Четыре подвала (СИ). Страница 2

Замок не открывался. И не знаю почему, лучше было бы вернуться назад, позвать отца, пусть бы он был крайне недоволен этим. Но я решил поставить своего верного железного друга в другой сарайчик, тем более мы должны были утром ехать на выходные на мичуринский участок. Я переборол страх. Я сказал самому себе о том, что ничего такого не существует, что это крысы, кошки, и очень медленно двинулся вглубь подвала. Доски скрипели под ногами. Кажется, что ещё тусклым стал свет от лампочки, которая от чего-то еле заметно покачивалась, но я обратил на это внимание. Я слышал стук собственного сердца. Но как бы там ни было, я добрался до нашей подвальной ячейки. Замок открылся быстро. Я включил освещение, от этого тут же стало легче, придало уверенности. «Уралец» удачно разместился у правой дощатой стенки. Я потратил минуту, разглядывая какую-то старую, жёлтую газету, видимо, это мне было нужно, чтобы окончательно успокоиться. Только точно ведь помню, что я уже в эти мгновения боялся выключить свет, двинуться в обратном направлении. Возможно, что чувствовал. Но нет, я просто боялся этой страшной атмосферы, всего того, что было связано с этими подвалами, на которые, как затем мне много раз думалось, никакого внимания не обращали взрослые, включая моих родителей. А зря они не обращали внимания, сейчас и после я отлично знаю, что зря они не обращали на них внимания. Как же часто так бывает, когда то, что могло бы не стать кошмаром им становилось, благодаря тому, что взрослым до этого не было никакого дела. Как же это несправедливо устроено, но мир взрослых очень и очень далек от мира их собственных детей.

Послышался какой-то звук, что-то неприятно заскрипело, заставило меня вздрогнуть. Случилась пауза, такая же напряжённая и темная, как и всё то, что меня окружало. Я нажал на выключатель, погас свет. Нужно было торопиться, я быстро закрыл замок. Перед тем как обернуться, я ещё раз напомнил себе о том, что всё, что здесь есть это кошки и крысы. Дальше я смотрел вглубь длинного коридора, дальше я как можно быстрее двинулся к выходу. Мне хотелось побежать. Я не знаю, почему я этого не сделал, но всё же я, не теряя ни одной лишней секунды, оказался в проходе, который разделял галереи, который находился прямо перпендикулярно лестнице, ведущей к выходу наружу. И вот здесь всё и произошло. Был страшный и крайне противный звук, он заставил меня покрыться ледяным холодом, заставил на какую-то секундочку замереть на месте, — и повернуть голову влево в пространство ближней к выходу галереи. Он находился от меня ближе, чем десять метров. Он поднял голову, увидел меня. И тогда я не обнаружил никакого сходства между ним и собой. Он был ужасен, с его клыков стекало что-то такое, что лишь отдаленно напоминало кровь, его глаза блестели, хотя монстра освещал очень тусклый свет.

Минули какие-то считанные секунды, иначе быть не могло, но я ведь запомнил, осознал. Вероятно, что пришло позже. Только монстром был ребенок, который имел такое же физическое развитие, как и я, поэтому и его возраст тоже исчислялся одиннадцатью, десятью годами. Здесь, конечно, очевидная ошибка, и у меня будет в дальнейшем возможность в этом убедиться. Но тогда уж точно я воспринял его своим ровесником. Тем более, к сущему ужасу, который останется со мной навсегда, он потреблял в пищу другого мальчика, Бориса, который пропал две недели назад, которого безуспешно искали, пока ни приняли версию гласившую, что Борис утонул, что его унесло течением, ведь в тот день он действительно с друзьями ездил на рыбалку. Друзья вернулись домой раньше. Борис остался, он был настоящим фанатом рыбной ловли. Но ведь его видели поздно вечером на автобусной остановке, видели трое, знавших его человек. Но их показания, я не знаю всех деталей. Только ужасный монстр потреблял в пищу мертвого Бориса, который успел сильно измениться, или быть может так от страха воспринял я.

