Миротворец 2 (СИ). Страница 11

— Совсем как у наших революционеров, — задумался царь, — там случайно не просматриваются уши кого-то из эсдеков или эсеров?

— Такой информации у меня нет, — вытянулся в струнку министр, — но по имеющимся данным, численность вооруженных сил повстанцев вполне может достигнуть 20–30 тысяч человек.

— В каких местах они действуют? — царь подошел к большой карте Дальневосточной России, включающей Северный Китай, Корею и Японию.

— Примерно вот здесь, — Лобанов очертил указкой два овала, один западнее, другой восточнее Харбина.

— А что там с разбойниками? — вспомнил предыдущий разговор император, — вы же, кажется, упоминали про них…

— Так точно, государь, есть там и разбойники, на местном диалекте они называются хунхузы… у нас на Волге такие раньше орудовали, ушкуйники их звали.

— И насколько велика опасность нападения этих хунхузов-ушкуйников?

— В процентах вероятность их нападения я наверно не скажу, — ответил Лобанов, — но такая вероятность, безусловно, есть, и с ней надо считаться.

— А как, кстати, переводится это их название — хунхузы?

— Краснобородые, — тут же ответил хорошо подготовленный министр, — ну или рыжебородые, красных же волос не бывает в природе… — и он без всякой паузы по собственной инициативе счел нужным разъяснить вопрос поподробнее. — Я знаю, что рыжих китайцев в природе тоже не существует, а это их самоназвание скорее всего произошло от того, что они приделывали себе фальшивые бороды рыжего цвета. Давно когда-то, сейчас уже никто такого не делает.

— Стало быть, эти ваши рыжебородые давненько орудуют на китайских землях? — заинтересовался царь, — куда же смотрят центральные власти?

— Маньчжурия, государь, — Лобанов уселся на своего конька и начал лекцию, — а точнее три соседние провинции Фэнтянь, Гиринь и Хэйлуцзянь, с давних пор является серой, так сказать, территорией, на которую власть императора официально не распространяется. В последние пару десятилетий туда потянулся поток крестьян из центра, которым не хватает земли, обустраивали при этом они свою жизнь в Маньчжурии явочным порядком. Империя потихоньку прибирает к рукам эти земли, но бандитские традиции никуда не денешь. А хунхузы… они большей частью вышли из ссыльных элементов — сюда же ссылали осужденных императорскими судами лиц.

— Где они там в основном обитают? — посмотрел на карту Александр, — очертите эту зону.

Лобанов уверенно обвел большой овал вдоль границы с Кореей и продолжил.

— Здесь, государь, тут даже есть некая буферная зона между двумя государствами, примерно 70 километров по широте и 100 по долготе. И у них, если не ошибаюсь, есть что-то вроде зачатка бандитского государства, называется Цзяпигоу. В бандах в основном китайцы, конечно, состоят, но есть и корейцы с монголами. Более того, — закончил свою лекцию Лобанов, — в последние годы среди хунхузов отмечены и бывшие русские подданные…

— Что вы говорите? — удивился Александр, — и кто же они такие?

— Лица кавказских национальностей, — пояснил министр, — черкесы, осетинцы, кабардинцы… отбывшие наказание в поселениях Сибири или сбежавшие оттуда.

— То есть это довольно точный аналог Запорожской Сечи, — вслух начал размышлять Александр, — там тоже в основном беглые каторжники из соседних стран числились.

— Не совсем, — счел нужным поддержать разговор Победоносцев, — в Запорожье все-таки было подобие государства со всеми атрибутами, а у хунхузов сплошная вольница… невзирая на то, что там какое-то образование имеется. Вообще говоря, надо бы выкорчевать эту заразу, чтобы она и на наше Приморье не распространилась…

— А сколько у них народу в бандах числится? — уточнил царь, — хотя бы примерно?

— Предположительно 15–20 тысяч, государь, — ответил Победоносцев.

— Ого, почти что две полные дивизии, — заметил Александр, — и что, они управляются из одного центра?

— Нет, государь, — продолжил новоназначенный глава «Беркута», — у них минимум три крупные шайки по несколько тысяч голов в каждой, называются они… — он заглянул в свои бумаги, — «Волки», «Злые собаки» и «Голова змеи». И с десяток, если не с два более мелких образований уже без имен собственных.

