Ревизор: возвращение в СССР 42 (СИ). Страница 30

И да, мне было очень приятно наблюдать, как мужчины оценивающе посматривали на мою жену. Галия у меня девушка видная и красивая, а уж когда её переполняет такое прекрасное настроение, да ещё и причёска отличная, да ещё и платье эффектное – куколка-красотка, действительно, что тут ещё сказать.

Так что, хотя я в очередной раз как ни пытался, так и не смог проникнуться очарованием балета, я был более чем доволен этим вечером и очарованием моей жены.

Главное в любой ситуации, когда это вообще уместно, стараться думать позитивно.

Я и думал позитивно. Вот если Боянов действительно сможет раздобыть билеты на спектакль Высоцкого на следующей неделе… Вот там я уже оторвусь на полную катушку.

Спектакль с актёрами высшего класса – это, конечно, то, что может перевернуть твою душу. На это я всегда очень остро реагирую.

Кстати, из разговора в театре узнал, что, оказывается, есть уже экранизация «Моцарта и Сальери» 1971 года. Надо будет поймать как-нибудь посмотреть по телевизору, сравнить балет со спектаклем.

Приехали из театра домой. И тут же, конечно, начала нас расспрашивать Валентина Никаноровна:

– Как вам понравилось?

К счастью, мне врать не пришлось, потому что следующие несколько минут Галия рассказывала так восторженно, что перебить её при всём желании не получилось бы. Сделать это удалось только звонку телефона.

– Ой, – тут же сделала испуганные глаза Валентина Никаноровна, – а вам звонил же какой-то мужчина, я забыла вам сказать. Кажется, этот ваш самый Румянцев, который телефон никогда не оставляет.

Поднял трубку – точно Румянцев это оказался.

– Павел, всё хорошо, но хочу напомнить, что хотелось бы побыстрее и вторую лекцию тоже послушать по тематике Восточной Европы.

– Хорошо, давайте тогда в пятницу, если удобно, подвезу её к 9 утра.

Ему оказалось удобно. Ясно, нужно будет написать очередную лекцию…

Валентина Никаноровна уехала. Мы пошли переодеваться.

Только я успел переодеться в домашнее, как снова зазвонил телефон.

«Вот это, наверное, уже комсомолец», – подумал я.

Снял трубку и сразу узнал голос, не так и давно виделись.

– Ну как вам понравилась постановка? – спросил меня Артём Николаевич.

– Неплохо. Главное, что моя жена была в восторге, – дипломатично ответил я.

– О-о-о, это самое главное, – понимающим голосом ответил мне собеседник. – Как вы смотрите на то, чтобы завтра мы пересеклись во время обеда? Скажем, в 13:30?

– Я бы с удовольствием, – сказал я. – Но, к сожалению, в 14:00 мне будут вручать грамоту от Комиссии партийного контроля на партийном собрании в МГУ. – Было бы гораздо лучше, если вам будет удобно, встретиться вечером. Скажем, в районе полшестого в центре.

– О, мои поздравления! – живо отреагировал собеседник. – Грамота от Комиссии партийного контроля – это очень серьёзная вещь.

– Спасибо.

– Да, давайте тогда в 17:30 в ресторане «Арбат», я договорюсь там о столике.

– Великолепно, – ответил я.

***

Москва, квартира Кожемякина

Положив трубку, Артём задумчиво постучал пальцами по дорогому столу из красного дерева, на котором у него стоял телефон. Отец подарил ему, когда он в свою квартиру переехал. Которую, правда, тоже он ему подарил…

Да уж, непростой парень этот Ивлев. Даже и не скажешь, что вчерашний провинциал. Когда ему знак сегодня вручал, видно было, что он абсолютно не волнуется. Относится к этой награде как к совершенно проходному рабочему моменту. Потрясающее самообладание для его возраста. Когда я был в таком возрасте... И если бы такой высокопоставленный человек из такой организации пришёл бы на комсомольское собрание вручать мне подобную награду. Я бы, наверное, до потолка от восторга прыгал! А у этого Ивлева было такое немножко скучающее лицо, словно ему каждый день такого рода награды вручают. Да и потом взял просто и ушел сразу…

Вечером у него опять же Большой театр. Неплохо, очень даже неплохо.

