Демон в наследство (СИ). Страница 75

Воинам и самим было не по себе. На сердце каждого из них жертва Селены оставила пусть небольшой, но ноющий шрам, напоминавший о том, что за их жизни заплатила та, которую они должны были защищать.

Спешившись, Ваал кинул поводья Хеллстида одному из конюхов, которые тот принял со смирением и опаской. Второй конюх забрал поводья у Утренней звезды.

Ранее Ваал велел собрать всех жителей замка в тронном зале, и они должны были уже ждать его. Брут же не мог не думать о том, что среди них наверняка будет и Ламия. Он не боялся чувств, которые непременно вызовет их встреча, но и испытывать их не хотел.

Интересно, теперь, после смерти Асмодея, попытается ли Ламия захомутать кого-либо статусом повыше, чтобы спастись от расплаты за предательство? Или же будет оплакивать свою любовь? Ни один из вариантов не вызывал у Брута ничего, кроме горечи.

Видимо, такова была его собственная расплата за содеянное, за свою глупость, наивность и похоть. Что ж… и поделом.

В свою очередь, Ваал казался безразличным, когда поднялся на широкое крыльцо и прошел в замок. Брут и Утренняя звезда последовали за ним.

Холл был роскошным, как и внутренний двор — цветы, ковры, гобелены на стенах, изображавшие иллюзорную повседневность Третьего круга — например, Асмодея, державшего на поводке Цербера. Или снова его же, стоявшего посреди болота под дождем и копьем пронзавшего большого змея.

Да, Асмодей любил себя и ни в чем себе не отказывал, что подтверждали роскошный трон посреди зала и цветы, украшавшие здесь каждый закуток. Розы и лилии — ну конечно, кто бы сомневался. Прекрасные растения из мира смертных, требовавшие особого ухода и символизировавшие богатство с властью.

Когда Ваал уверенно и целеустремленно — как делал абсолютно все — прошел в тронный зал, наложницы забились в угол. Брут рассеянно отметил, что они принарядились, наверное, не желая опозорить память своего бывшего повелителя. На нового господина женщины поглядывали не только с опаской, но и с ненавистью.

Брут осмотрел их. Была среди них пара брюнеток, но не тех. Куда же запропастилась Ламия? Наверняка она была в замке. Ослушалась приказа Ваала и не явилась в тронный зал? Она должна была понимать, что тем самым лишь усугубляет свое незавидное положение и…

Брут одернул себя. Нужно было перестать о ней думать. Хватит.

Расставив ноги на ширину плеч и скрестив руки на груди, он наблюдал, как Ваал обошел тронный зал по всему периметру. Медленно, вдумчиво, подмечая каждую деталь, словно искал ответы, хоть они и вряд ли здесь были.

Ненадолго Ваал остановился возле личной гвардии Асмодея, всматриваясь в лица стражей. Преторианцы. Значит, верные. Приближенные.

Видимо, придя к тем же выводам, Ваал недовольно хмыкнул и вскоре остановился уже перед наложницами, жавшимися друг к другу в углу. Впереди всех стояли две блондинки в роскошных хитонах — белых, расшитых золотом. Даже обручи, заменявшие ремешки на их талиях, были золотыми.

В отличие от остальных, головы обеих были высоко подняты, губы стоически поджаты. Не страх — вызов.

— Кассия, — мрачно усмехнулся Ваал, оглядев самую юную из них, совсем девочку. — Вот мы и снова встретились.

Кассия… вот сейчас Брут вспомнил ее. Дочь Асмодея. Вероятно, вторая блондинка была ее матерью, судя по их внешнему сходству.

— Господин Ваал, — с напускным почтением ответила Кассия.

С напускным — потому что она не назвала Ваала повелителем, лишь господином. Показывала, что не признает его? Похоже на то.

Да, непросто Ваалу будет с управлением Третьим кругом. К тяжести двойной власти добавится еще и преданность подданных Асмодею. С ними придется вечно ожидать ножа в спину — в прямом и переносном смысле.

Тем не менее, Ваал ничего не сказал в ответ на завуалированную дерзость развенчанной принцессы и, отвернувшись от нее, пошел дальше. Судя по всему, он еще не решил, как поступить с потомством своего врага, и взял себе время на размышления.

