Громче меча 4 (СИ). Страница 2

— Что с этими? — указал Маркус на пытающихся отползти куда-то гражданских. — Мы же, как бы, не спасать их пришли?

— Нет, мы здесь не за этим, — покачал я головой, а затем обратился к мужику, ползущему на перебитых кувалдой или чем-то подобным ногах. — Эй, ты! Откуда будешь⁈ Да, ты! Откуда пришёл⁈

— Я, мой господин… — повернул он ко мне голову. — Я отсюда, мой господин…

Жопу ему разорвали основательно. Наши враги — это ёбнутые на голову психи, которые не остановятся ни перед чем, лишь бы удовлетворить свои извращённые потребности. Им нет разницы, мужик или баба — надо трахать с особой жестокостью.

Дедушка Фрейд был прав: всё и всегда сводится к сексу. Власть человек получает — начинает неистово ебаться или, если нельзя ебаться, то будет сублимировать. Деньги получает — то же самое. Ёбнется на голову, как порочник — тоже всё сводится к одной только ёбле. У них даже людоедство, если верить лекциям мастера Вэя, имеет отношение к сексуальному контексту, а не к какому-то ещё.

— Эй вы, все! — обратился я к выжившим. — Отблагодарите нас за спасение! Снимите тех несчастных с крестов и помогите им уйти дальше на восток! На востоке стоят императорские войска — они помогут вам!

Некоторым, как я вижу, уже не помочь — налицо признаки мора…

— Всех, у кого покрасневшие глаза и землистая кожа — не трогать! — велел я. — Действуйте живее — от этого зависят ваши жизни!

Выжившие засуетились. Некоторые из них перенесли истязания в относительной целости, поэтому быстро сориентировались в диспозиции и начали делать, как я говорю.

Распятых бедолаг сняли и понесли на восток, к кордонам 1-й дивизии морской пехоты Юнцзина…

— Сделали, что могли, — сказал я и пошёл дальше.

— Мы не спасатели, а уничтожители, хоуми! — криво усмехнулся Маркус. — Пойдём и порвём ещё больше этих мудаков, хоуми! Ах, как мне не хватало хорошего рубилова!

Рубилова впереди столько, что оно нас ещё форменно заебёт…

*1078-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, пригороды, улица Ма Бэя*

— Ёбаный в рот!!! — выкрикнул я. — Берегись!!!

Падаю на правое колено и укрываюсь за пуленепробиваемым щитом, а Маркус бросается к брошенной телеге, наполненной керамическими амфорами.

Двухцуневое орудие, установленное на баррикаде, делает выстрел и я сразу же ощущаю мощное давление на щит, который с лязгом бьёт меня верхней частью по шлему.

Бросаю взгляд направо и вижу, что Маркус не особо пострадал, но искупался в вине, которое, судя по запаху, является разбавленной дешёвкой. И не жалко даже.

— Ты цел⁈ — спросил Маркус.

— Кажется, да! — ответил я, отбрасывая измятый и в трёх местах продырявленный щит. — Вперёд!

Врываемся в облако дыма, висящее перед баррикадами, пересекаем его и выходим прямо на артиллеристов, лихорадочно перезаряжающих орудие.

Нанизываю на штык сразу двоих артиллеристов, а Маркус проводит мощную серию из трёх ударов и убивает сразу четверых.

У орудия было своё боевое охранение из десятка солдат-жуаньши. Продержались эти ребята недолго…

— Жалко бросать, — посмотрел Маркус на орудие. — Состояние неплохое…

Он пнул жуаньши, в котором застряла его мисс Пэйн. Тело рухнуло на окровавленную землю и Маркус добил мертвеца тычком основания годендага в голову.

— Укатим в тот дом? — предложил я.

— И снаряды туда же, — кивнул Маркус. — Потом, когда всё кончится, утащим в квартал — чувствую, что нам пригодится вся доступная артиллерия.

Сзади раздались выстрелы. Мы обернулись, но всё быстро закончилось — дух-ящер с фламбергом вонзил свой меч в грудь порочника с ружьём, а дух-мечник отрубил голову копейщику.

Перед этим, как я понимаю, они зарезали ещё троих мудаков, подбиравшихся к нам с Маркусом.

Ящер отсалютовал нам своим мечом. Я признательно кивнул ему.

— Сара кроет, — улыбнулся Маркус.

