Трофей темного короля (СИ). Страница 39

Им оказался господин Кёр.

— Я тоже…

— Рагнар? — догадался он.

— Рагнар, — нежно ответила я.

— Этот Рагнар определённо хороший человек, — отметил отец. — Надеюсь, однажды мне представится возможность лично его поблагодарить. Он помог выбраться не только послу Ладэтхейма, но и принцессе.

— Не знаю, как вы, дорогие мужчины, а я устала держать Эмили в воротах! — усмехнулась мама. — Потом обсудим. Сейчас Эмили нужно принять ванную, поесть и хорошенько отдохнуть. Пойдем, милая, пойдем.

Сердце забилось чаще, когда я переступила порог своей комнаты.

Сколько же воды утекло, пока я томилась вдали, в стенах Эдильборга. Каждая пылинка здесь казалась родной, до боли знакомой.

Я медленно провела рукой по шершавой поверхности комода, по гладкой спинке кресла, стоявшего у окна. Слезы навернулись на глаза. Слезы радости, тоски, облегчения.

Как же я скучала…

И тут же, словно укол, в памяти всплыл Эдильборг. Место, которое должно было стать моей тюрьмой, но стало чем-то большим. Я улыбнулась сквозь слезы, понимая, что успела привязаться к королевству вечно пылающих вулканов, к ёрумам. И к нему… Аристиду.

Воспоминания об алэре настойчиво лезли в голову. Пыталась отогнать, но они возвращались снова и снова. Интересно, знает ли он уже? Знает ли, что я сбежала? Как он отреагировал? Злится? Расстроен? Ищет ли меня сейчас? Вопросы терзали, не давая покоя.

Покачав головой, направилась в ванную. Нужно смыть с себя всю усталость, накопившуюся за время пути.

Когда вернулась в комнату, на кровати сидела мама. В руках она держала поднос, доверху наполненный едой. Там было все, что я так любила: свежий хлеб, домашний сыр, копченое мясо, сочные фрукты и, конечно же, мой любимый яблочный пирог. Запах еды наполнил комнату, вызывая приятное урчание в животе.

Мама улыбнулась мне тепло и нежно.

— Я знала, что ты вернешься, милая, — сказала она, и в ее голосе звучала такая любовь и забота, что снова подступили слёзы. — Садись, поешь. Ты, наверное, очень голодна.

Я села за стол и с жадностью набросилась на еду. Каждый кусочек казался самым вкусным на свете! Я ела и плакала, плакала и ела, не в силах сдержать переполнявшие эмоции.

— Бедненькая, — обронила мама, наблюдая за моим аппетитом. — Тяжело тебе пришлось в мертвых землях? Не кормили, да?

С трудом проглотив кусок порога, ставшим комом, процедила:

— Меня хорошо кормили. — Сделав глоток ягодного напитка, продолжила: — и относились ко мне доброжелательно.

Мама удивилась признанию, опустила взгляд, затем — тоскливо подняла, поджав губы; приблизилась и спросила:

— Милая, расскажи, что вообще с тобой было?

Я не стала скрывать: рассказала как всё было от самого начала до моего возвращения в Ладэтхейм. Поведала о страхе, ненависти к правителю «мертвых земель» и постепенной симпатии к нему, о милых служанках, ну кроме Агды, конечно. О Рагнаре, как о лучшем друге, стоящему за меня стеной. Об эллийском языке, на котором я немного говорила, похвасталась некоторыми фразами, которые потом вызвали у меня улыбку, стоило маме повторить их. И если задуматься, не было ничего плохого… Эдильборг я вспоминала с любовью и теплом.

— Эдильборг совсем нестрашный, мам.

— Нестрашный для тебя, — подчеркнула она. — Потому что понравилась правителю, но поверь, если бы не понравилась, ты бы сейчас так не говорила. Ах, уверена, тебя бы вообще убили!

В её словах была правда…

— В любом случае, я рада, что… как ты его называешь? Эдильборг?

— Верно.

— Я рада, что Эдильборг тебя принял. И вдвойне рада, что ты вернулась.

— Конечно.

— Отец отправил новость о твоем возвращении Северину, — рассказала мама, и что-то внутри меня укололо, когда она продолжила: — он будет счастлив! Мы наконец отметим вашу свадьбу. Милая, ты даже не представляешь, как он переживал! Сколько воинов Вилдхейма исчезло в Черной Пустоши, пытающихся добраться до мертвых земель…

— Свадьбу?..

