Вернуть дворянство 6 (СИ). Страница 40

ВШ-Ш-Ш-Ш-Ш-Ш-УХ!

И в реальном времени.

Не было звука, не было ничего. Я просто появился, будто телепортировался.

У входа уже стояло множество запертых во времени. Старик тянул свои грязные лапы к Джи-А. И тут я возник, в который раз обламывая его.

— Но как? — распахнул глаза Таро.

Ничего более идиотского он сказать не мог. Впрочем, это означало абсолютное короткое замыкание, тотальную парализацию мыслительных процессов. Шок.

Я почувствовал, как временные потоки, снова закручиваются в обратную сторону, пытаясь меня удержать еще крепче. Но снова стал светом, и, выйдя из рывка, схватил Вотанабэ за горло.

— Крутите колесо судьбы. Сектор Арс на барабане, — оскалился я, и вбил ублюдка в пол. Плита треснула, как и кости Таро, шея деформировалась, а затылок расплющился.

Тут же развеялись оковы времени. Безымяныш рухнул на пол.

Я с Джи-А не сговариваясь подбежали к нему. Парень не мог поверить своим глазам. Он трогал наши лица, а потом задрал голову к потолку, расхохотался и заплакал одновременно.

— Я знал. Я верил. Я надеялся, — прошептал он, озаряя нас счастливой улыбкой отшельника. Волосы до земли, борода до пояса.

Кажется, даже мой дядька выглядел менее волосатым, когда я его вытащил.

Я помог ученику подняться, а потом не сдержался и обнял его.

Узнав о смерти Вотанабэ, армия Таро сложила оружие. Хидая тоже. Хотя от тех и других осталось не очень много. Жир кланов мы бы еще долго топили, но основной костяк был почти разбит.

Переговоры были скоротечны. Вести их пришлось мне. Ученик был пока не в состоянии. Всех противников мы выпроводили вежливым пинком за пределы Хоккайдо и Аомори.

Такеши… он изменился. Повзрослел. И умудрился не сойти с ума. А умудрился в том плане, что стал мудрее. Он теперь старше меня. Это не укладывалось в голове.

Обозленный на весь мир подросток, который когда-то пытался меня убить, теперь взирал на мир просветленными глазами монаха. Это было странным. Я уже ждал момента, когда он придёт в себя, когда быт и обстоятельства немного приземлят его и затуманят взор.

Ему будто и самому хотелось чем-то увлечься. Но он пока не мог переключиться. Много разговаривал, но привыкший к одиночеству, вечерами запирался внутри себя.

Ну и сила его возросла годы чистой практики превратили его в монстра. Ранги теперь казались смешными тесными костюмами, которые не отображали реальной картины.

Дальше началась самая тяжелая часть. Мы окопались, всерьез готовясь биться, конечно, не с силами японского императора, но с кланами Хонсю, как минимум. Хоккайдо закусил капу, и не собирался больше терпеть. Добровольческие отряды каждый день принимали новых членов. Вся провинция превратилась в большой тренировочный лагерь.

И тут нас вызвали в Токио. Конечно, мы отказались, прислав в ответ приглашение встретиться на границе Аомори в национальном парке Тавада. Здесь уже без Такеши было не обойтись, но к тому времени он немного оклемался.

На встречу приехал восьмой сын императора, что само по себе показывало отношение. Следующий после Керо, который, кстати, пропал. Смешно, но его звали Сёто, что в одной из трактовок можно было перевести как «Исправляющий».

Мы объяснили свою позицию. Мол, мы вернулись домой, и это никто изменить не сможет. При этом требовали отмену всех ограничений, наложенных на провинцию после прошлого мятежа.

— Неужели равноправие, это так много?

Да, такой банальщины насыпали от души.

История с Таро впечатлила Сёто.

И глядя на Безымяныша не поверить он не мог. Такое не сыграл бы не один актер. Печать времени, крепкая дружба с безумием и бесконечная тяга к жизни. Всё это легко читалось в глазах Такеши.

Переговоры были долгие и выматывающие. Но мы все же пришли к соглашению.

