Месть. Не стоило мне изменять (СИ). Страница 16

Его лицо остается невозмутимым, будто высечено из мрамора. Только пальцы на секунду замирают, прежде чем он снова начинает постукивать ими по столу, теперь уже чуть быстрее.

- Не понимаю, о чем ты? - он качает головой, делая вид, что не понимает, но его глаза бегают, не находя точки, на которой можно остановить взгляд. - У тебя, похоже, паранойя. Может, тебе стоит обратиться к специалисту? Олег хороший мужик, но складывается впечатление, что не повезло с женой ему.

- Давай так, я заплачу в два раза больше, чем эта сладкая парочка, и ты расскажешь мне правду. Как предложение? - спрашиваю у него, не отводя взгляда, изучая каждую реакцию этого типа. Его зрачки слегка расширились, когда я заговорила о деньгах, губы дрогнули. Интересно. Очень интересно.

- У, как все запущено. Вероника, ревность тебе не к лицу, - он делает паузу, пьет воду, и я вижу, как дрожит стакан в его руке. - Я думал, по словам Сони, что ты умная и проницательная, а в итоге вижу женщину с поехавшей крышей на фоне сидения дома, и редкого пописывания едких и колких статей.

Я не реагирую на провокацию, лишь слегка наклоняю голову, будто рассматриваю интересный экспонат в музее. Внутри все кипит, но это нужно сдерживать.

- А я и проницательная. Советую и тебе быть таким же. Поэтому спрошу последний раз, - делаю драматическую паузу, давая словам повиснуть в воздухе, - что, если я предложу тебе в три раза больше, чтобы ты рассказал правду, и этот разговор остался между нами?

В его глазах что-то мелькает. Быстро, почти неуловимо. Но я успеваю это увидеть. Этот алчный блеск, холодный и расчетливый, как взгляд ростовщика, оценивающего драгоценность.

Он задерживает дыхание на секунду, и в этот момент я понимаю, я попала в точку. Он продажный. И сейчас решает, стоит ли менять сторону. Значит, нужно дожать.

- Подумай, денег больше, а сдавать я тебя не собираюсь. Мне просто нужно, чтобы ты исчез и сказал мне глядя в глаза правду.

Глава 20

Глава 20

Вероника

Тишина в доме давит, как ватное одеяло поутру. Я сижу на кухне, пальцы сжимают чашку с остывшим чаем. Женя у Альбины, ведь мы договорились, что он переночует у нее. Лучше так, чем он видит, как его родители превращаются в двух чужих людей, теряя человеческий облик.

За окном темно, только желтый свет фонаря пробивается сквозь листву деревьев, отбрасывая на пол дрожащие тени. В коридоре раздается звук ключа в замке.

Олег вернулся домой.

Дверь открывается, захлопывается с такой силой, что дрожит посуда в шкафу, звенит хрусталь в серванте. Его шаги громкие, резкие, будто он не идет, а скачет как бык, оставляя следы своего гнева на паркете. Воздух наполняется запахом его одеколона, дорогого, но теперь кажущегося мне удушающим, как яд.

- Ты вообще в своем уме?! - его голос режет тишину, как нож, оставляя после себя кровавые следы.

Я медленно поднимаю на него взгляд, чувствуя, как мышцы шеи напрягаются. Он стоит в дверях, лицо полно злости, губы поджаты, ноздри раздуваются. Пальцы сжаты в кулаки так, что костяшки побелели. Костюм помят, галстук ослаблен, видимо, весь вечер нервничал, метался, пытался придумать, как выкрутиться.

- О чем ты? - делаю глоток чая, хотя во рту уже давно горько, как после полыни.

- Не прикидывайся дурой, ты прекрасно понимаешь меня! - он делает шаг вперед, его дыхание сбивчивое, грудь вздымается резко, будто он только что бежал. - Ты устроила цирк в ресторане на глазах у всех! Ты меня опозорила! И тебе вообще не стыдно я смотрю.

Я ставлю чашку на стол. Звук кажется слишком громким в этой внезапно наступившей тишине. Фарфор бьется о стеклянную поверхность, и этот звон отдается в висках.

- А что, по-твоему, я должна была сделать? - голос ровный, но внутри все дрожит, как будто меня трясет. - Улыбаться и ничего не делать, когда мне звонит подруга и говорят, что мой муж целуется с другой?

