Как достать архимага 2 (СИ). Страница 25

Но ни один лучик света теперь не мог больше попасть в архив. По согласованию с духом я оставил лишь небольшой закуток для посетителей. В нем поместился один стол и три скамьи. А документы будут выдаваться через черный провал в стене.

Все это у меня заняло несколько часов, и уже успело взойти солнце.

Еще я узнал, что сущность была здесь единственным работником уже порядка пятидесяти лет, потому что никто из людей не мог спокойно находиться вместе с ней в здании. А встреча в виде рассерженной девушки работала, как охранная система. Все, кто ее видел, обычно убегали сломя голову.

Теперь мне осталось только передать духу два года жизни в качестве оплаты за сведения.

— Мне нужно лишь прикоснуться, — бесцветный голос зазвучал совсем рядом со мной. — Протяните руку.

Выполнив ее просьбу, я сосредоточился на своих ощущениях и на магических потоках. Мне была любопытна вся процедура и ее последствия для меня, а также смогу ли я повторить ее сам. Ведь это хороший способ обрести бессмертие.

В помещении стало на пару градусов прохладнее, а затем кожу проколола тонкая игла.

— Одна капля крови, — прокомментировал дух.

Магия сгустилась, сдавила грудь и стало тяжелее дышать, но это быстро прошло. Я не ощутил себя старее, не было никакой слабости. Ничего.

— Вам много отмерено. Я забрала лишь две крупицы оттого, что вам уготовано.

— Вы и это знаете? Сколько мне жить осталось?

— Этого никто не знает. В древности мудрецы считали, что каждому живому существу отмерена тысяча лет. Но глупые люди не умеют жить правильно и постоянно сокращают этот срок.

— А что нужно сделать, чтобы этого не случилось?

— Познавать себя, мир, изучать его. В каждом уже есть знания, но вспоминать вы не хотите. Не видите дальше своего носа. Разрушаетесь не восстанавливаясь.

— Я сильно разрушен?

— Пять лет, — таков был ответ.

— Нет, пожалуй, в этот раз я откажусь. Хотелось бы прожить весь отмеренный мне срок, — я дернул плечом и задал последний вопрос: — Так кто является живым потомком Бурканских?

— Игнат Викторович Семушкин.

«Вот же ж!»

Поборов первое желание выдернуть Семушкина прямо из дома воздушной петлей и призвать к ответу, я постучался в его дверь. Он жил на втором этаже скромного дома на окраине, утопающем в зелени и цветах.

Игнат долго не открывал, но выглянул в окно и, бодро махнув мне рукой, побежал открывать. Как и в первую нашу встречу, он был лохмат и на ходу застегивал рубашку.

— Алексей Николаевич! Как замечательно, что вы пришли, я уже хотел писать вам! — радостно оскалился он.

Впрочем, улыбка быстро слетела с его лица, когда я поднял его за шиворот.

— И зачем нужно было поднимать мертвых, Семушкин⁈ — прорычал я, глядя ему в глаза. — И не ври мне!

— Ка-а-аких ме-ертвы-ы-ых⁈ — взвыл он, барахтая ногами.

— Ты потомок семьи Бурканских, которые уже который день подряд поднимаются из могил. Хочешь сказать, ты даже не знал этого, когда воззвал к ним⁈

— Да я только спросить хотел, — жалобно проблеял Семушкин. — Да и я не знал, что я из этого рода! У меня другая фамилия!

Святое небо! Он еще и не знал!

— Я сейчас тебя под светлы очи Августа Никифоровича отправлю. Он лично занимался успокоением каждого мертвеца. И как я помню, он обещал лично открутить голову виновнику этого беспорядка.

— Не надо! Прошу вас! Я все расскажу!

— Вот в соборе все и расскажешь.

Отпускать не стал, а закинул на него воздушную петлю и сразу же взмыл в небо.

— За что-о-о-о-о⁈ — крик Семушкина летел за ним хвостом.

Август Никифорович стоял у главных дверей собора, приложив ко лбу ладонь. Он давно нас заметил, и с интересом наблюдал за полетом.

— И это он? — недоверчиво спросил он, когда мы приземлились. — Ну, собака, сейчас я тебе уши пооткручиваю!

