Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни (СИ). Страница 14

Отец Митрий сам составил график посещений цветника. Максимальное количество человек в группе было пять человек. К этому он пришел путем проб, ошибок и экспериментов. За пятью было легче присмотреть.

Я, отец и Василена с детишками тоже сходили на эту экскурсию. Вот вроде бы все должно было пройти мирно, но... Ох уж это но!

Дети вели себя пристойно. Видно было воспитание и, передавшийся им, спокойный характер матери. Папа больше смотрел на Василену, и поэтому уничтожил энное количество нервных клеток батюшки, когда запнулся и чуть не улетел в розовый куст.

Знахарка внимательно рассматривала цветы и задавала вопросы святому экскурсоводу. За такой интерес батюшка определил ее в любимчики. Правда, это было до момента, когда она начала договариваться о поставках ей листьев, бутонов, стеблей и корней растений в разные фазы жизненного цикла цветочков. На отвары и снадобья. За такое кощунство, с этого момента, травница стала врагом намбер ван!

Я же молча наблюдала за реакцией окружающих, вдыхала ароматы цветов и рассматривала батюшку вблизи. Молодой мужчина лет около тридцати, никак не вписывался в мои каноны внешности священнослужителя. Темно-русые волосы до плеч были разбиты на прямой пробор, густая борода чуть темнее и добавляла брутальности в образ. Длинная ряса до пят с узкими рукавами не очень-то скрывала крепкого тела. Черная ткань подчеркивала широкие плечи, а пояс, с вышитыми серебряной нитью символами, показывал отсутствие пузика. Голубые глаза его сверкали, когда он рассказывал о своем призвании. Это касалось и религии и розочек.

Ну, понятно теперь, отчего все женское население наряжалось на просмотр розария. Некоторые, особо прыткие, приезжали-приходили-прибегали из ближайших сел и деревень. Вот если на входе поставить ларек с билетами на посещение, то церковь каждый день делала бы кассу.

К тому же, такой экземпляр мужского населения не был женат! Да при моей прошлой жизни его либо окольцевали в пять минут, либо порвали бы на сувениры. Хорош чертяка! ОЙ! Ну, то есть, церковный служитель божественно мужественно выглядел. Вот те крест!

Кстати, крест у батюшки был приметный. Размером с ладонь, он был выполнен из серебра ажурной ковки. На каждом конце креста был инкрустирован драгоценный камень глубокого красного цвета. Рубины что-ли? Крупненькие, с ноготь на большом пальце руки. Цепь якорного плетения, на которой висел крест, был также серебряный. Даже на вид этот религиозный знак был тяжелым. Возможно, благодаря нему у отца Митрия была накаченная шея.

За все время экскурсии по розарию, батюшка задумчиво поглядывал на меня. И, если он шел впереди, то оглядывался и искал взглядом именно меня.

Да что такое?! Я вообще молчу! Не ломаю, не прошу снабжать меня букетами или цветочной расчлененкой, не тяну ручонки к цветам... Просто чинно и благовоспитанно хожу по дорожкам между кустов. А от его взглядов у меня уже начинает чесаться голова. Может нимб растет? Я, на всякий случай, помахала ладонью над головой. Ничего. А на выпученные глаза батюшки не стала заострять внимание.

На выходе отец Митрий и мой отец отошли в сторону и о чем-то разговорились. Мы же с Василеной стали вспоминать названия роз, которые могли понадобиться в составы лекарств и отваров. "Крепостная", "травяная алая", "бегунок желтеющий", "птичье гнездо"...

Как травница, Василена заявила, что названия очень даже со смыслом. Например, "бегунок" был неплохим мочегонным. И желтеющим он был не только от цвета бутонов, судя по всему. "Птичье гнездо" хорошо для промывания волос. Я бы такое не стала пробовать.

Пока мы обсуждали цветочки, отец родной и отец святой поговорили.

- Олена, - папа подошел к нам - Отец Митрий хочет поговорить с тобой. Не откажешь? - и легонько для меня кивнул, мол соглашайся.

- Конечно. - я отошла в сторону к священнослужителю. - Вы хотели поговорить со мной?

- Да, Олена. Как твое здоровье? Мне Владияр рассказал о твоем перенесенном заболевании. Жаль, что я отсутствовал и не мог помочь.

