Ворон, который меня пленил (СИ). Страница 26

Думала я не о Данае. Что о ней думать? О себе. Я ведь долго ждала… Думала, может мой Ворон еще не прилетел, может не тут живет, а может не видит меня. Я вела себя громче всех, танцевала дольше всех, но все, кого встретила, довольствовались свободным полетом. Поцелуи, объятия, обжимания. Были и несколько ночей, с тем, кого я выбрала. Но он не выбрал меня…

Нет, ничего страшного. Выбором не может быть только один, обязательно есть второй, третий, просто именно мне не везет…

Как знать, может один из тех, кого я бы могла выбрать, и кто мог выбрать меня, так и не родился. Его мать могла споткнуться о камень, поднять тяжелое и выкинуть дитя раньше срока. А может он шел ногами вперед, не смог сделать даже первый вдох. Или не выжил еще мальчишкой, когда прыгал по скалам. Одно неверное движение и только тело лежит далеко на камнях, смотрит мертвыми глазами глубоко в себя, а его живые глаза — не вернуть. Потом его никогда не дождется та, которую он бы выбрал и та, кто могла бы выбрать его. Может так. А может умер его отец во время Черного года от пламени разъяренного дракона.

Всякое могло быть. В свое время я о том думала много, теперь уж старалась реже, чтобы не травить душу. Но сегодняшнее утро, а может погода, а может недосып, сделали меня слишком мягкой и чувствительной, а в таком состоянии будто специально крутишь мысли, от которых потом плачешь.

В какие-то дни держишься лучше, в какие-то — не держишься совсем.

Ворон, черной тенью поднявшийся откуда-то снизу, заставил меня вздрогнуть.

Сначала я решила, что прилетел Аний.

Быстро поняла, что ошиблась, не Аний. Ворон махал крыльями не степенно, как начальник, а стремительно, резко — наравне с хулиганистым ветром. Поднявшись, ловко спикировал вниз и пролетел рядом со мной — так близко, что чиркнул по щеке кончиками крыльев. Большой ворон, не из мелких. Наглец!

Еще и скинул на меня какой-то мусор. Возмутившись, я не сразу опознала в том, что приняла за траву, несколько цветков. Маленькие, с нежными бледно-желтыми лепестками, золотыми сердцевинками и пушистыми короткими стебельками. Одни из тех, что не боятся холода ранней весны — подснежники.

Посмотрела удаляющемуся ворону вслед.

Не обратился, не сел… Даже ничего не сказал, дурак внезапный. Ненадлежаще оформляет посылки…

Передумав плакать, я бережно собрала цветы.

Глава 20. Подснежники

1. Кинерилл

2. Озарис

3. Адмет

4. Эзонез

5. Арпал

6. Кадор

7. Кальд

8. Эрбин

После того, как умер в очередной раз, сил ни на что не было, и Рейтор с трудом удержал себя, чтобы не полететь набираться сил в бюро — не хотел провоцировать видения. А повидаться хотел. У Касии оказалась удивительная особенность: любая усталость и плохое настроение при ней исчезали, Рейтор чувствовал резкий прилив сил и готов был умирать, сколько потребуется. При этом ничего особенного не происходило. Так сложилось, что обычно они переписывались. Рейтор стоял у стойки, а Касия поднималась со своего кресла. Когда она наклонялась над запиской, чтобы написать ответ, Рейтор смотрел на ресницы, видел, как розовеют нежные кончики ушей, и воздушно лежат на тонкой шее выбившиеся из прически пряди. Сглатывал, глазея как проминается грудь, касаясь жесткого ребра стойки. И совсем, совсем не чувствовал усталости. Все плохое в нем при ней растворялось. Даже гнев, даже злость — все куда-то девалось. Периодически Рейтор ругал себя — нашел, когда флиртовать! — а потом враз забывал и начинал снова. Он не знал, почему так. Но так было.

После Эзонеза Рейтор едва долетел до дома. Не раздеваясь, рухнул на кровать и мгновенно заснул, едва успев поблагодарить себя за светлую мысль разделаться с посылками заранее.

Спалось тяжело. Во сне снова и снова приходилось сгорать от испепеляющего драконьего огня, и Рейтор метался на кровати, будя себя собственными стонами. Окно, конечно, не закрыл, окоченел. Долго отмахивался от холода, но, в итоге, нехотя поднялся.

