Неупокоенные кости. Страница 5

– Антрополог-криминалист уже подтвердила, что найденные кости вне всякого сомнения принадлежат человеку. Вероятнее всего…

Он не договорил. Вход в шатер распахнулся, и оттуда вышла коренастая женщина в таком же комбинезоне, как у них.

– Привет, Джейн! Я так и думала, что это ты. Привет, Муртаг.

Коронера Дарби Уильямс (для друзей – Дарб) Джейн хорошо знала и любила. Той было чуть за шестьдесят, но она отличалась подвижностью и живостью ума, а на смуглом лице неизменно играла улыбка, ставшая чем-то вроде ее фирменного знака. Помимо всего этого, Дарби Уильямс неизменно оставалась дружелюбной, искренней и обладала огромными знаниями и опытом. Во всех полицейских отделах по расследованию убийств ее хорошо знали и уважали.

– Привет, Дарб, – сказала Джейн.

Взгляд Дарби на мгновение переместился на ее увеличившийся живот, и улыбка на лице коронера стала чуть менее лучезарной.

– Как делишки, Джейн?

Вопрос был, что называется, с двойным дном, и Джейн остро почувствовала присутствие Дункана. Ей даже показалось, что голоса в шатре сделались тише, да и патрульный явно прислушивался. Напряжение стиснуло ей грудь тугим обручем.

– Все отлично. – Джейн кивнула в направлении входа. – Что там у нас?

Вместо ответа Дарби откинула в сторону входной клапан и провела Джейн и Дункана внутрь шатра, где ослепительно сияли укрепленные на стойках софиты, запитанные от генератора. В шатре было намного теплее, чем снаружи, и в воздухе висел густой мускусный запах свежераскопанной земли.

За годы службы в полиции Джейн отточила свой собственный порядок работы на месте происшествия. По прибытии она первым делом сосредоточивалась на теле или телах и только потом начинала осмотр окрестностей, медленно двигаясь от центра к периферии, мысленно подмечая и запоминая малейшие детали. Так ей было удобнее, к тому же этот подход неизменно приносил результаты. Вот и сейчас она первым делом направилась туда, где в неглубокой яме во влажной, темной земле виднелись кости. Они были испачканы глиной и от времени стали темно-коричневыми. Довольно большие по размеру, кости торчали из земли под углом градусов в тридцать. Большая и малая берцовые, подумала Джейн. На них болтался высокий, явно женский сапог на клиновидной платформе-танкетке. Рядом выступали из земли частично расчищенные командой экспертов-антропологов ребра, чуть выше грудной клетки желтел свод черепа.

Джейн почувствовала, как по телу пробежала нервная дрожь, и постаралась успокоиться, сконцентрировать внимание на том, что она видит. Почти сразу ей бросилось в глаза, что берцовые кости были скелетированы полностью, тогда как забитая землей грудная клетка выглядела частично сохранившейся. Ребра покрывало что-то вроде клочков потемневшей, сгнившей ткани, которая приобрела густой оранжевый оттенок, напоминавший ржавчину. Череп был лишен мягких тканей полностью. Широко открытый в беззвучном крике рот забила земля, но в нижней челюсти виднелись неповрежденные зубы. Землей были забиты и глазницы: незрячий свидетель, тщетно пытающийся выкрикнуть известную лишь ему одному страшную правду.

Вокруг неглубокой могилы, разбитой на квадраты с помощью колышков и натянутой между ними бечевки, работали три человека в белых комбинезонах. У самого края ямы сидела на перевернутом ведре какая-то женщина, вычерчивавшая на миллиметровой бумаге подробный план раскопок. Женщина помоложе рулеткой измеряла расстояние между колышками и сообщала результаты напарнице. У дальнего от Джейн края могилы стоял на четвереньках молодой человек. Наклонившись как можно ниже, он выстукивал черенком лопаты землю вокруг ямы и прислушивался, пытаясь по звуку уловить различия в плотности почвы, чтобы точнее определить границы захоронения.

Женщина на перевернутом ведре подняла голову. Ярко-зеленые глаза, бледную кожу густо покрывают веснушки, волосы небрежно собраны в пучок. На вид ей было лет пятьдесят с небольшим.

