Кафедра (СИ). Страница 43

Хотя узнать в этой твари некогда цветущую милую девушку было сложно. Особенно, когда Вера очнулась и снова кинулась на меня.

— Родя… Я хочу тебя… Трахни! Трахни! Трахни! — захрипела Вера не своим голосом, как только я заломил ей руку назад. — Давай! Возьми всю! Везде!

Понятно. Младшенькая Матье наконец-то вышла из комы, и в ней сейчас бушуют, как и прогнозировалось, инстинкты тварей. Странно, что проявилась именно жажда к спариванию. Обычно даёт о себе знать жестокость во всех её проявлениях. Блин! Не квартира в последнее время, а сплошной паноптикум! То в ней химер уничтожаю, то из бандитов мужеложцев делаю, а теперь ещё и Верка! Хотя сейчас не стоит называть это существо человеческим именем. От Веры в нём, кроме исхудавшей до дистрофии оболочки, пока ничего нет.

Не обращая внимания на все уговоры воспользоваться худосочным и слегка попахивающим больницей женским телом, снова слегка вырубил Верку и, уже спокойную, надёжно зафиксировал на своей кровати.

Теперь стоит разобраться, как девушка попала ко мне. Всё оказалось достаточно банально: на кухне было разбито окно. Ничего себе «больная»! У меня же далеко не первый этаж, и пожарной лестницы рядом с окном не имеется. Это же какие сила и сноровка сейчас в Верке? Явно нечеловеческие возможности.

Дверной звонок отвлёк от дальнейших размышлений. Снова взяв в руки заговорённый кастет, я осторожно открыл дверь, ожидая очередных неприятностей.

— Родион! — влетел в комнату Пётр Матье. — Моя дочь пропала из больницы! Очнулась, раскидала, словно кукол, медицинский персонал и сиганула в окно!

— Говорил же вам, что за ней нужен будет особый контроль в первое время, — поморщился я.

— Мы и собирались присматривать, но всё произошло очень быстро. Жена говорит: за несколько секунд! Теперь моя девочка…

— Ваша дочь у меня. Полюбуйтесь, — подвёл я мужчину к своей кровати.

— И что она у тебя, Родион, делает? Да ещё и связанная с кляпом во рту?

— Делает то, что и должна делать: лежит зафиксированная, не имея возможности домогаться меня или сворачивать чьи-нибудь шеи.

— Домогаться⁈ — аж подпрыгнул папаша, услышав такое.

— Всё верно, — кивнул я. — Не волнуйтесь, это ненадолго. Как известно, парные химеры, высосавшие Веру, имеют обыкновение спариваться между собой, несмотря на то, что являются родными братом и сестрой.

— Мерзость какая!

— Не нам судить, Пётр Маркович. К иным существам не стоит подходить с человеческими мерками. Но это сексуальное влечение друг к другу пока остаётся в вашей дочери. Вдобавок ко всему, в Вере есть и часть моей энергии. Поэтому она и выбрала единственно близкий ей сейчас человеческий объект для желаний. Причём страсть эта всепоглощающая, стирающая все рамки морали и заставляющая сносить любые барьеры на пути к достижению цели.

— И что? — угрюмо уставился на меня мужчина. — Теперь Вера станет твоей сексуальной рабыней?

— Нет. Вы меня плохо слушаете. Я и сейчас, и раньше говорил, что все проблемы временные. К тому же я теперь последний в мире человек, с которым ваша дочь может заняться сексом. Думаю, нам с ней вообще нельзя им заниматься, иначе вновь ожившая умрёт. Я являюсь в некотором смысле энергетическим донором, поэтому моя сила в момент полного эмоционального раскрытия может вернуться к своему хозяину. То есть ко мне. Максимум, на что мы с Верой можем рассчитывать — на дружбу. И то через некоторое время.

Пока же стоит её держать от меня подальше. И не просто подальше, а в запертой комнате с решётками и в смирительной рубашке. Иначе будут жертвы. Побег из Преисподней для простого человека даром не проходит. Так что давайте завернём Веру в покрывало и спокойно погрузим в ваш экипаж. Ну и будем надеяться на лучшее, которое обязательно наступит.

