Трофей темного короля (СИ). Страница 33

— Смириться? — спросила с горечью. — Ты предлагаешь мне просто смириться с тем, что он может делать все, что захочет, а я должна молчать и улыбаться?

— Я предлагаю тебе перестать делать алэра виноватым, — ответила Фрида. — Он поступает так, как поступают все мужчины его положения.

— Не могу, Фрида, — прошептала, поднимаясь. — Не могу просто забыть об этом. Я не могу просто смириться.

Боль рвалась наружу, требуя выхода. Я чувствовала себя обманутой, униженной, преданной. Я полюбила Аристида, а он… так поступил.

Не дожидаясь ответа, выбежала из покоев, оставив Фриду.

Мне нужно было побыть одной, подумать, решить, что делать дальше. Смириться и простить? Не знаю. Но одно знала точно: не позволю, чтобы меня унижали!

Слезы все еще обжигали щеки, когда я вышла на улицу. Холодный ночной воздух приятно коснулся разгоряченного лица, немного успокаивая.

Я опустилась на невысокий каменный выступ, служивший чем-то вроде скамьи, и завороженно уставилась на пейзаж, открывшийся моему взору. Вдали, окутанные полумраком, возвышались величественные вулканы. Их темные силуэты пронзали небо, словно гигантские стражи.

Ночь дышала ароматами. Сладкий дурманящий запах примул смешивался с терпкими нотками незнакомых цветов, росших только здесь, на склонах вулканов. Мистический аромат проникал в самое сердце, вызывая странную смесь тоски и умиротворения.

Мыслями вернулась к Эдильборгу. Опасный город, полный величия и жестких законов. Законов, которые словно специально созданы для того, чтобы причинить мне боль. Правитель может иметь любую женщину, когда хочет и сколько хочет…. Это выжигало меня изнутри. Я, воспитанная в мире, где мужчина должен любить лишь одну женщину, оказалась в ловушке чужих, жестоких традиций.

Вспомнился мой родной мир. Мой новый родной мир.

Вилдхейм…

Снежные склоны, прозрачные реки, лица родных и близких. Аристид вырвал меня оттуда, словно хрупкий цветок, пересадив в чужую, вулканическую, совершенно непригодную землю. Но тогда мне казалось, что я смогу приспособиться, смогу принять правила Эдильборга. Но ревность, словно разъедающая душу кислота, оказалась сильнее меня.

Больно. Невыносимо больно.

— Эмили?

Знакомый голос вырвал из пучины отчаяния. Я подняла голову и увидела Рагнара. Он стоял рядом, его лицо выражало беспокойство. Рагнар… Он всегда был рядом. Спокойный, надежный, словно скала в бушующем море.

Он молча сел рядом, оставив между нами небольшое расстояние.

— Ты всегда находишь меня, когда мне плохо, — озвучила с горькой улыбкой на устах.

— Тебе плохо с момента попадания в Эдильборг, Эмили, — беззлобно отметил советник алэра, заставив меня засмеяться.

— И не поспоришь…

— На самом деле, меня прислала Фрида. Оно обо всем рассказала.

Я посмотрела на Рагнара Верене. В янтарных глазах плескалась искренняя забота. На мгновение захотелось прижаться к нему, найти утешение в его сильных руках. Но понимала, что это неправильно.

Съязвила:

— Будешь защищать алэра?

— И не планирую, — тихо произнес Рагнар, голос мужчины потонул в гуле просыпающихся вулканов.

— Правда?

— Имея рядом такую женщину как ты, как вообще можно возжелать другую?!

Я едва заметно улыбнулась.

Рагнар… Верный мой товарищ. И друг. Опора, надежда. Достойный лучшего. Лучшего, чем безответная любовь к женщине, сердце которой занято другим.

— Спасибо за поддержку. Ты… ты очень добр, Рагнар. Я… я ценю твою дружбу.

Он грустно улыбнулся.

— Я знаю.

Мы снова замолчали, и тишина стала еще более тягостной.

— Ты должна кое-что знать, — вдруг обронил шепотом советник алэра, овладев моим вниманием. — Насчет господина Кёра…

— Что с ним?! — обеспокоенно отозвалась я.

— Он в порядке, Эмили. Не волнуйся. Я ослушался алэра и смог провести его через Черную Пустошь домой. Господин Кёр в Ладэтхейме.