'Девятый сын императора Сакурай Керо вместе с кланами Хидая и Таро поднял мятеж на Хоккайдо. Неожиданными защитниками престола выступили изгнанные некогда Сато и Асакура-Обата. Проливая кровь в боях, они искупили вину предков, и заслужили право вернуться на родину.

Теперь на севере страны снова всё спокойно. С интересом будем смотреть на политику новых кланов. И, конечно, понаблюдаем за молодой звездочкой Асакура-Обата. Последний своей фамилии твердо намерен остаться в веках.

Молодой Северный Грозовой Дракон'.

Примерно то же самое было написано во всей прессе, мелькало в новостях.

Вот так вот. Шах и мат. Император даже не почесался. От перестановки мест слагаемых сумма не меняется. Вместо лебезящих имперских кланов он получил под боком лояльных мятежников, как бы глупо это не звучало.

Он прекрасно понимал, что мы могли упереться рогом, и подтянуть русские, корейские и китайские связи. И тогда о спокойной жизни Японии пришлось бы забыть надолго.

Вместе с тем, всем понятно, что мы из кожи вон будем лезть, чтобы навести тут порядок, все отстроить и выйти в плюс по экономическим показателям от предыдущих хозяев севера.

Надо быть очень в себе уверенным. Все же за императором стоит необычайная сила. Кто другой уже бы вешал всех налево и направо, а то и казнил мечом на столичной площади в назидание. Сакурай же спокойный и рассудительный. А значит, более опасный. Он в любой момент может убрать нас с доски. И с этой бытностью букашки на пороховой бочке надо будет что-то делать.

Впрочем, ответ на все вопросы один — проект «Голиаф».

Глава 20

— Что чувствуешь? — спросил я Аоки, когда мы с ней прогуливались по улочкам Саппоро. Город бурлил, ведь сегодня будет праздник в честь нашей победы.

— Странный трепет, — призналась невеста. — Вон то здание лично закладывал мой пра-пра-прадед. А в том сквере убили одну из моих сестер моей прапрабабушки. Она была так красива, что влюбленный в нее мужчина, проиграв дуэль за её руку, не выдержал и устроил выброс, чтобы она не досталась никому.

— Странно, что после этого сквер восстановили.

— Он был одаренный земли, растения всякие. Говорят, то перекрученное дерево выросло на его месте. А бабушка обернулась этой сакурой.

— Я бы сказал, что это романтичная лабуда, если бы переплетение ветвей так не напоминало лицо.

— Вот-вот. Я иду по живой истории рода. Это невероятно. Я и помыслить не могла, что вернусь на родину предков и не на правах туристки под чужим паспортом, а как законное дитя этой земли.

— Я старался. Похвала принимается вот сюда, — я подставил девушке щеку, но она завела меня за куст и впилась в губы.

— И что теперь будет? — отпрянув, спросила она.

— Я, конечно, не Мстислав Романов, но кое-что предсказать могу. После сегодняшнего празднества все поймут, что началась новая жизнь. Союз выполнил свою функцию и кланы начнут потихоньку дружить против другу друга. Пройдет немало времени, прежде чем тут установится какой-то баланс сил. Надеюсь, лишь на то, что конфликты останутся в рамках приличий. Все же память мы друг о друге добрую оставили. Плюс император будет совать сюда своих людей пачками и выманивать здешних. Мелкие рода со всей Японии поедут искать счастья и среди них будут как новые друзья, так и враги. Вам предстоят двойные подковерные игры. Помилее, больше походящие на шахматную партию со старым другом, со своими, и погрубее, с остальной аристократией этой чудесной во всех смыслах страны, это будет более грязно, даже метафору подходящую искать не хочется.

Лицо девушки застыло, она-то ждала, что я ей сроки свадьбы обозначу, а не вот это вот всё. Я не выдержал рассмеялся и чмокнул милаху.

— У нас с тобой все хорошо будет. Ты читала газеты?

— Нет.

— «Принцесса Хоккайдо. Кто же такая Аоки Сато, и почему вам уже сейчас стоит её полюбить», — процитировал я заголовок.

— Принцесса Хоккайдо, — примеряя на себя новую роль задумчиво повторила девушка. — Звучит. Любишь ты принцесс.

— Ага. Коллекционер прям. Скоро еще одну завербую.