— Названия красивые, — задумался царь, — я думаю, с разбега этот вопрос не решить… а кстати — что там у них с этими… ихэтуанями? Мир или война?

— Нейтралитет, государь, — ответил уже министр иностранных дел, — друг друга они стараются не трогать.

— Короче говоря, можно поднять хунхузкий вопрос на встрече с императрицей… про нее, кстати, расскажите хотя бы в двух словах, — попросил он Лобанова.

— В двух словах тяжело, — вздохнул министр, — про нее и ее характер можно несколько томов написать, как у Льва Толстого.

— Не надо, как у Льва, — поморщился царь, — давайте все-таки коротко.

— Я попробую, — вторично вздохнул Лобанов, — если совсем уже коротко, то это тиран, деспот и узурпатор трона в одном лице.

— Ого, — улыбнулся Александр, — насчет узурпации можно и поподробнее.

— Сейчас по всем законам Китаем должен управлять некий Гуансюй, старший сын почившего в бозе императора Ичжу. Однако реально всю власть держит в руках Цыси, а этот Гуансюй является чисто декоративной фигурой. Более того, по последним неподтвержденным сведениям Цыси просто устроила госпереворот и отобрала у этого паренька и последние признаки власти… а сам он сбежал куда-то на юг Китая, скорее всего на Формозу.

— Ну это все их внутренние дела, — ответно вздохнул царь, — а нам, значит, придется иметь дело строго с императрицей… как она относится к иностранцам, расскажите еще…

— Отрицательно, государь, — ответил Лобанов, — так же, как и ихэтуани — эти тоже выступают за все старое и доброе, и чтобы даже духу иностранцев в Китае не было.

— Тяжелый случай… — призадумался царь, — ну что же, будем работать с тем, что есть.

Восточный вояж

Спецпоезд императора даже специально укрепили перед отъездом — поставили дополнительное бронирование на вагоны, где располагались гостиная и спальня первого лица. А перед пересечением китайской границы по Амуру возле Читы спереди еще добавили платформу с одним трехдюймовым орудием и двумя пулеметами системы Максим. А сзади прицепили вагон с бравыми донскими пластунами — их придирчиво отобрали для этой миссии.

— Рельсы заканчиваются приблизительно на сто двадцатом километре трассы, — доложил Витте, его тоже взяли с собой для обсуждения экономических вопросов. — Далее придется передвигаться на конях.

— Что же делать, — вздохнул царь, — на конях, значит, на конях… а хорошо бы эту ветку железной дороги продлить до самого Пекина — можно было бы кратчайшим путем доставлять китайские товары в Европу и наоборот.

— Можно поговорить на эту тему с императрицей, — дипломатично склонил голову набок Витте.

— На вид, — перешел на другую тему Александр, — эта китайская территория ничем от нашей Сибири не отличается… и китайцев совершенно не видно.

— Холодно здесь для них, — пояснил Лобанов, — и культурные растения плохо принимаются. У китайцев же главная еда это рис, он тут точно не вырастет.

— А я еще слышал про такое растение, как со-и, — наморщил лоб император, — знаете про него что-нибудь?

— Слышал, государь, — тут же ответил Лобанов, — как говорят, это очень полезный злак — мало того, что его есть можно, так еще и масло из него выдавливается… у нас масло делают из подсолнухов, так вот то, что от них остается после прессования, жмых называется, люди в пищу употреблять не могут, это животным идет на корм. А соевый жмых очень питательный и вкусный, к тому же это чистый растительный белок, в нем полностью отсутствует вредный холестерин.

— Какие у вас обширные познания, — улыбнулся царь, — в сельском хозяйстве, кто бы мог подумать. Надо будет забрать у китайцев образцы этой сои, попробуем освоить эту культуру у себя.

Глава 10

Проехали без остановок несколько станций, где кипели строительные работы, потом поезд, сильно напрягаясь, начал взбираться на пологие, но достаточно высокие сопки и съезжать с них в долины. И даже один тоннель встретился, недлинный, но темный.