Товарищ "Чума" 10 (СИ). Страница 2
Затем она подняла глаза и поняла — демон Раав тоже исчез вместе с тенями из камина. Но в углах комнаты, где тьма была гуще обычного, ей казалось, что-то до сих пор шевелится и живёт своей жизнью. И так теперь будет всегда — ей никогда уже не остаться в одиночестве.
А где-то далеко, за границами реальности, безумно рассмеялась уродливая старуха с лицом, сшитым из лоскутов чужих судеб. Иголка в ее руке блеснула, прихватывая суровой нитью новый обрывок чьей-то не самой радостной доли…
[1] По версии, описанной в Псалме 73:12–17 сообщается о способе творения мира богом Яхве — укрощении морских змеев, символизирующих хаос. Это — Левиафан, Таннин и Раав («дерзкий»), соответственно. После борьбы с этими гадами Яхве создал день и ночь, установил порядок времен года, тогда как в официальном источнике Он сделал это гораздо раньше.
Глава 1
Да, уж, с моим везением нельзя играть в азартные игры! Едва-едва разрулили одну проблему — так вторая уже ломится в двери, не даёт даже дух перевести. Возможно, сама реальность противится моему присутствию в этом мире, раз постоянно подкидывает такие проблемы.
А архангел Михаил действительно каким-то образом нас нашёл. И отмахиваться от него теперь придется уже собственными силами — Смерть второй раз уже не встанет у него на пути… Или встанет? Но рассчитывать на очередное появление братишки, я не буду. Думаю, у нас тоже найдётся пара сюрпризов, если поскрести по сусекам. У меня один только дедуля чего стоит!
— Что это? — взволновано воскликнула Глаша, неосознанно положив руки на живот, защищая самое дорогое. — Землетрясение? Или это не просто землетрясение? — прошептала она, и в её голосе прозвучали те самые тревожные ноты, которые я так боялся услышать.
— Я хотел бы сказать, любимая, что это просто землетрясение… Но не могу… — Я виновато развел руками. — К нам «в гости» пытается набиться ужасно злой архангел Михаил…
— Кто? — Глаза Глафиры Митрофановны уже который раз в течении нескольких часов после нашей встречи едва не вылезли из орбит. А так-то ей волноваться нельзя. — Архангел Михаил? А что делает здесь архангел?
Вольга Богданович неторопливо поднялся с кресла, а затем его походка внезапно стала стремительной, словно мертвец забыл о том, что он не совсем жив. Старик подошёл к окну, сверкнул мёртвыми глазами и процедил сквозь сжатые зубы:
— Не знаю, архангел это или нет, но дури у этого засранца хватает!
— Как он нас нашёл⁈ — вырвалось у меня. — Мне казалось, что мы сумели сбить его со следа…
— Если это действительно Вестник Создателя, то у них имеются свои методы поиска, — произнёс дед, обернувшись. — А ты еще и ведьмак ко всему тому же! Надо было обучить тебя нескольким связкам из Енохианских символов, скрывающих от этих «небесных птах» Создателя. Но, кто ж знал?
Зелю тряхнуло еще раз, а где-то в глубине дома с грохотом посыпалась штукатурка
— Вот чёрт… — Я сжал кулаки. — Что будем делать, дед? Сражаться? Или это бесполезно, и нужно опять бежать?
— Бежать? — Мертвец хрипло рассмеялся. — От архангела? Ты ещё предложи с ним в салочки сыграть! Попытаемся для начала поговорить… А вот если не выйдет — тогда и кулачками помашем…
— И еще дед, — припомнил я один момент, услышанный во время противостояния архангела и Смерти, — он здесь по собственному разумению. На Небесах об этом не знают. Может, пригодится…
Земля содрогалась под ногами, как будто сам мир трещал по швам. Черные тучи сгущались над усадьбой, а ветер выл так, словно предвещал конец света. Глаша инстинктивно прижалась ко мне, а дед стоял у окна, его мертвенные глаза сверкали холодным расчетом.
— Что ж, внучек, пойдем, побеседуем с этим крылатым…
Архангел Михаил стоял сразу за чертой защиты — белоснежные одежды, ослепительный свет слепящий глаза. Ну, и крылья, конечно, куда без них. На этот раз я сумел как следует рассмотреть крылатого вестника. Он не был похож на ангелов из церковных фресок — никаких белоснежных крыльев или кроткого выражения лица.
