Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни (СИ). Страница 46
На кухне сонный папа пытался закинуть полешки в печь. Не выходило. Я подошла и заглянула внутрь. Свет огарка от свечи показал, что заслонку папенька не удосужился вытащить.
- Не проснулся еще?
- Нет, Олена. Всю ночь думал как бы обустроить чердак. - папа провелся ладонью по лицу. - Деньги-то мы заработали на материалы.
- Может план составим? Дизайнерское решение подберем, подумаем как лучше организовать пространство. И кто там жить-то будет?
- Марита и Владимир. Они уже все обползали и одобрили.
Я подпалила спичкой щепку и вставила ее между поленьев внутри печи. Огонь затрещал и бодренько принялся разгораться сильнее. Маленькая печурка еще только нагревала чайник, а мы уже колдовали над бумагой.
- Вот тут надо перегородку делать.
- Нет, если тут, то получится, что одна комната станет проходной. Надо сделать маленький коридорчик с двумя дверьми. Дети-то разнополые! Нечего им объединяться.
- Ну тогда вот так!
- Ага. И окна бы пошире. Хорошо, что их там два. Как раз по одному на детскую выйдет.
- Тогда надо еще стекла заказать в Песчанке.
- Я с тобой поеду. Не была там еще. Вот тут можно стол поставить. А в угол кровать. А здесь шкаф небольшой...
Мою речь прервало шипение выкипевшей воды. Чай заварила в литровом чайничке, закрыла крышкой и сверху накрыла полотенцем. И только я повернулась к столу, как застала умилительную картину - спящий папа на столе. Лишь бы не грохнулся.
- Пойдем, - я потормошила его за плечо - Я помогу до кровати дойти.
- Аглаю подоить надо. - слабо засопротивлялся папа.
- Подою, если ты имеешь ввиду корову. С соседкой мне не справиться.
- Олена, то что у меня глаза не открываются, еще не значит, что я глухой и не смогу тебе щелбан за такие непристойности дать!
Увела этого поборника морали в комнату и стала собираться с духом. Вид ведра для молока меня неслабо так удручал.
Двойной подсвечник освещал скотный двор. Овцы лежали, но при виде меня резво подскочили. Корова мученически взглянула на меня и тоже тяжко поднялась. Накормив мелкий скот, я накидала сена для Аглаи. И пока она мирно жевала я стала доить. Вспомнился бабулин кошак, который вечно отирался около бабули во время дойки. Та подкармливала этого крысолова, направляя струю молока прямо в кошачью пасть. Надо бы и нам котика завести. А то шуршание мышей по ночам порой сильно мешает спать.
Сделав дело, я вошла в кухню и застала дядьку Григо беседующего с папой.
- ... брус сто на сто и вагонки. Я приду позднее и договоримся о количестве.
- Олена, здравствуй! - дядька Григо повернулся ко мне. - Я пришел тебе книгу передать, но отец твой взял меня в оборот. - он скосил глаза вниз и добавил - И собака ваша тоже.
Куч прогрызал на носке мужчины дыру на большом пальце. Ну вот, еще один стриптизер на мою голову!
- А вы уже таким оголенным пришли или это Куч вас начал раздевать?
Дядька покраснел. Папа нахмурился. Куч грыз. Я улыбалась. Когда еще доведется увидеть выглядывающий из носка мужской большой палец?! Сплошной разврат! Аж жарко стало.
Мужчина накрыл бесстыжесть второй ногой. Ну вот! Опять стал приличным человеком!
- А что за книга? Я ж читать не умею.
- Виктор передал. - благодарно посмотрел на меня дядька Григо за то, что я тему перевела. - Сказал, что сам не успевает к вам зайти. А меня встретил у старосты.
Папа вперил в меня пристальный взгляд. Я выпучилась на него. Что? Что я такого сделала опять?
Книжка была занятной. Похожа на нашу азбуку, только не цветная и буквы-закорючки мне неизвестны. Хотя... Прослеживается небольшое сходство. Вот это явно буква О. Но это не точно. А может быть Р. Хвостик какой непонятный. Или это опечатка? Рукописная книжонка-то.
- Кхе-кхе! - оторвал меня от разглядывания папа. - Ты пойдешь со мной на пилораму?
- А? Да-да! - очнулась я. - Естественно я с тобой! Не сомневайся. Я всегда, везде, в любой ситуации, в непогоду, в ураганы, снежные бури...
- Я понял. - перебил мое словесное недержание папа.
Дядька Григо круглыми глазами проводил меня и бочком-бочком сбежал, на ходу натягивая валенки. Все бы ничего, но они были мои и по размеру ему не подходили.