- Это была деловая встреча! - он бьет кулаком по столу, чашка подпрыгивает, чай расплескивается, оставляя темные пятна на скатерти. - Она все выдумала, потому что у нее ненависть к мужикам, и она хочет тебя через такую же мясорубку пропустить, через которую она со своим прошла, а ты ведешься на ее уловки, овца! Ты больная на голову!

- Я не овца. Следи за языком, Олег. И Альбина счастливо за мужем. Не смей передергивать. Деловая встреча у тебя была? - я встаю, ощущая, как кровь приливает к лицу, щеки горят от гнева. - С цветами? С поцелуями? Ты думаешь, я слепая?

Олег закатывает глаза, проводит рукой по лицу, будто пытается стереть с себя мои слова, смыть их, как грязь. Его пальцы дрожат от раздражения. Он не ожидал, что я буду сопротивляться.

- У тебя паранойя, Вероник. Ты сама себе сценарии в голове строишь, крыша плывет от шибанутых статей.

- Нет, это ты строишь из себя супер крутого мужика, у которого все под контролем, - делаю шаг к нему, поражаясь, что он решился на этот скандал.

В голове мелькает мысль: "Сейчас, прямо сейчас я могу достать эти бумаги, швырнуть их ему в лицо, посмотреть, как он побледнеет". Но что-то удерживает меня. Еще не время. Еще не время.

- Но делаешь ты это довольно криво. У тебя ничего не под контролем. Ты даже кольцо забываешь надеть, когда к ней идешь.

Его взгляд машинально скользит к руке, и там сегодня пусто. На секунду в его глазах мелькает паника, но тут же гаснет, как погасший уголек. Он быстро прячет руку в карман, будто стыдится ее.

- Это вообще что за бред? - фыркает он. - Я его просто снял, когда мыл руки и забыл надеть.

- В пятый раз за месяц? - скрещиваю руки на груди, чувствуя, как ногти впиваются в кожу. - Или ты думаешь, я не замечаю?

Олег сжимает челюсти, его дыхание становится громче, как у загнанного зверя. Вены на шее набухают, лицо краснеет.

- Твоя подруга стерва. Она тебе мозги промывает, - продолжает вести себя как ребенок, а я почему-то подхватываю это.

- Моя подруга просто позвонила и сказала правду. А ты по кругу пошел, - раздраженно бросаю ему, чувствуя, как злость подкатывает к горлу, горячая и густая.

- Правду? - он смеется, но звук этот фальшивый, злой. - Она тебя использует, а ты ведешься, как дура. Отстойная у тебя подруга.

- Нормальная у меня подруга. В отличие от тебя.

Олег замирает, его глаза темнеют, становятся почти черными. Он медленно выдыхает, и в этом выдохе вся его злость, вся ненависть, которую он копил, но не решался выплеснуть до конца.

- Значит так, - он говорит медленно, будто каждое слово дается ему с трудом из-за сдерживаемого гнева. - Либо ты прекращаешь эту истерику, перестаешь слушать всяких дурочек и занимаешься семьей…

- Или? – перебиваю, и плевать на все.

- Или ты выбираешь их. И работу. И все остальное, лишившись семьи, - он разводит руками, будто предлагает мне выбор, но в его глазах читается угроза. – Если выберешь не семью, то не удивляйся, когда что-то в твоей жизни пойдет не так.

Я смотрю на него, и внутри все сжимается в комок. Горло перехватывает, но я не позволяю себе дрогнуть.

- Ты мне ультиматумы ставишь? - улыбаюсь, в глазах нет страха, только холод. - Серьезно? После всего, что ты натворил? Ты вообще понимаешь, как смешно это звучит?

Его губы подрагивают, будто он хочет что-то сказать, но слова застревают в горле.

- Я… - начинает он, но я не даю ему договорить.

- Ты не первый раз выходишь из дома без кольца. Ты не первый раз "задерживаешься на работе". Ты не первый раз врешь, - голос дрожит от ярости, которая клокочет внутри, разрывая ан куски. - И ты еще смеешь мне ставить условия?

Его лицо искажается. Глаза становятся узкими, губы поджимаются. Я вижу, как его рука сжимается в кулак, но не успеваю отреагировать.

Он резко замахивается и дает мне пощечину, которую я не ожидала получить.

- Дрянь!