— Погодите, Август Никифорович, — вмешался я. — Сначала давайте послушаем его историю. Тут все не так просто, как кажется на первый взгляд.

Семушкин быстро закивал, и я даже испугался, что у него голова отвалится.

— Пойдемте в беседку. Там сейчас никого нет.

Усевшись на резную скамью, мы со служителем посмотрели на сжавшегося Игната.

— Рассказывай.

— На днях я понял, что родители мне не родные. Точнее, это выяснилось совершенно случайно. Мне стало интересно, чьих я кровей.

— А как ты понял? — спросил служитель. — Магия другая?

— Не только. Я и не похож ни на кого. Раньше про это шутили да отмахивались, мол, в дальнюю родню пошел, а как силу стал набирать… Еще эти волосы! — он дернул себя за прядь. — У всех нормальные, а у меня будто слепой безумец газон выращивал.

Да, именно так его волосы и выглядели: стояли дыбом в разные стороны. Я сначала решил, что он никогда их не расчесывает, а тут вон, как получается.

— Что я с ними только не делал! Лучшие парикмахеры руками разводили.

— Семушкин не отвлекайся, — строго сказал я, — мы пока еще не услышали, зачем ты мертвых поднял.

— Говорю же, не знал, что подниму их!

Я выразительно посмотрел на Августа Никифоровича, тот покачал головой.

— Игнат, скажи, — служитель потер палец о палец, будто хотел щелкнуть, — а в академии тебя разве не проверяли?

— Проверяли, конечно, но сказали, что вода и земля, все стандартно. У нас в семье… — он замялся, — в той, что меня вырастила, — у всех такое. Огонь только у двоих встречался. Так что я вообще не понимаю, причем здесь я и мертвые.

— Магия жизни не всегда проявляется сразу. Она долго спит, пока не происходит какое-то важное для мага событие. Так сказать, эмоциональное потрясение.

— Потрясение⁈ — вскричал Семушкин. — Да я неделю места себе не находил! Думал, что рехнусь. Потом, правда, успокоился, поговорил. Я не понимал, зачем меня взяли, если у моих родителей и без меня куча детей. Оказалось все просто. Мать работала у Бурканских экономкой. Графиня, пока супруг ее был в отъезде, затяжелела мной. Первое время скрывали, а потом ее сиятельство сказалась больной и, взяв с собой только экономку, умчалась на полгода в дальнее поместье. Там и родила.

— А отец кто? — спросил я.

— Мать не знает, а графиня померла уже давно, как и почти все. Странное дело, на самом деле. Я сейчас, получается, один остался? — он на мгновение задумался, а потом тряхнул головой. — Так что я решил взять все в свои руки и найти его самостоятельно.

— И нашел? — усмехнулся Август Никифорович. — И кто из этих покойничков твой отец?

— Да в том то и дело, что никто! — Игнат обхватил голову руками. — Заклинание не удалось!

— Где ты его, вообще, взял? — мне было интересно, потому что для поднятия мертвых нужна не только сила, но и знания, а такому в академии не учат.

— Так, в архиве, — упавшим голосом ответил Семушкин. — Сначала хотел узнать имя отца, но его ни в одном документе не было. Тогда я спросил у хранителя, мол, хочу знать все о своих предках. Кто же знал, что обернется все вот так…

Мы с Августом Никифоровичем посмотрели друг на друга и подумали об одном и том же.

— Но поднял-то ты предков по материнской линии, — озвучил я общую мысль и посмотрел на служителя. — Точно только Бурканские просыпались?

— Точно, только они, — кивнул он. — А может?..

— Возможно.

За нашей беседой Семушкин следил, открыв рот. Понятное дело, прочитать мысли он не мог, а самому сообразить не получалось. Пришлось ему объяснять.

— Игнат, если на заклинание откликнулись только Бурканские, значит, твой отец был кто-то из семьи. К примеру, дальний родственник, но из рода. Такое порой случается.

Семушкин распахнул рот и замер. В его голове с почти уловимым скрипом двигались шестеренки мыслей.

— Так выходит… я действительно один из рода? А остальные умерли? Тогда почему же вы считаете, что заклинание удалось?

— Потому что отец твой жив, балда, — Август Никифорович выдал юноше затрещину.

— Тогда почему, вообще, заклинание подняло мертвых?