После измены. Простить или полюбить? (СИ). Страница 2

Мой Влад!

Он смотрел на неё с таким обожанием, как когда-то смотрел на меня. А под фото – подпись, словно ножом по сердцу: "Сегодня я отпраздновала помолвку с лучшим из мужчин – Владиславом Максимовым. Друзья, порадуйтесь за нас! Я – самая счастливая!..."

Мой мир рухнул.

Пальцы непроизвольно разжались, и телефон с треском упал на плитки кухонного пола. В ушах зазвенела тишина, а грудь наполнилась леденящей пустотой.

Влад?… Как ты мог? Как? Ты же час назад, сердечко мне прислал и написал ”целую”. Я же… Верила. Ты же… Первый и единственный мой мужчина. Как ты мог предать нашу любовь?

Растоптать мои мечты…

Боже!

Больно-то как!...

Лёд в груди начала расползаться, заполняя собой все уголки души. Я стояла, не в силах пошевелиться. В голове гудело, как в растревоженном улье.

"Помолвка… Максимов Владислав…"

Слова вонзались в сознание, разрывая его на части.

Очнулась от резкого звонка в дверь. Не глядя в глазок, открыла. На пороге стояла пожилая соседка снизу и злобно щурилась.

– Ночь, а вы что тут грохочете? Я вот хозяйке пожалуюсь! – накинулась она на меня.

– Простите. Телефон уронила, – показала на треснутый дисплей.

– М-м, – разочарованно поджала та губы, и, видя, насколько я расстроена, поубавила пыл.

– Простите, – вновь прошелестела я, выпроваживая её. – Я не хотела…

Оставшись одна, побрела в комнату, но встала на пороге, с отвращением глядя на кровать.

Раньше я её считала символом нашей с Владом любви. Но сейчас она лишь подчёркивала глубину его лжи и предательства.

В памяти, словно кадры кинохроники, всплывали наши с ним ночи. Его поцелуи и шёпот: "Люблю тебя, Клёпушка…"

К горлу подступила тошнота. Прикосновения Влада теперь казались мерзкими, а я слепой идиоткой. Он пользовался мной, а я верила в его искренность. Думала, что вытащила счастливый билет, и как дурочка строила в голове воздушные замки, мечтая о свадьбе и детях.

А теперь?

Теперь он наденет обручальное кольцо на палец этой Монике и назовёт её своей женой.

А я?

Я буду учиться жить без него.

Смогу ли я, ещё кому-то верить теперь?

Скорее – нет!

“Вера больше никому не поверит”, – горько усмехнулась я.

Внутри, вдруг что-то надломилось, и на смену оцепенению пришла переполняющая меня ярость.

Я ненавидела Влада, Монику, себя, весь этот лживый мир, где любовь оказалась всего лишь пустой фразой.

Резким движением я распахнула шкаф и начала швырять в чемодан свои вещи. Платья, футболки, джинсы – всё летело в кучу, скомканное и смятое, как моя жизнь. Слёзы душили, но я упорно гнала их прочь.

Не время для слабости.

Сейчас я ощущала острую потребность бежать.

Мне казалось, я здесь ощущала запах нашей с ним близости… И это было невыносимо.

Бежать! Подальше от лицемерия и боли…

Телефон, к счастью, работал.

Вызвав такси, вышла в прихожую. Всё напоминало о Владе: его фотографии на полке, его вещи в шкафу, его запах в воздухе. Всё это нужно было оставить позади, вырвать из сердца с корнем, как сорную траву.

Вот и всё!

Первый и последний раз я поверила в сказки о любви. Больше никому не позволю пользоваться собой!

Швырнув ключи на полочку, вышла из квартиры и захлопнула дверь, отсекая тем самым связанный с Владом пласт прошлого.

Ничего! Накоплю денег, выучусь, стану крутым врачом… И будет у меня свой дом, любящий муж и дети. Мальчик и девочка.

Не Максимовы.

Глава 3. Света

Подъехав к дому, увидела свет в окнах своей квартиры. Светка ещё не спала. А разговаривать с ней сейчас совсем не хотелось. Сестра была младше на пять лет, поэтому жаловаться ей на жизнь я не привыкла

Пока мама не вышла замуж за отца Светы, она часто читала мне сказки на ночь.

Когда у неё появился дядя Валера, мне сначала очень нравился. Ведь своего отца я не знала. Мы тогда все вместе ходили в парк аттракционов, и он носил меня на плечах. Я это очень хорошо запомнила.

А потом родилась Светка, и всё переменилось. Маме стало не до меня. Отчим тоже переменился. Светка быстро поняла, что ей можно всё и ничего не будет за шалости, и постоянно пакостила. А ругали и наказывали за её проделки меня, типа должна была присматривать. Отчим её любил безумно, а меня строжил.

Когда выросли, ничего не изменилось. Светке давалось всё, а на меня денег не хватало. Бабушка Валя, мамина мама, была единственной, кто любил меня искренне. Жаль только, что рано её не стало. Мне её так не хватало…

К ней я могла прийти с любыми проблемами. Помочь, конечно, она ничем не могла. Но всегда выслушивала и давала совет, или просто обнимала и говорила: “Это, Верочка, не проблема. Вот увидишь, завтра ты забудешь о ней”. Так и было.

Рассчитавшись с водителем такси, я с тоской посмотрела на иллюминацию в окнах квартиры. Вот бы сейчас там была моя бабуля, а не Светка. Рассказала бы ей о своих горестях, может быть, даже всплакнула. А Светке я открыть душу не могла. Было пару раз, когда я делилась с ней чем-то, так она меня этим же потом не раз попрекала.

Но сегодня был другой случай, и сестра скорее всего пристанет с вопросами.

“Эх! Вот бы незаметно пройти сразу в свою комнату”.

Что-то мне подсказывало, что сочувствия от сестры я не увижу. Ведь когда я познакомилась с Владом, мы в кафе сидели с ней вместе. Светка перед ним из кожи вон лезла, чтобы понравиться. Хотя это было необязательно. Сестра от рождения была хорошенькой, как куколка: волосы светлые, густые, глаза голубые… Правда, она пухленькая была в детстве. Но после шестнадцати похудела и теперь стала красоткой. Отчим смотрел на неё с обожанием. Как-то проговорился, что она на мать его похожа. Не знаю. Может быть. Его маму я не видела ни разу. Только на фото. Но она там была плохо видна.

В пятиэтажке лифта не было, поэтому чемодан, пыхтя, чтобы не греметь им на весь подъезд, еле втащила на третий этаж. Откуда-то были слышны голоса, видимо, у соседей был сабантуй.

Подкатила чемодан к двери. Звонить не стала, решила устроить сестре сюрприз и открыть дверь своим ключом. Но скважина в замке оказалась другой. Я растерянно повертела ключ в руках. Нет. Тот. От этой квартиры.

“Что за чёрт?” – постояла в раздумье и нажала кнопку звонка. Звука не услышала. Постучала. Но дверь была добротной – бабушка меняла её незадолго до смерти, и стучать можно было сколько угодно. Если Светка в комнате, то не услышит. На всякий случай приложила ухо к двери и позвонила ещё раз. Звонок не услышала. Зато шум голосов и музыка теперь звучали именно отсюда.

“Вот зараза!” – ругнулась про себя.

Я совсем забыла, что сегодня суббота. А это значило, что студенты могли тусить ночь, а потом отсыпаться всё воскресенье.

Набрала номер сестры и долго слушала гудки. Набирала несколько раз, пока не поняла, что звук выключен, а телефон, небось, валялся где-то.