Военный инженер Ермака. Дилогия (СИ). Страница 82

В разведку Прохора Лиходеева он попал с начала похода. До того служил у купцов Строгановых – вел счетные книги, знал грамоту. Читал и писал не хуже дьяка. В Сибирь пошел за длинным рублем. Когда понял, что его здесь нет, хотел уйти, но потом все‑таки остался. Ермак ценил грамотных, а Прохор Лиходеев – тем более. Разведчику, который умеет считать и, если надо, оставлять в укромных местах донесения, цены нет.

С Елисеем Скрыпником Степан сошелся быстро. Это произошло как‑то само собой. Елисею был нужен человек, который может рассказать то, что происходит в городе, и Степану знакомство с почти что вторым человеком в отряде тоже было очень полезным. Потом, когда стало ясно, что Елисей будет возвращаться к Строгановым, Степан начал разговаривать с ним меньше, но и не избегать.

Елисей быстро понял, что Степана интересуют одни лишь деньги.

– Правильно на жизнь смотришь, – кивал Скрыпник. – Монеты – единственные, кто не обманывает. Человек сказал одно, потом другое, затем третье, а с деньгами проще. Они либо есть, либо их нет.

Перед уходом Елисей отвел его в сторону, и, оглянувшись, сказал:

– Степан, я на Русь иду. К Строгановым. Но я еще вернусь. Ты за казаком этим, за Максимом, приглядывай. Что делает, куда идет, с кем говорит. И вот что еще…

Скрыпник повел его в лесу, к старой сосне в трех верстах от города. Сосна была приметная – молния когда‑то ударила и расщепила ствол, но дерево выжило.

– Сюда буду весточки класть, если что. Ты проверяй, когда в лес выходишь. Раз в несколько дней, хотя бы. Если письмо найдется – делай, что там написано. А мне ответ положили сюда же. Договорились? Если повезет, мы с тобой много денег на этом заработаем.

Степан не спрашивал, о чем он говорит. Понимал, что у Елисеи свои планы. Причем планы очень хитрые.

Первое время он проверял сосну раз в несколько дней, как и договаривались. Потом реже. Прохор Лиходеев гонял всех по лесам, высматривать татарские разъезды, и было некогда.

За Максимом наблюдателем было легко. Он целыми днями в кузницах пропадал, делал оружие, но часто выходил и в лес. Утром каждый день купался в Иртыше, а по вечерам встречался на реке с Дашей из лекарни. Степан, узнав это, только усмехался – неужели непонятно, кто куда и зачем идет.

 Глава 13

Две недели печи в новых кузнях сушились, а я в это время вкалывал, как проклятый, стараясь все успеть. Хотел закончить опытный арбалет с английским воротом до того, как начнём массовую работу. Потому что когда она начнётся, мне будет ни до чего – только и буду бегать организовывать, объяснять, показывать. Самостоятельно новые работники ничего делать не смогут, да и не захотят.

Самой большой головной болью стал именно ворот. Плечи, крючки и прочие железки мы уже хорошо научились делать даже в наших примитивных условиях, а с вращающимся воротом пришлось повозиться.

Но, пусть и с большим трудом, после бесконечных подгонок и переделок все получилось. Вот оно, новое оружие. То, что поможет нам выжить.

Когда арбалет оказался полностью собран, посмотреть на него прибежали все кузнецы и плотники. Интересно – до жути. Такой же ватагой пошли его и испытывать. Первоначально всех впускать в острог даже не хотели – туда можно только казакам да «руководству», и мне пришлось настоять.

На шум пришел откуда‑то Ермак – как мне показалось, он очень любил смотреть на испытания, и в этот раз его глаза тоже очень разгорелись.

Для испытаний на стрельбище мы собрали большую охапку свежей травы, стянули ее веревками, и засунули под татарскую кольчугу.

Посмотрим, что из этого выйдет.

Вышло хорошо!

Арбалетный болт пробил кольчугу и впился в бревно так, что вытаскивать пришлось с трудом.

Народ дружно заохал от восхищения. Следующим номером программы был выстрел по деревянному татарскому щиту. Мне и всем стало ясно, что он стреле не противник, поэтому мы поставили три, один за другим.