От этого же страха, возможно, что повинуясь чему-то куда более сильному, я не мог сдвинуться с места. Хотя ведь до выхода, до лестницы вверх было каких-то несколько метров, там ступеньки, дверь. Монстр бросил своё занятие, он двинулся в мою сторону. Дальше моё сознание не справилось. Дальше я ничего не помнил…

А что если я — это не я! Что если меня давно не существует? Но я же размышляю, сопоставляю, вспоминаю. Я воспринимаю явление в зеркале враждебным мне. А значит, что я и есть я. Значит, всё так, как и должно быть.

Но мне было очень страшно. Я несколько раз подходил к зеркалу. Я боялся и в это же время я хотел увидеть его ещё раз. Чтобы убедиться в том, что мне не показалось? Или, что скорее, мне хотелось, чтобы его так не было. Чтобы убедить самого себя в том, что мне показалось. И всё эти мои ощущения и предчувствия — это не более, чем усталость и прочее. Я ведь уже упоминал об этом.

Зеркало мне подыгрывало, монстра не было. Медленно, очень медленно исчезали напряженные минуты. Другим виделось самое обычное небо за окном. Уродливые существа мерещились в форме облаков. И даже птицы, которые стремительно пикировали вниз, затем поднимались вверх, они выглядели так, как будто я мог их наблюдать в первый раз. То же самое касалось крон деревьев, на которые в первую очередь падал мой взгляд. Я ощущал во всем теле особую, неприятную анемию.

А что если я — это не я! Что если меня давно не существует?

Хорошо, что мне никуда не нужно было идти. Или быть может наоборот, может, мне лучше было бы покинуть пределы своей квартиры, сменить обстановку. Сделать так, чтобы определиться в пространстве, сделать сейчас то, что не было сделано когда-то давно, очень давно…

Деревянный городок был построен прошлым летом. Точно что где-то ещё имелись подобные сооружения, но вот поблизости, во всем районе, бывшем совсем уж немаленьким, такого не было. Работали стройотрядовцы, работали здорово и качественно. Пять или шесть домиков, у каждого из которых площадка под крышей, у каждого из которых по два оконных и один дверной проем. Несколько домиков имели в своей конструкции горки. Все эти домики соединялись между собой с помощью деревянных же переходов. Ещё лестницы, ещё декоративные элементы. И всё это чудо было выполнено в древнерусском стиле, всё это стало настоящим подарком детворе, и всё это размещалось на довольно большой площади, между четырьмя пятиэтажными домами, которые в свою очередь образовывали собой квадрат. Въезд во двор был только один, небольшая горочка, ставшая его частью. Рядом кирпичное строение подстанции. Выше детсад, асфальтированные дорожки на стыках домов, далее другие пятиэтажки, но они уже не часть двора, о котором только что было озвучено упоминание.

Двое пацанов сидели на лавочке, бывшей в верхней части домика, того, который своим фасадом выходил на пятиэтажку 38/3.

— Мать сказала, что дело серьезное — произнес Максим, смотрел он вниз, и был он сейчас серьёзен, как и то дело, о котором только что упомянул, о котором говорила его мама.

— Ясно, ты думал, что игра какая — отреагировал Костя.

— Да ничего я не думал. Я просто не пойму. Я этому менту всю правду и сказал, что знал, что было в тот день, то и сказал — произнес Максим.

— Ну и я так же, здесь выдумывать нельзя, да и нечего придумать — сказал Костя.

— Мать сказала, что ключей от подвалов больше никому не дадут, только если вместе с взрослыми — проговорил Максим.

— Они что вправду думают, что он в подвале этом исчез? Где там? Сам подумай — высказался Костя.

— Я не знаю, но ведь бабка Витькина Андрею ключи дала. Значит в подвале он был. Велосипед тоже там, родители Андрея говорили. Менты ключи нашли возле лестницы. Что он их там бросил просто так — очень разумно и даже по-взрослому произнес Максим.

— Но его же не нашли. А куда он делся? — сказал Костя.

— Это да, они всё сарайчики перевернули. Андрея не нашли — отреагировал Максим.

— Ты идиот Макс, ты забыл о том, как мы в вентиляционное окно залазили. Вот и Андрюха им воспользовался. Конечно, высоко там изнутри, но подставил что-то — проговорил Костя.