Ромашка в Академии Морока (СИ). Страница 3

Руки на моей талии дёрнулись и сжались чуть сильнее, отчего в голову пришла единственная мысль: усилить напор и разбудить мужчину.

— Саша, проснись, — плаксиво просила я. — Пожалуйста, ты мне сейчас очень нужен.

— М-м, — сзади раздалось мычание. Синий зверь замер, чихнул, и на его пушистой мордашке отпечаталось удивление.

Неужели это животное ещё и эмоции проявлять умеет? Чудеса!

— Саша, — прошептала я нервно и дрожащей рукой стёрла покатившиеся по щекам горячие слёзы, — вставай.

— Ромашкина, — захрипел мужчина тихо, — помолчи минутку, а? Башка раскалывается.

Живая игрушка стояла неподвижно, будто нарочно замерла и теперь просто походила на куклу. Может, мне всё это привиделось от стресса? Наверное. Ведь не может игрушка ходить! Конечно.

Стоило немного расслабиться, как синее чудо произнесло:

— Буул кхр. — И снова зашагало вперёд.

Я боялась отвернуться от котомедведя, поэтому кое-как взяла в руки книгу для защиты и ещё чуть выше забралась на мужчину.

— Что за… — пробормотал тихо Баринов. — Ромашка, ты тоже это видишь? Это что, робот какой-то?

— Вижу. И это явно не робот, — пискнула я и зажмурилась, яростно мотая головой, ведь необычный зверь протянул ко мне свою когтистую лапу.

Сердце бешено колотилось и было готово в любой момент выпрыгнуть из груди.

Тук-тук.

Шершавая лапа с большими когтями дотронулась до лба. Мягко, ненавязчиво, будто совсем не планировал нас убивать. Я замерла. Застыла статуей и не двигалась, старалась не провоцировать чудовище и всячески старалась избежать незавидной участи.

Ведь я даже не целовалась! Как же можно умирать?

— Это никому не интересно, — густой бас заставил вздрогнуть и испуганно открыть глаза.

Котомедведь стоял всего в шаге от меня и смотрел на удивление разумно. Он тоже застыл: то ли боялся спугнуть меня, то ли не хотел слушать крики во время трапезы.

— Что ты сказал? — прошептала я.

— Ничего не говорил, — отозвался Александр Юрьевич и добавил: — Это ты тут признаёшься, что никогда не целовалась. А эта… тварь булькнула.

Чего?!

Удивлённо покосилась на спокойного зверя и тяжело сглотнула. Тот в ответ сверлил меня большими глазищами цвета шоколада и шевелил длинными бело-прозрачными усами. Принюхивался? Может, запах не понравился? Подумаешь, облилась тонной духов, чтоб запах порошка от платья отбить. Что такого?

— Если будет обзываться, скормлю диким животным, — проговорила синяя кукла.

Что за чёрт?

Медленно и осторожно, чтоб не нервировать это странное создание, я ущипнула себя за запястье. Потом ещё раз, и ещё, и ещё, пока кожа не стала припекать от боли. Оно ведь не могло говорить? Точно не могло! Может, булькать, рычать и издавать странные звериные звуки, но никак не болтать на знакомом языке.

Единственный здравый вывод, что появился в тот момент: я ударилась головой. Когда упала в библиотеку или когда злобный маньяк-мучитель тащил нас сюда. Это галлюцинация. Странная и очень естественная, с шершавыми лапами и глазами-блюдцами. А ещё когтями.

— Ну что, насмотрелась? — снова пробасила игрушка.

— Это нереально, — пробормотала я.

— Ну конечно, — язвительно заявил необычный зверь и упёр лапы в бока, осуждающе насупившись.

Разве коты умеют хмуриться? А медведи? Очевидно, котомедведь это делал превосходно.

— Это сон, — продолжила настаивать я.

Кукла не выглядела враждебной. Хотя подружка всегда мне твердила: “Сонька, опасайся слишком милых парней. Один из них однажды может затащить тебя в свой подвал.” И вот такой голубенький с виду милый зверёк с длинными когтями вполне мог броситься в атаку. Мозг уже успел нарисовать обезображенную яростью морду с длинными усами, но котомедведь снова заговорил.

— Можешь ещё разок себя ущипнуть, вдруг проснёшься? — ухмыльнулся медведь.

— Чего разбулькался? — вдруг рявкнул Саша. Руки на моей талии сжались крепче и оттащили моё ослабевшее от стресса тело вбок. Мужчина неловко затолкал меня к себе за спину и продолжил. — Брысь отсюда! Кыш! Чего надо тут? Пошёл вон!

