Демон в наследство (СИ). Страница 59

У Ваала задрожала правая рука от желания схватить меч и разрубить Асмодея на куски. Но поскольку повелителя Третьего круга здесь не было, он мог лишь рвать и метать. Раскромсать кого-нибудь…

Ваал остановил пылающий взгляд на своем бывшем советнике.

— А ты что там забыл? — прищурился он. — В спальне Асмодея.

— Хотел поговорить с Ламией, — вздохнул Брут. — Алексайос сказал мне, куда идти, прежде чем потерял сознание. Правда, он имел в виду Селену, но и Ламия была там.

Ламия? Причем тут она? Вот теперь Ваал окончательно перестал что-либо понимать. Заметив его недоумение, Брут припечатал:

— Это она избила Селену ремнем.

— Ревнивая сука! — выплюнул Ваал. Неужели Ламия настолько хотела корону Седьмого круга? Могла ли она винить в своей неудаче Селену? — Видимо, решила отомстить мне за мой отказ.

— Отказ? — нахмурился Брут.

— Через пару дней после моего возвращения она явилась ко мне полуголая, хотела соблазнить, — Ваал знал, что эти новости причинят Бруту боль, но и молчать не мог. — Даже предложила поиграть втроем, взять к нам в постель Селену.

— Не хочу ранить твое эго, но едва ли дело в тебе, — едко ухмыльнулся Брут. — Вряд ли ее в действительности задел твой отказ, раз уж она влюблена в Асмодея, — он сделал эффектную паузу, очевидно, чтобы Ваал сам принялся его расспрашивать.

— В Асмодея? — вместо этого рассмеялся он. — Любила бы она его, осталась бы с ним на Третьем круге и не рвалась в мою постель.

Брут лишь скептически выгнул бровь. Выждал пару мгновений, вздохнул.

— Ваал, я меньше твоего хочу признавать ее чувства, — он отвел взгляд и посмотрел в окно, за которым вставало алое солнце. Брут будто бы не хотел, чтобы Ваал сейчас видел его лицо. Может, и впрямь не хотел. — Она его действительно любит.

«Ладно, — задумался Ваал, — допустим, он прав…»

Если предположить, что Ламия любила своего покровителя, тогда возникал другой вопрос: когда зародилась ее любовь? Явно не за те семнадцать лет, что Ламия прожила на Седьмом круге. За эти годы она видела Асмодея от силы раз десять.

Значит, Ламия влюбилась в него раньше. И пока жила с Ваалом, испытывала чувства к другому мужчине. Как ни странно, он не почувствовал ни боли, ни даже досады. Ему было плевать.

И все же чувства Ламии странным образом встревожили его. Прежде все его выводы о мотивах Асмодея казались логичными. Ваалу казалось, что он только-только сложил картинку воедино, но тут ему подкинули еще одну деталь. И эта деталь теперь не давала ему покоя.

— Что планируешь делать? — спросил Брут, своим вопросом ударив по живому.

Хотел бы Ваал отправить войска прямиком в замок Асмодея, чтобы тот поплатился за каждую секунду страха и боли Селены, но… Седьмой круг. Жители города, бесы в цитадели… Сколько жизней изувечит война? Это противоречие между личным и государственным разрывало Ваала на куски.

В то же время дело было не только в том, что ему отчаянно требовалось отомстить за свою женщину, но и в том, что нельзя спускать такую провокацию с рук.

Как известно, стоит лишь раз дать слабину, и все тут же решат, что о тебя можно вытирать ноги. В былые времена Ваал бросил бы Асмодею вызов. Подготовился бы к бою и победил. Но сейчас… он до сих пор не мог принять свою боевую ипостась, без которой в схватке с высшим демоном делать нечего.

— Ты не можешь просто стерпеть, — недоверчиво сказал Брут.

— Я и не стерплю, — раздраженно рыкнул Ваал, взяв яблоко и нож, чтобы чем-нибудь занять руки. Преувеличенно педантично он принялся снимать с фрукта кожуру.

— Слава богам! — Брут надкусил свое собственное яблоко, которое до сих пор держал в руках. — А то по словам Асмодея, ты только и можешь, что гавкать.

Ваал замер.

— Что ты сейчас сказал? — повернулся он к Бруту.

— Не я, а Асмодей, — тот снова откусил от яблока.