— Ты сильно рисковал, Рагнар…

— Да, но зато твои родители теперь в курсе, что ты в целости и невредимости. И еще… — советник замолчал, собираясь с духом. — Я готов рискнуть всем снова, ради твоего счастья. Если ты захочешь уйти… сбежать из Эдильборга… Я помогу тебе лично, как помог господину Кёру.

Ночь продолжала окутывать нас, а боль продолжала разъедать мою душу, от предложения Рагнара Верене… отказалась.

* * *

Я вернулась в покои, стараясь не выдать дрожь в коленях и участившееся сердцебиение.

Аристид, как всегда, излучал небрежную элегантность. Сидел в кресле, в руке держал бокал с вином. Ждал меня. Темный шелковый халат небрежно распахнут, открывая вид на его сильную грудь и рельефный пресс. Мой взгляд невольно задержался, и я ощутила знакомый трепет. Аристид был чертовски красив. Эта красота, словно тонкая игла, пронзила меня, стоило вспомнить, как недавно другая женщина, Мэриам, касалась его тела, ласкала, целовала.

Другая…

Мысль обожгла изнутри.

Ревность, словно ядовитый цветок, расцвела в сердце, оплетая колючими стеблями. В горле пересохло, к глазам снова подступили слезы.

Я чувствовала себя такой маленькой, беспомощной перед этой всепоглощающей бурей эмоций. Хотелось кричать, выть, разорвать на части невыносимую боль.

Но я молчала, стараясь сдержать дрожь в голосе.

Аристид заметил мое состояние. Поднялся с кресла, словно хищник, грациозно и уверенно. Подошел, обвил руками мою талию, прижал к себе. Губами коснулся макушки в нежном, мимолетном поцелуе.

— Маитэа… — его голос, низкий и бархатистый, словно прикосновение шелка, прозвучал виновато. — Я… вроде ничего не нарушил, но мне почему-то кажется, что я должен извиниться.

В Эдильборге правитель имел право на подобные утехи, они были частью традиций, частью власти алэра…

— Ты действительно ничего не нарушил, Аристид, — признала я. Слова давались с трудом, словно колючая проволока несколько раз обернулась вокруг шеи. — Просто, когда увидела тебя с Мэриан… приревновала.

— Приревновала? — Он произнес так, словно открыл для себя нечто совершенно новое и невероятное.

— Я… хочу быть единственной, — вырвалось криком отчаяния, в котором застыла моя боль, уязвимость, наивная надежда на то, что алэр полюбит меня без остатка, безраздельно.

Ёрум молчал, глядя на меня, и в его молчании чувствовалась тяжесть, словно он взвешивал каждое слово, каждое решение.

— Я даже не подозревал, — наконец произнес он, тихо, задумчиво, — что обычная утеха с другой женщиной может причинить тебе такую боль. Я был слеп.

И тут произошло невероятное. Словно гром среди ясного неба, он произнес слова, которые навсегда изменили все.

— Клянусь, моя милая маитэа, я сделаю тебя единственной женщиной. Клянусь духами предков и всеми богами, которых ты чтишь в сокрытом мире. Мне плевать на других наложниц. Я желаю только тебя. Давно. Долго. Ненасытно. Мне жаль, что я причинил тебе боль. Прости меня, Эмили. И больше никогда не убегай, говори со мной обо всем открыто. Я плохо знаю твой мир, и мне важно понимать тебя.

Аристид Рэвиаль, владыка Эдильборга, алэр, могущественный ёрум, мужчина, привыкший к поклонению и повиновению, к моему величайшему изумлению… поклялся!

Аристид накрыл мои губы своими, словно горячая волна, смывая сомнения и страхи.

Этот поцелуй был не просто прикосновением. Это было признание. Обещание. Исповедь. Клятва. Аристид целовал так, словно боялся, что я исчезну, словно пытался вложить в поцелуй всю свою любовь, всю свою страсть, всю свою душу. Мои губы раскрылись навстречу его, жадно ловя каждый вздох, каждый стон. Я таяла в его объятиях, как воск от пламени.

Руки алэра скользили по моему телу, вызывая дрожь, от которой подгибались колени. Я чувствовала себя живой, настоящей, желанной. И единственной .

Однако, мне не хватило смелости признаться в любви.

Аитэ аэтиам… Я решила оставить эти слова на потом.

Арка XII

— ..поразительно, просто поразительно.