— Ну да, свадьбу, — повторила ласково.

Я кивнула, поднимая на кровать ноги и обхватывая руками колени.

— Ты расстроена, дорогая?

Северин… Имя звучало чуждо, как будто принадлежало кому-то из другой жизни. Раньше мне казалось, что мое сердце принадлежит ему. Я была счастлива. Пришел день свадьбы… День, который должен был стать самым счастливым в моей жизни, но превратился в кошмар: меня похитили.

Страх сковал меня в тот момент. Аристид казался воплощением опасности, темной силы, способной разрушить все, что мне дорого. Я боялась, ненавидела. Но время, проведенное в Эдильборге, изменило меня. Медленно, болезненно, но неизбежно.

Теперь, сидя здесь, на кровати, я чувствовала себя разорванной надвое. Одна часть меня все еще помнила ту девушку, мечтающую о свадьбе с Северином. Другая часть — жаждала увидеть Аристида, снова.

— Слишком быстро, — ответила я.

Мама засмеялась, обняла.

— Моя милая Эмили, понимаю: вернулась, не успела толком побыть с родителями, как пора возвращаться в Вилдхейм. Но это правильно. Северин — твой муж. Он безумно скучал.

Возможно скучал. Вот только мои чувства к нему потускнели, словно старые картины под слоем пыли. Их место занял он.

Аристид Рэвиаль.

Одно его имя заставляло кровь закипать в венах. Живое воплощение тьмы и хаоса. Опасный ёрум, от которого следовало бежать без оглядки. Но я не могла. Он, как магнит, притягивал меня к себе, несмотря на всю таящуюся опасность.

Параллельно всплыли воспоминания о той ночи, о той «измене». Горечь, обида, разочарование — я захлебывалась ядовитыми чувствами. Но теперь, когда прошло время, когда эмоции немного улеглись, я начинала сомневаться.

А вдруг это все было подстроено?

Да наверняка подстроено Агдой!

А я легко поддалась на манипуляции мерзкой служанки. Как вообще могла поверить, что Аристид способен на такую низость?! Теперь расплачиваюсь за свою импульсивность и неспособность разобраться в хитросплетениях лжи и правды…

И что, если Аристид не придет? Решит отпустить меня? Решит даровать долгожданную свободу, о которой давно мечтала?

Больше всего на свете я боялась, что он не придет…

* * *

Эдильборг

Аристид вошел в тронный зал.

Рагнар же — жалкое подобие былого советника — судорожно дернулся, но стражники, держащие его, одним ударом по спине охладили его пыл; тогда он пробовал поднять голову, но и этого не позволили. Рагнар мог лишь исподлобья смотреть на своего повелителя.

Внутри алэра бушевала буря. Хотелось сорваться, схватить Рагнара и швырнуть в раскаленную пасть вулкана, дабы тот искупил свой грех в огненной геенне. Но даже этого мало…

Аристид Рэвиаль напоминал обезумевшего. Глаза горели нездоровым огнем, в них плескалось отчаяние и жажда крови.

— Рагнар… — прошипел Аристид. — Ты предал меня самым подлым образом.

Будучи изученным и испачканным кровью, тот остался невозмутимым.

— Я не предавал тебя, Аристид, — ответил устало, но без раскаяния. — Я лишь помог обрести лирэе свободу.

— Свободу? — алэр усмехнулся. — Свободу от меня? Возомнил себя гребанным героем, Рагнар? Спасителем принцессы из лап дракона? Сказок сокрытого мира перечитал? Увлекся?

— Я лишь последовал зову своего сердца, потому что… потому что люблю её, — спокойно ответил советник. — Люблю больше жизни.

Аристид замер, словно пораженный громом.

Он знал. Подозревал.

Но услышать признание вслух… равносильно смертному приговору.

— Советник влюбился в матэа своего алэра… Какая душераздирающая история любви, но жаль… печальная.

Лирэя была тайным солнцем Рагнара Верене, запретным плодом, наваждением, проникающим в самые потаенные уголки души. Он сам, добровольно, надел на себя оковы дружбы, понимая, что лишь так сможет оставаться в её жизни.

Но за маской смирения клокотала неутолимая жажда.

Советник грезил об Эмили ночами, представлял в своих объятиях, чувствовал тепло кожи, слышал смех, обращенный только к нему. Фантазии стали горьким бальзамом на раны его сердца, кратким побегом из реальности. Он хотел её. До помешательства, до потери рассудка.