- И куда мне с такой обувкой? - растерялась я, рассматривая валенки дядьки Григо.
Примерила. В одном могло поместиться обе мои ноги. Ну я обе и пихнула. А кто мне указ?
Дядька Григо вернулся. Поставив аккуратно мою обутку, он вопросительно уставился на мои ноги в одном валенке. Я тоже уставилась на его дырявый носок.
- Скажит-те пож-жал-луйст-та, - проговорила будто эстонка на русском - Вы с Трофимом Гордеевичем часом не родственники?
- Н-нет, а что? - прошептал дядька.
- Стиль одежды у вас схожий. - тоже прошептала я, указывая на прореху. - Видать, дизайнер одежды у вас один на двоих.
Папа подошел ко мне сзади и подхватил подмышки. Усадив на стул, он разул меня и отдал валенок Григо.
- И что это было? - спросил папа, когда мы остались вдвоем.
- Любопытство? - неуверенно отозвалась я.
- Разливай молоко иди. - вздохнул папенька. - Я завтрак приготовлю пока.
Ну и хорошо. С этим я быстро справлюсь. После завтрака папа отправил меня в курятник, а сам пошел делать замеры и высчитывать количество требуемого материала.
Солнышко уже встало и его свет отразился от белоснежного покрывала, которым была накрыта земля. Чистота, свежесть... Надо бы простыни на снегу разложить. Отбеливателя здесь нет, а мама раньше так белье освежала после стирки.
Курятник меня встретил довольно приветливо. Петруччо встопорщил свои белые перышки и величаво прошагал к месту кормления. Курочки проследовали за своим атаманом. Какой послушный гарем!
Рассыпая зернышки в корыте, я заметила шевеление в углу у дверей. Медленно повернулась и уставилась на лиса.
- Ах ты же ж птицелов штопаный! Ты на кого попер, блохастый? Ты куда свой длинный нос суешь? Да я тебя сейчас на воротник выкручу!
Перепугалась я знатно! Столько раз слышала про бешенство диких животных, что сейчас меня просто накрыло. Раскрутив кастрюлю с зерном, я швырнула ее в зверя. Мимо! Лис заметался и попал под крепкий клюв Петруччо. Шерсть и перья полетели во все стороны. Я рванула к двери и распахнула ее настежь. Ошалевшее от нашего гостеприимства, животное на сверхзвуковой метнулось на улицу, унося с собой курочку.
Домой я пришла пришибленная. Рыжая шерсть, белые и коричневые перышки торчали у меня изо всех мест. Казалось, что даже в нижнем белье у меня появился шерстяной начес.
Папуля оторопел.
- Что случилось?
- Пап, - слезы потекли по щекам ручьями. - Он рябу утащил. Совсем! А я ничего не смогла-а сде-ела-ать!
- Кто? Где? Ты цела? Какая ряба? - папа осмотрел меня с головы до ног и, не обнаружив повреждений, крепко обнял. - Кто это был?
- Лис. - шмыгнула носом, успокаиваясь.
- Цела сама? Не укусил?
Я отрицательно помотала головой.
- А ряба - это кто?
- Курочка. Петруччо перья немного растерял, но поколотил рыжего. А пока я дверь открывала, чтобы зверя выпустить, он курочку схватил и утащил. - сквозь вновь выступившие слезы прошептала я.
Отец усадил меня у горячей печи, сунул в руки чай и отправился в курятник. А когда вернулся, то немного меня успокоил.
- Там следы от когтей в углу. Расковырял, видимо, лаз и залез. А тут ты! Ты не горюй, Оленка. Петруччо и ты постарались на славу. Одна кура пропала, а вот четыре цыпленка вылупились.
- Это что? Мама их пропала?
Слезы снова хотели рвануть волной, но папуля остановил это мокрое дело:
- Отставить! - и рукой по столу хлопнул. - Умывайся, одевайся и идем на пилораму!
- А как же...
- Вот так! Вы зверя прогнали, дыру я заколотил. Как сходим за досками, то и расскажем местным охотникам об этом.
- То есть они лиса убьют? - слезы все-таки полились.
Папа простонал и заставил меня умыться холодной водой.
Дойдя до таверны, мы свернули на укатанную санями дорогу к пилораме. Открытое помещение с двух сторон было начинено какими-то приспособами из металла. Высокая крыша держалась на двух стенах и множестве столбов. Рядом стоял небольшой рубленый домик, из трубы которого струился в небо дымок. Вокруг этого домика бегали ребята. Дак вот почему я детей почти не вижу в селе - они тут "тусуются".