Имперский колонист. Том 2 (СИ). Страница 5
Они воткнулись в манекен, но превращались в прах под дуновением ветра. Магия разрушила металл, и реальная способность «Сотки» остановить врага на ста метрах скорее теоретическая, чем практическая.
— В толпе будет удобно палить из такого, — проговорил я. — Надеюсь, вы предусмотрели вариант попадания в руки эльфов вашего оружия?
Улыбнувшись, Екатерина Фёдоровна положила «Сотку» на стол.
— Отойдите подальше, Ярослав Владиславович.
Я тут же сделал два шага назад. А Булатова коснулась браслета на руке, и пистолет на столе задёргался, чтобы в следующий миг растечься быстро застывающим металлом.
— Всё наше оружие оснащено системой самоуничтожения, — пояснила девушка, глядя на меня сияющими глазами. — Я бы хотела посмотреть на того эльфа, который завладеет нашей продукцией и посмеет применить её. Наверное, Семён Тихонович может поделиться опытом своих переживаний по этому поводу. Хотя он ещё легко отделался.
Я улыбнулся в ответ.
— Вы знакомы с этой историей?
— Конечно, Ярослав Владиславович, — ответила девушка, — иначе не стала бы бороться за титул баронессы.
Я усмехнулся, не сводя взгляда с её лица. Лиса, значит, да?
Что ж, я люблю лис.
Глава 3
Мой броневик выкатился за пределы форпоста. Напряжённые дружинники были готовы отражать вероятное нападение, однако вряд ли на самом деле «Серебряный рассвет» или сторонники узурпатора решились бы напасть практически на полную дивизию вооружённых сил Российской Империи. Часть солдат государя, конечно, осталась в форпосте — усиливать группировку размещённых там войск, но это не значило, что нас стало настолько меньше, что у ушастых появлялись шансы.
Так получилось, что Булатова поехала в моей машине. Её, разумеется, одну ко мне не отпустили, потому на переднем сидении разместился Александр Фёдорович. Однако брата наши разговоры не особенно интересовали — вставив наушники, он возился с планшетом, на котором светилась карта новых баронств Российской Империи.
— У каждого металла есть свои характеристики, — произнёс я, возвращаясь к диалогу. — Чтобы заставить его действовать так, как мне требуется, я должен знать, что именно за металл передо мной, как именно на него воздействовать. По началу было сложно, но теперь я на автомате определяю состав даже самых сложных сплавов.
Екатерина Фёдоровна кивнула, не сводя с меня заинтересованного взгляда.
— Получается, вы взорвали перстень рода Смирновых, — сказала она. — Но каким образом определили, что именно нужно делать?
Я пожал плечами.
— Опыт, ваша милость, — с улыбкой ответил я. — В самом начале освоения моей способности, разумеется, были сложности. Только представьте, как пятилетний мальчик пытается притянуть к себе столовую ложку в руку, а вместо этого через весь стол летит полный кофейник главы рода.
На губах Булатовой возникла милая улыбка, сразу преобразившая лицо девушки.
— Вас, наверное, часто ругали за эксперименты за столом? — чуть пошевелив плечами, спросила она.
— Вовсе нет, — откинувшись на спинку сидения, возразил я. — После первой неудачной попытки я свернул эксперименты за столом. Братья, конечно, здорово посмеялись, но отец не стал меня ругать, зато выделил мне лабораторию. С тех пор она стала моим вторым домом. Так что неудивительно, что я пришёл к тому, чтобы не просто тренироваться в применении своей способности управлять металлами, но и зарылся в вопросы существования магии.
Она вскинула бровь.
— И к каким же выводам вы пришли, Ярослав Владиславович? — улыбнувшись чуть шире, с лёгким придыханием уточнила она.
— Рано говорить о выводах, Екатерина Фёдоровна, — ответил я. — Пока что могу лишь утверждать, что магия схожа в своей природе с тем, как человечество представляло себе тёмную материю. Она везде, пронизывает вселенную в каждой точке — именно поэтому наши заклинания может использовать эльф, или мы можем колдовать, как ушастые. Да, разумеется, наши традиции отличаются в частностях, но в своём корне это воздействие на реальность через один и тот же энергетический источник.