А завтра ему, понимаешь, грамоту от КПК вручают. Ну да, на фоне грамоты от КПК мой знак так себе, конечно, выглядит, но что поделаешь.

Связи у него, конечно, сумасшедшие, раз он спокойно билеты себе в Большой театр раздобыл, чтобы жену порадовать. Так-то по голосу понятно, что сам он явно не в восторге от балета. А уж какие связи нужны, чтобы из КПК грамоту получить – это вообще что-то невозможное должно быть. Межуев у него поручителем, полковник сказал. Неужели одного Межуева было достаточно, чтобы такую грамоту выбить?

Правильно Губин сказал, что мне это знакомство самому может понадобиться для моей карьеры…

Главное, конечно, не проколоться, потому как если он со своими связями догадается, что я к нему не дружить пришел, а чтобы информацию собирать для КГБ, то, пожалуй, я получу очень серьёзного врага на будущее.

***

Глава 13

Москва, квартира Ивлевых

Договорили мы с высокопоставленным комсомольцем. Смотрю, а Тузик стоит у двери и всячески намекает, что очень неплохо было бы туда выйти…

Эх, как здорово было летом. Погода хорошая, Валентина Никаноровна по вечерам с детьми гуляла к нашему возвращению, и Тузик выгуливался по полной программе.

Сегодня, видимо, сочла вечером, что погода не очень удачная для прогулок, вот и Тузик остался невыгулянным. Пришлось снова переодеваться во что-то, в чём можно пусть даже и вечером в темноте на улицу выйти.

Вышли. Тузик сразу же бросился в ближайшие кусты свои дела делать. Слышу издалека звуки разговора, а вскоре различил, что один голос точно мне знаком – явно там Иван с какой-то женщиной возвращается.

Подойдя поближе, попали в свет фонаря. Ну точно, Иван, и женщину рядом с ним узнал – это та самая Марина, которая у него на дне рождения внезапно появилась, подружка Лины.

Настроение, конечно, немножко испортилось. Не понравилось мне, как эта Марина на меня пыталась вешаться, пока на Ивана не переключилась. Если она вдруг то же самое устроит, то Иван однозначно обидится.

Вон он как жадно её за локоть к себе прижимает, но и не уйдёшь уже никуда. Не бежать же вслед за Тузиком в те же самые кусты…

– Привет, Иван! Привет, Марина! – вежливо поздоровался я.

– О, Паша, привет! – радостно сказал Иван, – видишь, с какой я шикарной женщиной!

Ясно, пьяненький уже, и прилично. Марина, правда, такой же оказалась. Общаться из-за этого особо смысла не имело, так что я спровадил их в подъезд и облегченно выдохнул. Не факт, что они вспомнят завтра, когда протрезвеют, что меня видели вообще…

Тузик еще минут пять погулял, и подскочил ко мне – мол, дела сделаны, можем идти домой. Образцовый он пес, что есть, то есть. Повезло мне с ним. Есть же такие псы, что еще и заставят побегать за собой хозяина, чтобы домой загнать. Видимо, Тузику хватает нашей беготни по утрам, все же он дворняга, а не какой-нибудь там пес охотничьей породы, которому полчаса по утрам не хватает, чтобы набегаться вдосталь…

Уже подходя к подъезду, услышал, как меня кто-то окликнул:

– Паша, привет!

Обернувшись, увидел догоняющего меня улыбающегося Мартина.

– Привет, Мартин! – поздоровался с ним. – Ты чего такой радостный?

– Да я помогал Луизе в общежитие из больницы перебраться, – поделился счастливый немец. – Она выздоровела. Но столько вещей накопилось, пока она лежала там, сама бы ни за что не справилась.

– О, рад слышать, – улыбнулся я. – Передавай ей привет и пожелания не болеть больше, когда увидишь.

– Хорошо, – закивал Мартин энергично. – Я к ней завтра после пар поеду, продуктов привезу. Ей только послезавтра на занятия.

– Понятно. Молодец, что помогаешь ей, – похвалил я немца. – Болеть в целом плохо, а в одиночестве – так вообще никуда не годится.

– Что ты, – замахал руками Мартин, – я ее одну не оставлю. Я и в больницу к ней почти каждый день ездил, еду возил и все необходимое. Луиза чудесная девушка, жаль, что так не повезло ей простудиться сильно.