И вот так в мгновение ока картина разрослась настолько, что Ваал обнаружил не просто лишние детали — наоборот, теперь ему деталей катастрофически не хватало. Но если за словами Асмодея и впрямь крылся двойной смысл…

Ваалу нужно было кое-что проверить, кое в чем убедиться.

Невзначай отложив недочищенное яблоко, он обошел диван и остановился позади Брута. Схватив его за волосы, Ваал рывком запрокинул ему голову и приставил к обнажившемуся горлу лезвие, все еще влажное от яблочного сока.

Брут дернулся, но Ваал лишь крепче вдавил нож в его кожу. Он видел, что Брут, будучи опытным воином, напрягся всем телом, готовый защищаться. Но затем он глубоко вдохнул и запрокинул голову сильнее, делая свое горло еще более уязвимым. Говорящий жест.

— Сейчас ты будешь говорить мне только правду, — холодно приказал Ваал. — Название «Салех» тебе о чем-нибудь говорит?

— Нет, — процедил Брут.

— Ты когда-нибудь слышал о Ровене Монтгомери?

— Нет.

Они знали друг друга очень давно, поэтому Ваал с легкостью определил, что его бывший советник говорит правду. Брут всегда был плохим лжецом, но вдруг за минувшие десять лет он поднаторел?

— Если я подпишу Ламии смертный приговор, ты попытаешься ее спасти?

— Да, — Брут закрыл глаза, приготовившись к тому, что сейчас Ваал перережет ему горло.

Глава 37.2

Ваал опустил нож, отошел от дивана. Этим ответом Брут убедил его в своей искренности. Ваал и так знал, что тот попытается спасти Ламию, даже если она предала как Седьмой круг, так и их обоих. Брут не разлюбил ее. Он просто не смог бы обречь ее на смерть, это было видно.

Подойдя к окну, Ваал посмотрел на город вдалеке. Жители только-только начали оправляться от десяти лет истощения, а тут нападения диких гончих и нависшая над их головами угроза войны, о которой они пока что не знали. Будет ли сегодняшнее утро одним из последних в их мирной жизни?

И вот снова наступали темные времена. Ваалу сейчас требовался соратник, на которого можно положиться. Почему именно Брут? Когда-то он был его лучшим другом, советником, правой рукой и доверенным лицом. И если Ваал не ошибся в своих догадках, Брут был повинен в страданиях Седьмого круга лишь косвенно.

— В день моего исчезновения меня призвали, — начал Ваал свой рассказ, не глядя на Брута, но зная, что тот слушает. — Я откликнулся.

Призвать одного из повелителей Инферно — дело непростое, заклинания держались в тайне, да и ритуал был сложным. Обычно к нему прибегали лишь те, чьи желания оказывались слишком велики и сложны для того, чтобы их мог исполнить кто-то из демонов низшего ранга. Эти люди затем становились бриллиантами в Лесу душ, поэтому Ваал то и дело откликался. В конце концов, именно так он нашел Ахигу, Агера и некоторых других.

— Меня призвала ведьма по имени Ровена Монтгомери и попросила ведьмовское могущество, какого не видывал мир смертных, — продолжил Ваал. — Бесполезный дар для Седьмого круга, но она и сама об этом знала, поэтому предложила замену своей душе. Ровена Монтгомери рассказала, что нашла мужчину, странствующего торговца, с которым провела ночь и родила ребенка для оплаты своего желания.

Брут ничего не ответил — понимал, что перебивать не стоит — поэтому на некоторое время повисла тишина, пока Ваал усмирял свою гордыню. Нелегко повелителю Седьмого круга признаться в своей неосмотрительности, в своем промахе.

— Она обещала привести девчонку и отдать ее мне. Назвала ее сильной ведьмой, — горько рассмеялся он. — Я решил, что живая ведьма, не прошедшая через Лес душ, пригодится на Седьмом круге.

Ведь когда человек оказывался в Лесу душ и затем переплывал Наар Динур, он становился порождением Инферно. Только истинные смертные могли свободно ходить между своим миром и кругами. Создатели, кем бы они ни были, постарались, чтобы столь могущественные существа как ангелы и демоны не могли перемещаться свободно. Вдруг попытаются поработить людей? И демоны попытались бы, вне всяких сомнений.

Только человек мог провести порождение Инферно между мирами — как непосредственно через брешь, так и с помощью призыва. Правда, сила призыва длилась недолго, и по завершении выбрасывала демона обратно, домой.