Царство бури и безумия (ЛП). Страница 52

Я останавливаюсь на третьей ступеньке и оглядываюсь через плечо. — Я не убегаю, — говорю я ему, мгновенно принимая новое решение. — Ты все еще у меня в долгу, помнишь? Я просто хочу быть подальше от северной башни и от Теоса, когда он вернется. — Я никуда не уйду и не побегу, пока не смогу получить свои деньги.

Сверкающие глаза Руэна наблюдают за мной с вездесущей настороженностью, но я больше ничего не говорю, и он тоже, когда я смотрю вперед и спускаюсь по ступенькам, проходя мимо своей комнаты, пока ноги сами не несут меня до конца, а затем за дверь на свежий, холодный воздух.

Глава 29

Кайра

Другие «Смертные Боги Академии» спокойно восприняли смерть Рахелы. Это заставляет меня задуматься, были ли у девушки когда-нибудь настоящие друзья.

Я смотрю на тренировочные площадки, на арену, когда Теосу наносят удар мечом по руке — лезвие чисто рассекает его бицепс, из раны сочится кровь. Возможно, это связано с тренировками Офелии, но войти на арену после всего пережитого здесь, оказалось намного легче, чем я ожидала. Несмотря на то, что я не разговаривала с Теосом несколько дней — с тех пор, как я выскользнула из его спальни, — он даже оглядел меня, вероятно, в поисках признаков беспокойства, когда мы вошли. Я сохраняла невозмутимое выражение лица, мое внимание было прямолинейным. Даже если пребывание на арене действительно беспокоило меня, я не хочу нарушать невидимую черту, которую мы провели, хотя я не настолько глупа, чтобы думать, что он пока оставил этот вопрос. Он знает, что я что-то скрываю, и, вероятно, подозревает, что Каликс знает. Теос не сказал ни слова, даже не спросил меня, как мне удалось сбежать из его комнаты. Я предполагаю, это потому, что он, должно быть, думает, что Руэн освободил меня.

Мне все равно. Я наделала достаточно ошибок с Теосом. Передо мной стоят гораздо более серьезные проблемы.

Пока эта мысль проносится у меня в голове, я перевожу взгляд на существо этой более масштабной и смертоносной проблемы. Каликс широко улыбается, его напряженные глаза сужаются, а зрачки превращаются в тонкие щелочки, когда его противник дрожит перед ним.

Бедный Смертный Бог, который, к несчастью, вытянул короткую соломинку в спарринге с ним во время тренировки, — довольно крепко выглядящий мужчина с коротко остриженной головой и аристократическим носом, который, кажется, доминирует над его лицом под слишком близко посаженными глазами. Он не так красив, как большинство Смертных Богов, поэтому я предполагаю, что он, должно быть, Третьего уровня — кто-то, в ком больше смертной крови, чем Божественной.

Каликс, как и большинство мужчин, что разошлись по парным поединкам, снял рубашку перед боем. Теперь он кружит вокруг своего соперника, как хищник вокруг беззащитной жертвы. Ему слишком нравится пугать этого парня, и, хоть я и слишком остро ощущаю взгляды со всех сторон арены, едва удерживаюсь от того, чтобы закатить глаза, когда он делает ложный выпад — настолько резкий, что его противник едва не отпрыгивает назад и не падает на задницу.

Я перевожу взгляд на последнюю Даркхейвена. Руэн неподвижно стоит на невидимом ринге своей собственной спарринг-зоны, его глаза бегают из стороны в сторону, пока его противник совершает зигзагообразные движения, рассекая землю по мере приближения. В одно мгновение Руэн рядом, а в следующее — когда его противник прыгает с занесенным над головой мечом — он уходит. Затем противник вскрикивает и падает лицом в грязь. Брызг крови нет, но он не успевает подняться, как прямо над ним появляется Руэн, смотрит на плоскую сторону своего меча, прежде чем оторвать взгляд от металла и встретиться с моим.