Не совсем поднялся, если уж по чести. На самом деле Рейтор едва заставил себя сесть на кровати, настолько ломало мышцы. Будто на самом деле поджарили до хруста… Даже сидя, качало как пьяного. Удерживая себя на месте, Рейтор вцепился пальцами в края кровати и сидел так, пока до мозга не дошло — не та кровать.

И не то белье.

И не тот матрас.

Все — не то.

Отодвигая слабость на задний план, Рейтор поднял глаза, оглядывая комнату. Тускло горела одна свеча, Рейтор почти ничего не видел, но явно понимал, что комната чужая… Дом Рейтора стоял в тихих горах, а тут… Снаружи был слышен чей-то задушевный разговор.

— А я его… А он меня… И самое главное, мы… Разве нет?

Колеса телеги прыгали по мостовой, ритмично стучал молоток. Город.

Неужели от усталости залетел не туда?

Дверь открылась. Рейтор отскочил и тут же потрясенно замер. В комнату вошла Касия. Девушка куталась в теплый стеганый халат, голову накрывало полотенце.

Я…? Бессознательно прилетел напрямую к ней? Все настолько плохо?

Ужасаясь сам себе, Рейтор судорожно собирал слова для объяснения и извинений.

Скажу, что срочно захотел увидеть и… Вот я придурок! Напугается же сейчас!

— Миса… — спросонья голос хрипел, как у старика. Рейтор прочистил горло. — Касия… Не бойся, это я. Рейтор.

Она даже не взглянула. Промокнув волосы, Касия убрала полотенце, Длинные темные пряди плавными волнами распустились по плечам.

— Касия…?

Как будто не видит, не слышит… Смотрит в окно.

Не зная, что и думать, Рейтор отступил в темный угол и застыл. Касия долго стояла перед окном, затем потянулась тонкими пальцами к цветам. Любуясь нежным овалом лица, Рейтор не сразу опознал подснежники, которые принес утром, пытаясь хоть немного заглушить вину за применение силы.

Взяла с собой… Вот даже как? Рейтор не заметил, как улыбнулся.

Стукнула рама — Касия закрыла окно, задернула занавеску. От движения воздуха подснежники качнули лепестками. Они стояли в маленькой стеклянной бутылочке, в которых обычно держат масло. С нарастающим интересом вглядываясь в каждое движение девушки, Рейтор нетерпеливо вытянул шею.

Золотая сердцевинка цветка смотрела прямо в район ее груди. Касия смотрела на цветы задумчиво, с легкой улыбкой. Снова погладила лепестки, наклонила голову и, куснув губу, вдруг медленно потянула пояс халата. Рейтор смотрел уже во все глаза, боясь пропустить движение. Зацепившись за вершинку соска, пола халата помедлила и… Неторопливо скользнула в сторону, полностью обнажая нежное полушарие и длинную полосу голой кожи. Живот, бедро, колено…

О…

Чуть не поперхнувшись, Рейтор поспешно опустил глаза. Затем еще и отвернулся.

Потому что смотреть нельзя. Нельзя.

Совсем нельзя.

…совсем!

Разве что немного… На случай, если ей может угрожать опасность. Один взгляд…

Уступая искушению, он повернулся на миг.

Касия наклонилась так, чтобы подснежник ткнулся золотыми тычинками в кнопку соска.

Ч-ч-ч-ч…

Рейтора бросило сначала в жар, затем в огонь.

Сам не знал какими силами еще раз отвернулся. Плечи вроде развернулись к стене относительно послушно, а шея — нет. Все норовила провернуться до затылка, как у совы.

Уставился в стену, ничего не видя, весь обратившись в слух. В глазах расплывались цветные пятна, кровь превратилась в один сплошной пульс, толчками подбрасывающий на месте. Воспитание стремительно сдавало позиции.

За спиной послышался тихий женский стон.

Четыре черных ворона на черном!!!

Поддавая воспитанию пинком под зад, Рейтор резко развернулся. Случайно толкнул локтем шкаф, попав прямо в чувствительный нерв на локте, но не обратил на боль внимания. Только об одном дума: увидеть еще раз, еще раз!