Батюшка внимательно посмотрел мне в глаза. Ну я, тоже глядя в глаза, ему и ответила:

- Спасибо за беспокойство. Все хорошо. - и даже кивнула в подтверждение.

- Ты изменилась. Раньше только в землю глядела, а теперь прямо. - задумчиво проговорил он. - Надо тебя окропить! Не побоишься в храм войти?

Это что же получается? Он решил, что во мне демон сидит что-ли? Офонареть!

- Не побоюсь! - смело ответила я.

А чего бояться-то? Я ж и там и тут крещенная.

При входе в храм у меня было желание покривляться, изображая демонические судороги, но побоялась что не поймут шутки юмора. Притопят еще в купели. Доказывай потом, что не верблюд. Не демон, то есть.

Мои телодвижения до чаши с освященной водой прошли под пристальным вниманием отца Митрия. Кивнув своим мыслям, он жестом показал, чтобы я сложила руки лодочкой над купелью. Я заглянула внутрь и заметила на дне крупный серебряный крест. Затем молча сложила руки и батюшка, читая молитву, тонкой струей начал лить воду из купели серебряным ковшом.

От звука журчания воды мне резко захотелось по-маленькому и пить одновременно. Ну естественно! А как иначе-то?

Молитва завершилась. Вода в ковше тоже. Жажда осталась. Я выхватила ковш из рук опешившего батюшки, щедро зачерпнула воды из купели и большими глотками принялась пить. Уже в процессе, я заметила охреневшее выражение лица отца Митрия - глаза с блюдца, рот открыт в немом окрике.

- Простите. - пискнула я - Очень пить хотелось. Знаете, очень вкусная водичка. - для поддержания своих слов, я набрала в рот еще воды и прополоскала горло. - Ну, я пошла. Дома еще дел много. До свидания.

М-да! Процесс изгнания демона пошел не по плану.

На улице меня ждали. Я подошла к своим и предложила идти по домам.

- А что это с отцом Митрием? - Василена смотрела в сторону входа в храм.

Я оглянулась. Батюшка стоял в дверях и пытался что-то сказать, но выходило только взмахивать руками и открывать и закрывать рот. Безмолвно.

- Нервный он какой-то. - пожала я плечами.

А что еще сказать? Только факты!

Мы пошли провожать травницу и детей до дома. По дороге я с детьми вырвалась вперед и, хохоча, стала придумывать смешные названия растениям, которые проходили мимо. Сзади поотстали Василена и папа. Держась за руки, они миленько о чем-то ворковали. Ну просто сладкая парочка твикс!

Попрощавшись со знахаркой и детьми, я увела отца на дорогу, которая вела к таверне. Пришлось даже немного поднажать, чтобы затащить папу внутрь заведения.

Зал внутри таверны встретил нас прохладой и бардаком. А все потому, что отец Митрий заинтриговал все село своими розовыми пристрастиями. Розовыми - не в смысле цвета.

Папа общался с хозяином, а я оглядывала помещение. Ничего примечательного. Большой зал был обставлен максимально минималистично. Как бы противоречиво это ни звучало.

Сама таверна была из сруба. Как снаружи так и внутри, бревна были пропитаны чем-то вроде морилки под красное дерево. Между бревен торчали пучки мха, который использовали в качестве утеплителя.

На входе было что-то вроде прихожей. Правда никаких крючков-вешалок не было, а просто стояли у стены две деревянные скамьи со спинками по обе стороны от двери. Далее, впритык к стенам, стояли столы с лавками по длинной стороне и стулом по короткой. Ни скатертей, ни специй, ни мягких сидений... Только дерево и ничего более. Всего столов было четыре, что говорило о том, что посетителей было не так чтобы много. Зато каждый стол мог вместить до семи человек.

В конце стояла стойка, где хозяин разливал хмельные и не очень напитки. Похоже на барную стойку, у которой стояли три стула на длинных ножках. За стойкой в углу пряталась дверь, ведущая в подсобные помещения, на кухню и к лестнице на второй этаж. Одну половину второго этажа занимала семья трактирщика, а комнаты другой сдавали приезжим.

Весь этот "пейзаж" портили три стола, которые пали от гнева отца святого и отца-кузнеца. Два стула и четыре скамьи также нуждались в ремонте, хотя в этой битве и не участвовали. Как итог - один целый стол, шесть скамей и два стула на весь зал.