Но арбалет не знал, что их там так много, и пробил это заграждение, причем с легкостью.

– Да он сильнее пищали! – воскликнул Мещеряк.

– Не совсем, – покачал головой я. – Просто у ружья пуля круглая, мягкая, а тут острый наконечник. Но какая разница. Важно, что от стрелы теперь особо не укроешься.

– Татары хитрые, – все‑таки сказал Ермак, держа в руках арбалет и осматривая его со всех сторон. – Кто знает, что они придумают теперь. Какие‑нибудь заграждения у них теперь будут точно, и много. Они знают, что у нас вся надежда теперь только на стрелы. Хотя и не знают, насколько сильные у нас теперь самострелы. Надеюсь, не узнают до последнего.

– Мы будем готовы ко всему, – сказал я. – Голыми руками нас не возьмешь, несмотря на отсутствие пороха. Не пропадем!

Арбалет, слава богу, получился. Но теперь новая проблема – как наладить его массовое производство? Наука утверждает, что лучше, когда есть разделение функций – то есть каждая мастерская делает свою работу, свою деталь, а потом все это объединяется. Это проверено практикой, двух мнений быть не может. К тому же, учитывая неквалифицированный состав будущих плотников‑кузнецов, их, хотя бы поначалу, намного проще будет научить делать что‑то одно, а не универсальности.

Но как это все осуществить – большой вопрос, особенно если учесть поголовную неграмотность и незнание такой вещи как «миллиметры».

Поэтому путь один – делать шаблоны, с которыми все будет сравниваться. Много шаблонов, потому что они будут нужны на каждую кузню, и, к тому же, неизбежно начнут теряться.

Дополнительным плюсом станет то, что детали к нашим арбалетам станут взаимозаменяемыми. То есть в случае поломки одного его запчасти можно будет использовать для других.

Почесав в затылке, я понял, что шаблоны должны быть как деревянными, так и железными. Деревянные – для плотничьих работ, а в кузни нужны как деревянные, так и металлические.

Когда происходит ковка, шаблон нужно прижимать к раскаленной заготовке, и деревянный, понятное дело, тут же обуглится. Поэтому – только железо. А потом надо будет смотреть, не повело ли его, не перекосило, не расплющило ли нечаянным ударом молотка, и для этого нужны еще и деревянные. Для сравнения в спокойной обстановке.

Помимо этого, необходимо пометить шаблоны, чтоб не запутаться, какой к какому арбалету, потому что они все‑таки будут отличаться. Поэтому на каждом из них нанес ударом керна отметины. Один удар – обычный арбалет, два – многозарядник, три – с английским воротом. Дополнительно к этому, чтоб не перепутали шаблоны с деталями, которые будут ставиться на оружие, рядом с этими все тем же керном выдолбил небольшие кружки.

Для ковки сделал два вида: наложные и проходные. Наложные – это плоский силуэт детали; приложил к раскалённой заготовке – сразу видно, где лишнее, а где недотянул. Проходные – «рамки» с прорезями. Заготовка должна проходить через прорезь едва‑едва; не идёт – значит, есть лишнее, легко проскакивает – тоже плохо. Дополнительно к ним – непроходные рамки. То есть деталь должна проходить один шаблон и застревать в другом. Для работы с деревом пока не уверен, что такое нужно, но посмотрим.

В принципе, все ясно. Всем понятно, даже при большом желании не перепутаешь. Лишь бы не растащили на память и не потеряли. Казаки – народ дисциплинированный… ну, для партизанского отряда – да, а для строевой части, конечно, не очень.

Но не мне менять казачий дух! Не превратить казаков в прусских гренадеров, да и надо ли это делать. За годы службы в армии я неоднократно убеждался, что готовность беспрекословно следовать приказам очень часто убивает разум и смекалку. А в бою нужно все. Солдат – винтик не всегда хороший солдат, а тем более в наших условиях.

Так, вроде все.

Ан нет, не все!

Иногда надо быть максималистом.

Может принести пользу.

Только что говорил о том, что казаки Ермака – не винтики покоряющей Сибирь военной машины. А в моих кузнях и мастерских я приготовил для них как раз роль этих самых беспрекословных винтиков – без, пока не начнет проходить, пили, чтоб совпадало с лекалом.