинает биться быстрее. Иногда я теряю сознание. Хочется пить. Дышать становится еще труднее, – послушно перечислила Гвендолина.

В этот момент жена кузнеца выглядела испуганной и бледной. С каждым ее словом лицо ее мужа становилось все более виноватым. Впрочем, вскоре вина испарилась, и вместо нее пришла ярость.

– Мошенники, – прорычал он. – Все они мошенники! Они должны были лечить, а вместо этого… – он замолчал и, шумно вдохнув, сжал кулаки так сильно, что костяшки его пальцев побелели.

В доме воцарилась тишина. Слышно было только прерывистое дыхание Рожера. Священник ничего не говорил. Он выглядел задумчивым и отстраненным. Гвендолина смотрела на мужа тревожно, но тоже молчала.

Валя надеялась, что ее хитрость принесет хоть какие-то плоды. Она не была полностью уверена, что состояние Гвендолины было вызвано частыми кровопусканиями, но если подобное происходило на протяжении многих лет, то у женщины давно должна была развиться сильная железодефицитная анемия.

Отложив шитье, Валя встала. Взгляды немедленно обратились к ней.

– Приготовлю ужин, – пояснила она и посмотрела на кузнеца.

Тот моргнул, а затем кивнул в сторону кухонной части дома.

– Найдешь все там, – произнес он, тем самым давая Вале разрешение пользоваться всем необходимым. После он бросил быстрый взгляд на жену и стремительно вышел из дома.

Желая хоть чем-то заполнить душную и удрученную тишину, Валентина принялась шуршать на «кухне». Для начала она проверила запасы.

Как она и думала – в банках, стоящих на полках, обнаружились крупы: ячмень, овес, рожь. Была даже пшеница. Для их деревни весьма дорогое удовольствие. Еще нашлась фасоль с горохом.

В мешочках, висящих на стенах, обнаружился сушеный крыжовник и сморщенные дольки яблок. В этом мире они тоже росли, вот только были более мелкими и довольно кислыми, но деревенские жители все равно их собирали и ели.

Кроме этого, Валентина нашла несколько вязанок грибов и баночку с медом. Последнее было поистине чем-то очень дорогим. Пчел, насколько Валя знала, никто еще не приручил, поэтому добыча меда была весьма редким и рискованным занятием.

В одной из бочек нашлась квашеная капуста, в другой – очень грубо смолотая мука.

Если судить по количеству и разнообразию продуктов, Рожер был весьма богатым человеком. Ничего удивительного, ведь кузнецов в эту эпоху уважали. Их изделия ценились, так как знания не были общеизвестными, они передавались либо от отца к сыну, либо от учителя к ученику.

Проверив все, Валентина выпрямилась и задумалась над тем, что приготовить. Не хватало мяса, но были грибы. И с этим можно было устроить целый пир.

Валя уже собиралась начать, как в дом вернулся Рожер. Да не с пустыми руками.

Глава 19

Он принес дров для печи и пернатую тушку курицы. Надо сказать – щедрый жест, ведь домашних птиц здесь очень ценили и ели чуть ли не раз в год, а то и реже. Смерть одной из них воспринималась членами семьи как настоящая трагедия.

– Не стоило, – произнес тихо священник, заметивший принесенное.

– Она все равно была старой, – отмахнулся кузнец и, бросив тушку на стол, свалил дрова перед печью. После этого он присел и принялся разжигать огонь. – Почти не неслась уже.

Валентина с интересом оглядела птицу. Для начала тушку необходимо было ощипать. Требовался кипяток. Без него отделить перья от кожи – та еще проблема. Воды в доме не нашлось. Следовало сходить за ней к колодцу. Он в деревне был один, и им пользовались все деревенские жители. Время двигалось к вечеру, а это означало, что возле колодца обязательно будут люди. Валя поморщилась, представив очередное общение. Она была уверена, что кто-нибудь обязательно выскажется в ее адрес. Но делать было нечего.

– Схожу за водой.

Валентина с легким удивлением взглянула на священника, предложившего помощь. Она ведь даже ничего еще не сказала.

Когда Алберик вышел, в доме воцарилось напряженное молчание. Кузнец несколько агрессивно пихал в печь дрова, а Гвендолина с тревогой поглядывала на него, но молчала, лишь комкая тонкими пальцами одеяло.

– Думаешь, это действительно опасно? – внезапно спросил Рожер, не оборачиваясь.

Валентина предположила, что вопрос был задан ей. Она сделала вид, что задумалась.

– Я не лекарь, но такое частое отворение видится излишним.

Валя старалась говорить как можно осторожнее. Ей вовсе не хотелось наживать себе смертельного врага в лице местной гильдии лекарей.

Рожер ничего на это не сказал, просто спустя время кивнул, давая понять, что услышал ее слова. Как только огонь в печи разгорелся, он поставил заслонку на место и сел за стол. При этом мужчина выглядел угрюмым и хмурым.

Через пару минут в дом вернулся священник. Валентина сразу отыскала подходящий котелок и поставила воду кипятиться. Сама при этом продолжила сшивать два полотна мешковины для матраса. Становилось темнее, нужно было торопиться. Ей и так уже приходилось напрягать глаза.

Впрочем, Рожер обратил внимание на ее затруднение. Он поджег с помощью лучины фитиль, торчащий из плошки с маслом, стоящей на столе. Густая жидкость была темной и донельзя вонючей, а при горении нещадно чадила, но никто даже не думал жаловаться.

Подсев к свету ближе, Валентина сосредоточилась на работе. Стежок за стежком она сшивала два полотна, размышляя над тем, что делать дальше. Понятно, что нужно ждать, когда построят дом, а затем уходить жить отдельно. Но что потом? Чем ей заняться в этом мире?

Дом у нее будет. Ткани, домашняя утварь и еда на первые пару недель – тоже. Выходило, что нужно озаботиться пропитанием. Всегда стеснять кузнеца она не могла, а Иглена после того, что произошло, никогда и ничего больше не даст ей. На других жителей деревни рассчитывать тоже не стоило. Да и Валентина сама не пойдет просить их о чем-либо.

Сейчас, по воспоминаниям Валенсии, время катилось к осени. А это всегда урожайный период. Она вполне могла собрать и насушить грибов и ягод. Часть можно будет продать, чтобы получить монеты. А на них купить другие необходимые продукты. Ту же муку или соль.

О, соль в это время была такой же дорогой, как и золото. Покупать килограммами ее могли исключительно аристократы. Простые люди обходились граммами. Соль берегли и добавляли в еду едва ли не крупицами. Если хозяйка во время приготовления умудрялась рассыпать ее, то в доме обязательно случался скандал, а соль собирали, даже если та падала на грязный пол.

Кроме ягод и грибов, можно было собрать травы. Ту же крапиву. Она здесь была в большом количестве. Деревенские ее тоже ели, но только те, кто был совсем беден. Впрочем, в особо голодные времена крапивой лакомились все. Не стоило забывать и об орехах. В памяти Валенсии сохранились воспоминания о кустах, которые своим видом Валентине напоминали лещину.

За своими мыслями Валя не заметила, как закончила работу. Завязав нитку, она отрезала ее ножом, а затем встала и встряхнула получившийся мешок. После вывернула его и подошла к вываленной прямо на пол траве.

– Давайте помогу, дева Валенсия, – предложил помощь священник. Валя не стала отказываться.

Во время работы она оставила небольшой разрез, через который они в две руки и набили матрас. Тот выглядел нелепо пухлым, но Валентина не переживала – после ночи он станет заметно плоским. Вероятнее всего, через пару дней им придется добавлять травы.