Закончив осматривать зал, Ваал приблизился к трону и изучил скипетр, покоившийся на широком бархатном подлокотнике. Золотой, украшенный крупными рубинами — как же иначе! Ваал взял его в руки и лишь затем опустился на трон. Говорящий жест — чтобы все присутствующие поняли, кто теперь здесь главный.

— Итак… — протянул Ваал, но продолжить не успел.

В тронный зал вошел Ахига.

— Ваал, мы закончили пересмену, — доложил он.

Брут отметил, что полководец обратился к своему повелителю по имени. Ваал не терпел панибратства, но сейчас даже не напрягся, значит, сам разрешил Ахиге называть его так. Видимо, сражение у переправы изменило их отношения. Брут не мог поспорить с тем, что полководец заслужил эту привилегию и многие другие.

— Взгляни, Ахига, какая роскошь! — рассмеялся Ваал без намека на веселье. Голос его был пустым, лишенным всяческих эмоций, отчего звучал пугающе. — Тебе нравится?

— Нет, — фыркнул Ахига. — Я ценю трофеи и знаки отличия, но жить в золоте… Мне такие излишества не по нутру. Пустая трата сил, времени, ниток и металла.

— Трофеи, говоришь… — протянул Ваал. — Тогда выбери себе что-нибудь. Что угодно. Пусть напоминает о нашей славной победе, — последние слова он произнес с горечью, практически выплюнул.

— Как я понимаю, своего коня ты мне не отдашь? — криво усмехнулся Ахига. — Больно понравился он мне в бою.

— Даже если на секунду допустить, что я соглашусь, он точно будет против, — ухмыльнулся Ваал. — Так что придется тебе поискать что-нибудь другое.

Ахига придирчиво осмотрел зал. Взгляд полководца заскользил по золотым вазам, роскошным гобеленам и статуэткам, но в его черных глазах ни разу не промелькнуло искры интереса. В итоге Ахига остановил его сначала на гвардейцах, затем на женщинах.

Оказавшись в центре его внимания, большинство наложниц встали еще кучнее, кроме разве что фаворитки Асмодея и ее дочери, на лицах которых читался гнев.

Ахига ухмыльнулся.

— Другое, значит? — он указал на Кассию. — Она будет моим трофеем.

— Я и не знал, что ты настолько злопамятен! — уже веселее рассмеялся Ваал. — Я удивлен твоим выбором, но… раз тебе мало проблем, можешь забрать ее себе. Она переходит в твое владение.

Вот тут девчонка по-настоящему испугалась, побледнела. Вероятно, раньше она считала себя в безопасности из-за своей голубой крови, но теперь…

— Это недопустимо! — встрепенулась ее мать и шагнула вперед, чтобы закрыть дочь собой. — Кассия не вещь, чтобы ею распоряжаться!

— Асмодей же распоряжался, — равнодушно пожал Ваал плечами.

— Он ее отец! — еще больше возмутилась она. — У тебя нет никакого права решать судьбу моей дочери!

— Ты забываешься, — процедил Ваал. — Вспомни, с кем разговариваешь. Я здесь теперь имею право на все. Даже на тебя, если пожелаю, — но по брезгливости на его лице было ясно, что он в жизни не пригласит ее в свою спальню.

Хотя, надо признать, она была великолепна. Неудивительно, что именно ее Асмодей избрал своей фавориткой. Но Ваал, видимо, настолько привязался к Селене, что не хотел никого другого. Брут мог его понять, ведь сам он после Ламии не смотрел даже на выдающихся красавиц. Пожалуй, ему стоило с кем-нибудь лечь, чтобы выбить образ предательницы из головы… однажды.

— Ваше Величество! — в отчаянии обратилась фаворитка к Утренней звезде. — Асмодей ведь был вашим братом! Кассия — ваша племянница! Неужели вы позволите отдать ее на поругание какому-то солдафону? Он же ее в могилу сведет!

— Ахига — уважаемый полководец, поэтому я не вижу проблемы в его статусе, — равнодушно пожал плечами Утренняя звезда. — А насчет могилы… Ахига, под тобой умерла хоть одна женщина? — весело спросил он.

— Ни единой, — столь же насмешливо ответил Ахига.

— Вот видишь, — обратился Люцифер уже к фаворитке. — Жизни твоей дочери ничего не угрожает.

Когда она осознала, что помощи от него не дождаться, ее взгляд заметался по тронному залу в поисках спасения. В какой-то момент он остановился на Бруте, но тот лишь ухмыльнулся уголком губ.