Духи двигаются примерно в двухстах метрах позади. Это специально на случай, если нас захотят основательно окружить. У Сары всё серьёзно, поэтому мы даже не задумываемся о прикрытии со спины — всё схвачено.

Разворачиваю орудие и быстро закатываю его прямо в жилой дом с северной стороны улицы. Маркус заносит туда же боеприпасы.

Накрываю орудие тканью, сорванной с окровавленной постели и выхожу на улицу.

— Вроде, в глаза не бросается, — сказал Маркус.

— Главное — не забыть, — вздохнул я. — Идём дальше.

Следующей нашей целью является безымянный базар, который на карте западных пригородов никак не помечался. Это единственное относительно открытое пространство посреди очень плотной застройки, поэтому мы ожидаем, что враг будет вынужден сконцентрировать там силы для дальнейшего продвижения.

Вернее, после того, что мы увидели на площади Чжэнгфу, этот базар 100% служит для накопления сил — ведь как-то та прорва порочников сумела пройти к площади, прорвав оборону местного ополчения…

— Вот знак, — указал Маркус. — Базар в пятидесяти метрах.

— Т-с-с-с… — приложил я палец к дыхательному отверстию в шлеме. — Слушай…

С запада, от базара, доносятся вопли отчаяния и боли, а это верный признак того, что порочники там и их дохуя.

— Кажется, их там много, бро, — произнёс Маркус. — Будем юзать наших малышек?

— Естественно! — улыбнулся я. — Доставай!

— Я ща… — Маркус открыл подсумок и вытащил из него четыре шарообразные бомбы.

Конструкция примитивная — чугунный корпус, внутри порох, а из отверстия торчит фитиль. Но фитиль не простой — это трубка, горящая внутри, поэтому случайное задувание пламени практически исключено.

Вешаю Д-11 на спину и вооружаюсь двумя бомбами, заранее прижав запальные трубки большими пальцами.

Бежим к базару, и нам открывается типичная картина бурной жизнедеятельности порочников, но в куда большем масштабе, чем на площади Чжэнгфу.

— Жги! — скомандовал я и применил практику «Огненный палец».

От моих больших пальцев к запальным трубкам было подано пламя, пропитанная порохом древесина взялась, началось горение замедлителя и я бросил бомбы в наиболее крупные скопления врагов.

Да, истязаемые порочниками гражданские тоже пострадают или умрут, но тут вариантов-то и не особо много — нужно внести хаос и дезориентацию, а затем рубить сучар быстро и жёстко.

«Мы здесь добро, блядь, и мы решаем, какие потери приемлемы, а какие нет!» — подумал я, наблюдая за полётом бомб.

Расчёт оказался верен и бомбы взорвались в воздухе, прямо над головами порочников.

Положило по пять-шесть мразей с каждой бомбы, что не очень много.

«Но это честная работа», — подумал я, перехватывая Д-11.

— Юрген⁈ — поражённо воскликнул Маркус.

— Чего⁈ — не понял я, а затем увидел нашего однокашника.

Юргена, как видно, изрядно поебала жизнь: кожа в ужасных язвах, на голове длинные и широкие проплешины, глаза покрыты гноем, а сам он, с азартом, ебёт толстого мужика, уже переставшего пытаться сопротивляться.

— Ах ты, пидарас! — проревел Маркус и выстрелил в Юргена из Биг Гана.

Но Юрген доказал, что до сих пор юся — он сразу понял, что будет, поэтому перехватил тело толстого мужика, закрылся им от картечи, а затем подал мощный поток ветра в сторону Маркуса.

Картечь превратила толстого мужика в кровавый фарш, но Юрген, судя по прыти, с которой он побежал подальше от нас, пострадал не сильно. Если вообще пострадал…

— Виталик, достань его! — крикнул Маркус. — Эта шлюха не должна уйти!

Видимо, между ними был давний конфликт, о котором он решил не говорить. Или как ещё объяснить такую реакцию? Или он возмутился тем, что Юрген ебёт мужика? Или что?

Юрген — «воздушник», то есть, обучался с упором на стихию Воздуха. Всерьёз биться против юся — это новый для меня опыт.

Спарринги, совместные тренировки — этого было дохуя, даже слишком дохуя, но вот бой насмерть…

В темпе вальса вспоминаю, как «физик» должен сражаться против «воздушника».