История грешников (ЛП). Страница 17

Его большой палец исчез, когда его пальцы переместились к моему чувствительному пучку нервов, и он несколько раз ущипнул плоть. Я закричала, и он заставил меня замолчать, ослабляя боль твердыми круговыми движениями кончиков пальцев.

У меня закружилась голова, когда он погладил меня, и вскоре я с криком взорвалась вокруг него, мои внутренности сжались и запульсировали, втягивая его глубже.

Райкен проклял это ощущение давящих стенок моего тела, и продолжил почти неторопливо входить и выходить.

— Боги, как я по тебе скучал. Ты принимаешь меня так хорошо, так идеально. Для меня. Только меня.

Зубы прошлись вдоль шрама на моей шее, и мурашки побежали по позвоночнику, когда кожа там снова пронзилась. Моя голова была затуманена блаженством, когда он вошел в меня раз, другой, затем третий, и я схватила его за руку, отчаянно желая обрести опору.

Райкен зарычал и стряхнул мою хватку, убирая зубы с моей шеи и зализывая рану. Его рука переместилась к центру моей спины, прижимая меня к стене, и я была так истощена, что впилась кончиками пальцев в камень, отчаянно пытаясь удержаться на ногах. Он вышел из меня со стоном, и я вздохнула.

Мое тело напряглось, когда рука на моей спине исчезла, прощупывая мой зад, касаясь кончиком своей длины сморщенной кожи между моими ягодицами.

— Ты что…

— Да, это так, — ответил он хриплым голосом, постанывая, медленно протискиваясь сквозь плотное кольцо. — Ты хочешь этого, не так ли?

У меня задрожали ноги, когда он остановился позади меня, тяжело дыша.

— Да, заставь меня почувствовать, — ответила я, дрожа с головы до ног.

Он на мгновение успокоился, покрывая сладкими, нежными поцелуями мою шею сбоку.

— Я могу заставить тебя почувствовать, но это будет больно.

— Тогда сделай так, чтобы было больно, — потребовала я.

Он застонал мне в ухо и обхватил ладонями мои ягодицы, раздвигая меня, чтобы он мог наблюдать, как погружается внутрь еще на дюйм, затем он прижался к моей спине, медленно проникая все глубже. В его голосе звучала боль, когда он погрузился по самую рукоять.

— Так тесно. Твой первый раз здесь может быть со своей парой. В конце концов, все принадлежит мне, так же как и ты.

Мой рот открылся, чтобы возразить на его чувство собственности, но раздался только громкий крик, когда он отстранился, а затем двинулся бедрами вперед.

Его бедра медленно прижались ко мне, и, хотя это было больно, он застонал, наслаждаясь болью.

— Райкен, — выдохнула я. — О боги.

Жжение чувствительной плоти медленно утихло, сменившись приятной полнотой. Знакомое покалывание пробежало по моему позвоночнику, сообщая, что я близка к краю.

Его рука сжала мою челюсть, переплетая мой рот со своим. Наши губы соприкоснулись, и его язык прошелся по моему. Прижимаясь к нему по мере того, как его темп увеличивался, наслаждаясь запретным ощущением его присутствия внутри, таким было это место. Прежде чем он достиг дна в последний раз, наполняя меня своим освобождением.

Со стоном он вышел из меня, ослабив хватку, когда я стояла, прислонившись к стене. Я выгнула спину, когда он обхватил мои ягодицы и раздвинул их одной рукой, сжимая другую в кулак на всю длину. Его челюсть сжалась, когда он накрыл мой зад остатками своего оргазма. Горячие струйки жидкости попали мне на ягодицы, и пострадавшая, сморщенная кожа слегка обожглась.

— Ну вот, — он выдохнул, его ладонь коснулась моей щеки. — Только не говори, что я никогда ничего тебе не дарил.

Я стиснула зубы. Мудак.

Его прикосновение исчезло, и мое тело прислонилось к стене. Мне потребовалось мгновение, чтобы выровнять дыхание и расправить мое платье, опасаясь того, как ткань прилипнет к моей коже. Когда я повернулась к нему лицом, его штаны были уже застегнуты, на лице застыло жесткое выражение.

— Я никому не принадлежу, — заявила я, вспоминая его предыдущие слова.