При отце бить девушку кастетом не стал, поэтому нам с Петром пришлось изрядно попотеть, укутывая, а потом неся отчаянно брыкающуюся Верку к пролётке. Во время переноса впервые обратил внимание на двор. Дворник из Тимура пусть и был хреновый, но порядок хоть как-то поддерживался. Теперь же под ногами ковёр из мусора, осколки от бутылок и даже несколько куч дерьма. Местные жители не очень утруждают себя любовью к месту своего обитания. Ещё одна проблема возникла на горизонте: обслуживающий персонал. И решать с ним вопрос нужно незамедлительно, а то скоро двор в натуральную помойку превратится.

Глава 21

Очередной подозрительный шум в прихожей ночью разбудил меня. Открыв глаза, встал, не утруждая себя одеванием. В этот момент я был сильно зол, так как сон имел очень интересный эротический уклон. И только всё дошло до дела с одной ладненькой блондиночкой, как непрошенные гости обломали весь кайф. Так что если снова пожаловали местные бандосы, то сегодня жалеть никого не буду, сразу валить начну. Ну, а то, что совсем не одет? Да какая разница? Мёртвые всё равно не расскажут о моих прелестях. Тем более, краснеть мне не за что — ещё и похвастаться кое-чем могу.

Вопреки ожиданиям, это были не бандиты, а Витька Голый.

На сегодняшнюю ночь я начертил простенькую охранную пентаграмму на входе, и парень в неё вляпался, потеряв возможность двигаться. При виде меня Витёк вытаращился в ужасе, не в силах произнести ни слова. Я тоже остановился, раздумывая, как лучше поступить с незадачливым взломщиком. Так и застыли друг против друга. Каламбурчик прямо: голый против Голого.

Мысленно потянувшись к пентаграмме, деактивировал её. Витька тут же рухнул на пол и тоненько пропищал.

— Родя… Родион Иванович? Вы чой-то со мной удумали делать? Я не такой!

— Не кипишуй, шпана. Насиловать не собираюсь. А вот за прерванный сон спрошу строго. Тебе мало денег, что заработал? Ещё поживиться хотел? Зря.

— Родион Иванович! Так я по делу! Обносить в мыслях не было!

— А чего замочек сковырнул? — не поверил я.

— Чтоб потихонечку, значит, прошмыгнуть. Час поздний, могут соседи услышать, что к тебе… вам гости пожаловали.

Вижу по глазам, что парень не врёт. Боится чуть ли не до мокрых штанов, но говорит искренне.

— Ладно. Иди на кухню и поставь чайник. Я сейчас оденусь и присоединюсь.

Через пару минут, увидев меня в подобающем виде, теперь уже единственный здесь Голый расслабился.

— Ну? — коротко поинтересовался я, заваривая чай.

— Тут, короче, мутная тема после вашего наезда на людей Мерца началась.

— Мерца?

— Ну, это его братков с утреца в пидорном виде от вас уводили.

— Понял. Дальше.

— Он сказал, что ответка нужна. Причём такая, чтобы ваши кишки по всей округе развешены были. Короче, резать вас будут долго и с удовольствием. Сматывайтесь!

— А ты чего, Витенька, так за мою жизнь переживаешь?

— У нас договор был, что работаем вместе. К тому же, если пытать начнут, то от боли всё как на духу выложите. И про меня тоже. Вместе с мамкой и сеструхой отправляться вслед за вами на погост не хочется.

— Суть уяснил, — улыбнулся я. — Хочешь совместить приятное с полезным? И деньжат на информации поднять, и жизнь сохранить?

— Только жизнь, — пояснил Витька. — Вы мне и так заплатили очень много. А подельников бросать — западло это. Не по понятиям.

— Да ты, парень, романтик! Ладно. Где обитает твой Мерц и когда собирается ко мне идти?

— У Нюрки Ряженой на «малине» его шобла. А вот когда пойдут, того не знаю. И так случайно услышал в чужом разговоре. Меня ж серьёзные люди в компанию к себе не приглашают.

— Сколько у Мерца человек?

— Дюжина точно есть. Это те, что кровушкой с ним повязаны. Народ лютый! Даже бабы! Им горло вскрыть, что высморкаться. Говорят, даже Нюрка когда-то соседей бритвой мочканула. Потом с катоги слиняла и теперь живёт по левой ксиве. Но это не точно… Ну и так, мелочёвки всякой ещё десятка два есть, но они на «малину» не вхожи. Мерц тут Сеней Шведом поставлен за порядком смотреть.

— А это что за персонаж? — продолжил я допрос.

— Не знаю. Только погоняло. Но человек очень авторитетный. От самого пахана!