– Это доктор Элла Квинн из Криминалистического института Сеймур-хиллз, – представила ее Дарби. – Раньше работала в университете Данди. А это ее студенты-выпускники: Хаким Ахтар и Сьюзен Фреймонт.

Джейн коротко кивнула.

– Что вы можете сказать, доктор Квинн? – спросила она.

Рядом полыхнула лампа-вспышка – Дункан достал фотоаппарат и начал снимать.

– Зовите меня просто Элла, – сказала доктор Квинн. – Что касается вашего вопроса… Пока еще рано делать какие-то выводы. Сомнений не вызывает только одно: перед нами человеческие останки.

Голос у нее был хрипловатый, уверенный, но достаточно мягкий. Кроме того, Джейн уловила в нем легкий акцент.

Элла показала кончиком карандаша на нижние конечности скелета.

– Ковш экскаватора зацепил именно эти кости, большую и малую берцовые, и извлек их из земли вместе с обувью – женским сапогом примерно седьмого размера.

Она пристально посмотрела на Джейн.

– Сапог на танкетке.

– Это я вижу, – спокойно отозвалась Джейн, хотя ее сердце снова забилось чаще.

Она никогда бы не призналась вслух, но каждое новое дело – и каждое новое тело – возбуждало в ней легкий азарт. Джейн готова была поклясться, что любой хороший детектив из отдела убийств покривил бы душой, если бы заявил, что не испытывает ничего подобного. А сейчас ей особенно хотелось, чтобы эта смерть была подозрительной, чтобы это было убийство, требующее для раскрытия ее опыта, ее умения и других качеств. Ей хотелось, чтобы эти таинственные кости вызволили ее из душного подвального кабинета, где она копалась в пыльных коробках и папках в поисках старых дел, которые можно возобновить и раскрыть с помощью новейших современных технологий и ДНК-анализа.

– Кости принадлежат женщине? – спросила Джейн.

– Обувь явно женская. С учетом ее размера, длины большой и малой берцовых костей, а также особенностей лицевых костей черепа и общего состояния костей и зубов, можно предположить, что это была молодая женщина. Что еще?.. Ну, скорее всего, она принадлежала к белой расе. Телосложение худощавое, рост, по предварительным прикидкам, около пяти футов и шести дюймов.

– То есть перед нами останки молодой здоровой женщины, которую похоронили в неглубокой могиле в подвале часовни, так?

– Могила могла быть и достаточно глубокой, – возразила Элла Квинн. – Я хочу сказать, ее могли похоронить здесь еще до того, как на этом месте выкопали котлован для фундамента и поставили часовню.

– Часовню построили в шестьдесят шестом, – подсказала Дарби Уильямс. – Если нашу покойницу зарыли здесь раньше, значит, она пролежала в земле пятьдесят семь лет или дольше. В общем, больше полувека.

– Но, – возразила Джейн, – насколько я вижу, грудная клетка скелетирована не полностью.

– Не полностью, – согласилась Элла Квинн. – Это адипоцир, или жировоск [3] .

Она поднялась со своего ведра и, шагнув в могилу, присела на корточки. Показывая на торс трупа карандашом, Элла сказала:

– Видите это беловатое воскоподобное вещество здесь и здесь? И вот эти светлые полосы?

Джейн тоже наклонилась, хотя живот изрядно ей мешал.

– Трупный воск.

– Как только мы принялись извлекать грунт вокруг скелета, – подал голос Хаким, – в могилу начала поступать вода. Земля здесь насыщена влагой, вероятно, вследствие близости к озеру. Влияет также поднятие уровня воды в результате сезонных циклов замерзания-таяния. Высокая влажность в сочетании со щелочной почвой и отсутствие доступа воздуха создают благоприятные условия для сапонизации, или омыления, то есть для превращения жиросодержащих тканей человеческого тела в специфическое воскоподобное вещество.

– И сколько времени требуется для этого превращения? – уточнила Джейн, пока Дункан увлеченно щелкал фотоаппаратом.

– Мы еще не знаем всех особенностей процесса сапонизации, однако в большинстве случаев он занимает достаточно продолжительное время.

Глаза Эллы Квинн ярко блеснули, и Джейн поняла, что профессор тоже испытывает что-то вроде азартного возбуждения.