Не потому, что я не хотела его; нет, меня тошнило от одной мысли, что он может завладеть другой женщиной, не мной.

Он фыркнул, отпуская меня, и двинулся было к выходу, но я крепко схватила его за запястье.

— Ты ошибаешься в том, что произошло здесь. В Камбриэле.

Он снова дернулся, но я держала крепко. Когда его взгляд переместился на мою хватку, его дыхание остановилось, а тело застыло. В суматохе он вцепился в мой рукав, объяснив все, чего у меня не было возможности сказать.

— Что. Это? — рявкнул он, схватив меня за руку.

Когда он поднес мое запястье к свету бра, стоявшего рядом с нами, его глаза дрогнули, а лицо вытянулось.

Я попыталась вырвать запястье, но Райкен удержал его на месте, полностью разорвав мой рукав, обнажив железные с рунами кандалы, обжигающую кожу. Он прерывисто вздохнул, когда его глаза встретились с моими.

— Я не знал, — прошептал он.

— Я пыталась сказать тебе, но ты не захотел слушать.

Райкен отпустил мою руку и попятился, воздух выбило из его легких, как будто его ударили.

— Прости, — он провел рукой по волосам, чуть не сбив корону с головы. — Мне так, так невероятно жаль, Далия.

Я не могла заставить себя беспокоиться о его сожалении.

— Может быть, в следующий раз послушаешь, что я хочу сказать.

Райкен выдохнул и оперся руками о стену позади себя, как будто не мог удержаться на ногах без посторонней помощи.

— Ты сказала, что была в тюрьме, — он покачал головой и провел рукой по лицу. — Где?

— В подземелье. Где же еще? — я закатила глаза.

Он сглотнул, и его раскаяние разозлило меня сильнее, чем жестокость, которую он излучал. Я могла справиться с сожалением, я могла справиться с негодованием, но жалость? Это перешло черту.

— Мне не нужна твоя жалость, — выплюнула я.

— Это не жалость. Это печаль, сожаление, сочувствие. Я чувствовал твою боль через узы. Твои страдания. Чувствовал, как будто ты сдалась, но я ничего не мог с этим поделать, — Райкен поднял глаза к потолку и, стиснув челюсти, покачал головой. — Нет, я мог бы что-то с этим сделать, но я этого не сделал.

— Мне не нужны твои слезы, Райкен. Прибереги свою слезливую историю для кого-нибудь другого, — я махнула рукой и хотела отойти, но он протянул руку и коснулся моего запястья, слегка зашипев от прикосновения железа к своей коже.

Я прищурила глаза — то, как он изучал наручники с рунами, казалось расчетливым.

— Ты можешь их снять?

— Я не знаю. Они железные, — ответил Райкен, стиснув зубы и крепко сжимая наручники.

Его кожа загорелась от прикосновения, но он сжал их крепче. Маленькие серебряные искорки слетали с его рук, с шипением растворяясь в никуда. Он стиснул зубы и попробовал снова и снова.

Ничего.

Он судорожно вздохнул.

— Я не могу. Железо и руны, подавляют мои силы. Мы можем попытаться сломать их. Эулалия, возможно, смогла бы помочь…

Он насмехался. Эулалии было все равно, что со мной случится. Она предельно ясно дала понять, как мало ее волнует моя судьба, полностью избегая моих отчаянных попыток установить зрительный контакт.

— Я перепробовала все, что могла. Я пыталась снять их магией, пыталась сломать, пыталась стянуть, но они слишком сильные.

— В какой части подземелья ты была?

— Ты знаешь, в какой.

Райкен отпустил мое запястье, зубы блеснули в свете свечи, сухожилия на его шее вздулись.

— Я, блядь, убью его.

Он сжал кулаки и отодвинулся, тело натянулось, обученное и подготовленное к убийству.

— Нет! — я крикнула, когда я бросилась на него, прижимая к стене. — Он мой.

Ему не нужно было спрашивать, что я имею в виду; короткий кивок его головы и решительный взгляд сказали мне, что он уже знал. Между нами состоялся безмолвный разговор, наши взгляды изучали друг друга.

Я приподняла подбородок, а он опустил глаза. Райкен уважил бы мое желание, потому что Эйден был моим. Чтобы сломать. Чтобы отомстить. Чтобы убить.

Глава 11