Он был воином. Высокий, в доспехах, отливающих платиной, с мечом, который светился сейчас холодным синим пламенем, тогда как раньше горел огнём. Его крылья — не перья, а лезвия ножей, сложенные за спиной, словно готовые в любой момент рассечь само пространство. А глаза…
Они горели. Не метафорой — буквально. Как два солнца, в которых отражались все грехи, все страхи, все тайны, что я когда-либо пытался скрыть. И еще в них плескалось холодное синее пламя, несущее в себе отблеск молний, столетий небесных войн и праведного божественного гнева.
Утреннее небо почернело, и вдоль границы поместья полыхали молнии, выжигая защитные конструкты усадьбы, будто папиросную бумагу. Я сразу понял — ничего хорошего ждать не приходится. Прекрасное лицо архангела было невозмутимо, словно высечено из мрамора, но в глазах плескалось холодное и безжалостное презрение.
— Ведьмак! — произнес он, заметив меня, и его голос звучал как гром, от которого подкашивались ноги. — Хотел спрятаться от Ока Господня? Приди ко мне, или я войду сам!
Земля мелко подрагивала от звуков его трубного гласа, а само пространство искривлялось ежеминутно, сопротивляясь присутствию небесного создания, сошедшего на нашу грешную землю. А он парил буквально в нескольких метрах над землёй, пытаясь проломить нашу защиту, но это пока у него не очень-то получалось.
Защитные руны на «колпаке» энергетической защиты поместья вспыхивали и гасли, как перегруженные предохранители. Я чувствовал, как кровь в жилах сжимается от первобытного страха — того, что испытывает любое живое существо перед лицом божественного карателя.
Это — чисто подсознательный страх наказания за грехи человеческие, впитанный, можно сказать, с молоком матери. Но я старался ему противостоять. Хрен, когда этот крылатый увидит мой страх! Уж лучше я сдохну…
— А чего это ты тут раскомандовался, пернатый? — выдернул меня из негативных переживаний надтреснутый и сухой голос дедули. — Еще и оком господа себя возомнил! Нету тута твоей власти, милай!
Архангел медленно опустился на землю в нескольких шагах от нас, и трава под ним обуглилась. Его взгляд скользнул по деду, и впервые в его каменных глазах мелькнуло что-то вроде удивления. Словно он впервые увидел живого мертвяка, а до этого он был сокрыт от его глаз.
— Мертвец? — Архангел Михаил чуть склонил голову, изучая деда, как хищник — неожиданную добычу. Его голос, холодный и мерный, разрезал воздух, будто лезвие ножа. — Ты отказался от пути, уготованного твоей проклятой душе?
Вольга Богданович усмехнулся, и его сухие губы растянулись в кривой ухмылке:
— Знаешь, пернатый, я просто не люблю, когда мне указывают, куда идти!
— Ты выбрал странного защитника, ведьмак. Но даже он не устоит передо мной!
Клинок Михаила вспыхнул ослепительной синевой, и в тот же миг земля под нами затрещала, а защитные конструкты усадьбы начали лопаться один за другим еще быстрее, высвечиваясь яркими вспышками перед тем, как рассыпаться прахом. Архангел медленно поднял руку — и само небо разверзлось, залив двор ослепительным светом. Я прищурился и прикрыл глаза ладонью, стараясь защитить сетчатку от ослепительного света. Но, чувствую, что «зайчиков» я всё равно сегодня нахватаюсь.
К этому моменту к границе защитного купола, возле которого бесновался крылатый архистратиг, сбежались все, кто только мог: Акулина, Глория, Ваня, дед Маркей, отец Евлампий и коротышка Черномор. Они стояли молчаливой группкой позади нас с дедулей и пока что ни во что не вмешивались.
Когда ослепительный свет рассеялся, оказалось, что защита усадьбы вновь устояла. Это, похоже, ошеломило архангела. Михаил замер. Казалось, даже воздух вокруг него сгустился в тревожном ожидании. Молнии ударили в землю между ним и защитным куполом усадьбы, ослепляя в очередной раз.
И когда свет рассеялся, Михаил уже не стоял на месте — он парил выше, его крылья-лезвия широко распахнулись, готовые к удару. Он взмахнул ими и со всей дури попытался проломить едва светящуюся плёнку магического купола, работая металлическими крыльями словно чудовищным проходческим щитом[1].