— Звучит, как будто она искусственная, — хмыкнула Булатова.
— Скорее, константа, — пожал плечами я. — Точно так же, как и строение подходящей для человечества атмосферы, состоящий из жёстко определённого набора элементов в не менее регламентированном соотношении. Магия воспринимается нами, как воздух или радиация — мы её не видим, но можем с ней контактировать. Потому что она лежит в основе мироздания нашей вселенной, например, как гравитация.
Несколько секунд Екатерина Фёдоровна обдумывала мои слова.
— Значит, тёмная материя? — переспросила она. — Тогда почему не все оказываются способны к взаимодействию с ней? И почему мы, например, не зависим от присутствия других колдунов, но у каждого из нас свой предел сил?
— А разве все люди обладают музыкальным слухом? — вопросом на вопрос ответил я. — Даже взять такое явление, как метеозависимость — оно задевает лишь часть человечества. И пока один умирает от высокого давления, второй от низкого, а третьему вообще всё равно, сколько там миллиметров ртутного столба. Чувствительность к магии, конечно, нельзя развить в течение жизни, иначе бы неодарённых не осталось как явления, однако сути это не меняет.
— О Господи, вас теперь двое! — закатив глаза, мученическим тоном заявил Александр Фёдорович. — Не обижайтесь, ваши милости, но все эти ваши теоретические изыскания не стоят и ломаного гроша. Магия есть, её нужно применять, чтобы возвысить свой род и обеспечить безопасность потомкам. Вот и всё, что нужно знать.
— Если бы такие люди, как мы с его милостью Князевым, не задавались вопросами сущности бытия, — передразнивая брата, заговорила Булатова, — такие, как ты, до сих пор бы с дерева не удосужились слезть. Есть дерево, его надо объедать, чтобы защитить свою стаю и прокормить потомство. Фу, Саша, фу!
Но тот совершенно не обиделся на ответ сестры, наоборот, довольно рассмеялся.
— Берегитесь, Ярослав Владиславович, — обратился ко мне он. — Если она уже сейчас заставляет вас забыть об окружающем мире, представьте, как будет выглядеть ваша жизнь, когда вы начнёте общаться куда теснее.
Я лишь улыбнулся в ответ на это заявление.
— Я и сам своего рода учёный, — сказал я, и тут же повернулся к собеседнице. — Итак, мы говорили о том, почему пропускная способность одарённых разнится порой до абсурдного…
Разумеется, мы с Екатериной Фёдоровной не могли выдать ничего на самом деле прорывного. Исследования ведутся целыми институтами, вопрос магии, её природы и применения — один из важнейших, когда силой единственного одарённого можно снести город или напитать поля, спасая население от голода.
И, по большому счёту, мы просто обменивались мнениями, узнавая друг друга чуть лучше. И я не могу сказать, что Булатова была мне неприятна. Наоборот, умная девушка, которая точно знает, чего хочет от жизни. С такими целеустремлёнными и при этом разумными людьми общаться одно удовольствие.
— Дворец эннара Синиона, — по громкой связи объявил Тимур. — Добрались, ваша милость.
Булатов сразу же заинтересовался имением первого эльфийского аристократа, к которому мы прибыли, а вот его сестра оставалась равнодушна. По её чуть задумчивому взгляду было ясно, что в голове Екатерины Фёдоровны кипит работа мысли, и на архитектуру ушастых аборигенов баронессе сейчас плевать.
— Тёмная материя, значит, — едва слышно повторила она, прежде чем встрепенуться. — Спасибо, Ярослав Владиславович, мне будет о чём подумать на досуге.
— Всегда к вашим услугам, — вежливо кивнул я.
Машина замерла у входа во дворец. Двигавшиеся во главе колонны благородные гости уже выгрузились, и пришла наша очередь. Булатов выскочил сам, едва ли не вприпрыжку, готовый убраться от нас и наших разговоров подальше. А я выбрался наружу и подал баронессе Утопья руку.
— Прошу, Екатерина Фёдоровна.
— Благодарю, Ярослав Владиславович, — отозвалась она, едва касаясь кончиками пальцев моей ладони. — Вы так галантны.