На кошачьей морде появилось… презрение? Из-за шерсти мне едва удалось уловить, но, кажется, синему мишке не очень понравилось обращение преподавателя. Зато Александр Юрьевич разошёлся: схватил в руки нечто похожее на факел и начал тыкать им в игрушку.

— Брысь!

— Если ты сейчас же не прекратишь, я тебя и правда кому-нибудь скормлю! — пробасил котомедведь и оскалился, показав свои белоснежные длинные клыки. Они мне показались совсем не острыми, однако пыл мужчины моментально поумерили. Баринов замер и чуть повернул голову.

— Не, ты видела? Он на меня зашипел!

— Он же сказал прекратить, — выпалила я и прикусила язык.

Очевидно, это всё же галлюцинации, только в моём воображении кукла ещё и разговаривала.

Как вернусь домой, обязательно схожу к мозгоправу. На всякий случай.

— Не пугай меня так, Ромашкина, — пробормотал мужчина и тяжело задышал. Кажется, он задумал нечто плохое. — Нам надо выбираться. Немедленно. Я сейчас собью с ног эту зверушку, а ты тем временем помчишься на выход, поняла? И не оглядывайся, главное, доберись до безопасности и сразу вызывай полицию. Пожарных тоже. Спасателей ещё не забудь. Всех короче зови. Усекла?

Синий котомедведь расхохотался. Его густой бас эхом пролетал по пустой библиотеке и тонул в полках, забитых старыми пыльными книгами.

— Он что, ржёт что ли? — удивился Александр Юрьевич.

— Ага, — пискнула я и отползла от мужчины. На всякий случай. Он явно не нравился котомедведю, а попадать под горячую голубую лапу из-за чужой тупости совсем не хотелось. Хотя находиться одной в гостях у сумасшедшего незнакомца, оживишего игрушку, хотелось ещё меньше.

Блин!

— Мне всё это очень не нравится, — пробормотал преподаватель, слегка размахивая найденным орудием.

— Ты даже не представляешь, насколько это не нравится мне, — фыркнул котомедведь. — Каждый год одно и то же.

Я даже затаила дыхание от такого признания.

— Каждый год? — удивлённо переспросила и выгнулась сильнее, чтоб смотреть на животное из-за спины мужчины.

— Ты с кем это говоришь? — прошипел Саша, но вместо ответа я лишь махнула на него рукой и шикнула. Медведь заинтересовался вопросом, и я жаждала всё разузнать.

Синее существо тяжело вздохнуло, отошло на пару шагов к стеллажу с книгами и стукнуло по нему когтем. Откуда-то сверху моментально спустился паук и опустил крохотный бумажный свёрток в голубую мохнатую лапу.

— Каждый год мы набираем новых учеников, но в этот раз всё пошло не по плану, — признался котомедведь, раскрыл записку и неодобрительно покачал головой, отчего его усы смешно дёргались. — Кто твой друг?

— Мой преподаватель, — едва слышно проговорила я и покосилась на мужчину, который лишь переводил округлившиеся от шока глаза с меня на игрушку.

Котомедведь одобрительно хмыкнул и снова оскалился, но по-доброму. По крайней мере, мне так показалось в тот момент. Или он просто захотел нас слопать? Выглядел он весьма упитанно, должен же что-то есть.

— Ты что, говоришь с ним? — Александр Юрьевич ткнул орудием в сторону куклы и вопросительно поднял брови. — У тебя кукушка совсем отлетела, Ромашкина?

— Как неуважительно, — фыркнул котомедведь. Мужчина дёрнулся и посмотрел на синее чудо как раз в тот момент, когда зверь напряг ноги (или лапы) и прыгнул прямо на Баринова. Тот с криком выпустил осколок факела и попытался оторвать от себя животное, однако то активно сопротивлялось и царапалось, оставляя на лице преподавателя глубокие ссадины.

— Отпусти, — вопил Саша.

— А ты успокойся, — заорал в ответ котомедведь. Стоило только ему открыть рот, как мужчина замер и прекратил отбиваться. Синяя кукла мягко спрыгнула на пол, деловито сложила лапы на груди и пробасила: — Раз уж вы оба здесь, то добро пожаловать в Академию Морок!

Глава 3. Новобранцы

Пару минут Баринов стоял на месте и просто пялился на кота. Тот в ответ нервно дёргал усами и всячески показывал, что ему не очень-то нравится такое пристальное внимание к скромной персоне. Шоколадные глаза то и дело устремлялись в мою сторону, а всем своим видом животное будто умоляло помочь. Но я лишь пожимала плечами и не вмешивалась.