Повесть о предательстве (ЛП). Страница 22

Жужжание оберегов покалывало мою кожу, когда я поспешила через вход в святилище и направилась к мощеной площади, укрытой между святилищем и стенами дворца.

Мужчины приближались верхом, топот копыт их лошадей становился громче по мере их приближения, и я прикусила губу и поднялась на цыпочки, вытягивая шею, чтобы хоть мельком увидеть клетку. Но мой обзор был заблокирован большой толпой, собравшейся вокруг процессии солдат.

Эйден заметил меня, когда мужчины остановились и спешились. Он коротко улыбнулся, но его губы поджались, когда он проследил за направлением моего взгляда на клетку.

Клетка находилась слишком далеко, чтобы быть уверенной, но, похоже, в ней были женщины. Если быть точной, их было трое.

Я придвинулась ближе, чтобы получше рассмотреть, но Эйден встал передо мной и схватил меня за руку, заставляя остановиться.

— Не надо. Не здесь. Не сейчас. Я знаю, у тебя большое сердце, но мой отец наблюдает за тобой.

Когда я подняла глаза, взгляд Эйдена был прикован к его отцу.

Король стоял на ступенях дворца, окруженный свитой советников и слуг, готовый приветствовать своего сына и нетерпеливо ожидающий возможности хоть мельком взглянуть на сбор, который везли на буксире. Он был одет в тончайшие шелка красного и золотого цветов, богатые ткани не скрывали ни его пуза, ни безумных искорок, плясавших в его глазах.

Было удивительно, как Эйден мог быть в родстве с таким мерзким человеком.

Эйден не поклонился и не поприветствовал короля, как того требовал королевский протокол, а вместо этого стоял высокий и гордый, выпятив грудь на всеобщее обозрение. Это был вызов. Заявление о неповиновении. Это было странное зрелище, учитывая, что Эйден всегда был идеальным сыном для своего отца.

Король сжал кулаки, его рот скривился в усмешке. Мои брови в замешательстве сошлись на переносице. Что-то произошло между ними двумя, что спровоцировало эту молчаливую битву желаний — и не менее того, на публике.

Я убедила себя, что не могу быть причиной. Эйден не видел своего отца с той ночи, когда мы были вместе.

Эйден бросил на своего отца злобный взгляд, когда тот отважился пойти дальше по пути бунта, поддерживая зрительный контакт с мужчиной, когда наклонился, чтобы поцеловать меня.

Его губы коснулись моих, и по толпе пронесся громкий вздох. Удивленная его жестом, я отступила за пределы досягаемости и приготовилась встретить гнев короля лицом к лицу.

Король ничего не сказал, только с отвращением посмотрел на своего сына и стиснул зубы, бросив убийственный взгляд в нашу сторону. Мурашки дурного предчувствия пробежали у меня по спине. Выражение лица короля означало смерть и наказание.

Он выкрикивал приказы своим советникам и слугам, требуя, чтобы они следовали за ним, когда он ворвался обратно во дворец.

Тот поцелуй был не моей виной, но я буду той, кто заплатит за него.

Мой рот открылся от шока, и я шлепнула Эйдена по груди.

— Что это было?

— Ничего. Я просто доказываю свою точку зрения.

Эйдену не нужно было втягивать меня в какую-то дерьмовую перепалку, которая происходила между ним и его отцом.

— Это не нормально, Эйден. У нас даже не было возможности обсудить то, что произошло, и я никогда не позволяла тебе заявлять права на меня как на свою при всех.

— Я сказал тебе, что найду способ быть нам вместе, и это все. Просто следуй за мной и доверься мне.

Довериться ему. Он пропал на неделю после того, как мы были вместе, и мне было немного горько из-за этой ситуации. Предполагалось, что у нас будет интрижка на одну ночь. Я не думала, что он был серьезен, когда сказал, что найдет способ, чтобы мы были вместе. Идея была сумасшедшей. Но чем больше я думала об этом, тем больше понимала, что это не имеет ко мне никакого отношения.

Что бы ни происходило между ними, это началось задолго до той ночи.

— Я не понимаю, что происходит, — заявила я.

Брэндон и Джордж подошли ближе, и между ними тремя промелькнули понимающие взгляды.

— Скажите мне, что происходит, — потребовала я от солдат.

— Позже, — сказал Эйден, поворачиваясь к Джорджу и Брэндону. — Отправляйтесь в казармы. Я скоро буду там.

Теперь мне все стало ясно. Меня слепо втянули в какой-то предательский заговор. И Брэндон, зная это, бросил на меня сочувственный взгляд, схватил своего ухмыляющегося брата и ушел.

Я закатила глаза и повернулась к Эйдену, ища ответы на его лице.

— Ты что-то задумал, и ты должен мне сказать. Я не могу оказаться втянутой в то, чего не понимаю, — предупредила я.

Эйден вздохнул и ущипнул себя за переносицу пальцами.

— Я отправил своему отцу письмо, в котором сообщила ему о своем выборе в браке, и давай просто скажем, что его соответствующее письмо ясно дало понять, что он несчастлив.

— Брак? Эйден! Мы не разговаривали с той ночи. Ты не можешь объявить о своих намерениях королю, не посоветовавшись со мной. Откуда ты вообще знаешь, что это именно то, чего я хочу?

Эйден бросил на меня строгий взгляд.

— Ты любишь меня, Далия. Мы нарушили священный завет, и брак — следующий шаг к исправлению того, что мы натворили.

Эйден всегда был предан религиозному учению Камбриэля и единственному Богу, но я понятия не имела, что он был настолько набожен. Я не поклонялась тому же Богу, что и другие, и мне было интересно, насколько сильно он бы презирал меня, если бы это когда-нибудь обнаружилось.

За свою жизнь мне говорили поклоняться слишком многим богам, и я была настроена скептически.

Я недоверчиво покачала головой, миллион слов вертелся у меня на кончике языка, готовая нанести удар, но прежде чем слова успели сорваться с языка, женский голос прокричал:

— Дуана! Дуана!

Я застыла, услышав это имя, означающее «темная», именем, которым меня не называли с детства. И все же, голос, который произнес это, был знакомым. Мое зрение затуманилось, и все рухнуло, кошмары моего прошлого стали преследовать меня.

Я была так озабочена Эйденом и королем, что клетка, полная женщин, вылетела у меня из головы.

Но я никак не ожидала такого.

— С тобой все в порядке? — спросил Эйден, нахмурив брови, когда заметил легкое пожатие моей руки и изменение в моем поведении.

— Да.

Мне не нужно было смотреть, чтобы узнать, кто они такие.

Женщины Ордена Умбры.

Я думала, что они все погибли в ту ночь, когда солдаты пришли за ними. Я думала, что мы с Малахией были единственными, кто выжил. На каком-то инстинктивном уровне я знала, кто находится в клетке, но была слишком напугана, чтобы посмотреть.

Я закрыла глаза и тихо сосчитала до десяти, надеясь, что, когда они откроются, клетки уже не будет, а женщины окажутся плодом моего воображения. Но когда я открыла глаза и повернулась к клетке, они были там, ясные как день, и махали мне, как будто были рады видеть мое лицо.

Мои старые друзья: Эшлинг, Айне и Айфе, три сестры из моего детства.

Я не помахала в ответ. Я не могла, поэтому притворилась, что не знаю их. Мое сердце разбилось, когда я увидела их здесь, из всех мест. Предполагалось, что они мертвы, и тот факт, что они были живы, сбивал с толку. Слишком много всего, с чем можно справиться.

Они замолчали, когда я не ответила, и отказалась смотреть на них. Предательство, которое они почувствовали, окрасило воздух вокруг нас, и я поджала губы.

Я ничего не говорила, когда солдаты тащили их в подземелья, и делала вид, что не слышу их протестов против жестокого обращения.

— Они назвали тебя Дуаной… ты их знаешь? — спросил Эйден, придвигаясь ближе ко мне, чтобы никто не мог подслушать.

— Нет, я их не знаю, — ответила я.

— Они помахали тебе. Они знают тебя, — возразил он, слегка схватив меня и притянув ближе, чтобы прошептать на ухо. — Я же сказал тебе, что ты можешь рассказать мне все, что угодно.

Он никогда не был из тех, кто упускает важную информацию.

Я отстранилась от его прикосновения и сердито посмотрела на него.