Прошло уже больше недели с тех пор, как я потребовала от него услугу, но я все еще не получила весточки от Региса, чтобы сообщить мне, что он вернулся в Ривьер. Мой опыт подсказывает мне, что это нормально — не слышать о нем несколько недель, а не просто дней, особенно когда он на работе. Мой разум, однако, останавливается на том факте, что он назвал дату окончания своей собственной миссии, и эта дата пришла и ушла.

Вот почему мы не указываем даты окончания миссий. Это почти как проклятие. Он, должно быть, думал, что это будет легко, а теперь обнаруживает, что это не так. Регис талантлив, напоминаю я себе. Его воспитали так же, как и меня, и во многих отношениях он намного лучший ассасин, чем я. Если бы не его отвращение к грязи, он, вероятно, опередил бы меня с точки зрения лучших ассасинов Офелии. Мое единственное притязание на славу — это тот факт, что моя Божественная Кровь дает мне улучшенные чувства и определенные способности.

Проклятие из уст женщины вырывает меня из задумчивости, когда мимо меня проходит знакомое тело. Она поворачивается, позволяя своей спине сначала удариться о стену, бросает свой клинок в песок у наших ног и соскальзывает вниз, чтобы сесть на задницу, согнув колени.

Огненно-рыжие волосы Мейрин заплетены сзади в несколько замысловатых косичек — некоторые украшены бисером, некоторые без украшений — на макушке, а одна длинная толстая прядь волос свисает по спине. Она раскраснелась с головы до ног, ее обычно бледная веснушчатая кожа порозовела из-за солнца, которое решило выглянуть из-за зимних облаков. Больше не кажется, что зима нависла над головой, но весна, возможно, уже в пути. Я была здесь почти целый семестр, когда даже не была уверена, что продержусь больше нескольких недель. Иногда я удивляю даже саму себя.

— Это смешно, — бормочет Мейрин, глядя на арену, наблюдая, как ее одноклассники нападают друг на друга с кинжалами, мечами и кулаками.

На противоположной стороне я замечаю Найла, спешащего к большой бочке с водой, установленной, без сомнения, для Смертных Богов, потому что Боги часто забывают, что у Терр тоже есть потребности. Он стоит в очереди, чтобы набрать кружку воды, которую, скорее всего, принесет ей.

Я снова опускаю взгляд. Что она делает, сидя здесь?

— Ты знаешь, сколько Смертных Богов погибло в этих битвах? — Она так быстро задает вопрос, что я не уверена, говорит ли она просто потому, что расстроена, или потому, что хочет, чтобы кто-нибудь выслушал. Я держу рот на замке, не произнося ни слова.

Мейрин откидывает голову назад и многозначительно смотрит на меня. — Ну? — подсказывает она.

Черт возьми, она действительно хочет ответа. Я пожимаю плечами. — Нет, не знаю, — признаю я.

— Большинство из них, — говорит она мне, оглядываясь на арену. — Многие выжили в этих прошлых битвах, потому что Маладезия была выбрана первоначальным действующим судьей. — Она вздрагивает. — Редко кому из стольких удается выжить и продвинуться.

— Вы сражались раньше? — Я спрашиваю, прежде чем успеваю передумать.

Ее голова откидывается на каменную стену, и она выдыхает. — Однажды, — признается она, взгляд становится отстраненным. — И это то, чего я бы предпочла не повторять. Мне потребовались недели, чтобы исцелиться, и я едва выкарабкалась… не говоря уже о ночных кошмарах.

Последняя часть ее признания вырывается тише, чем остальное. Кошмары, я думаю. У нас есть что-то общее.

Мне тоже долгие годы снились кошмары после моего первого убийства, после обучения Офелии. Если я достаточно прочищу свой разум или истощу свое тело, то иногда мне удается убежать от них, поспав несколько часов, прежде чем они снова найдут меня. Вполне логично, что они были бы и у нее тоже, если ее заставили сражаться насмерть на этой самой арене.

Мейрин сгребает песок в кулак по бокам, поднимает руки и раскрывает ладони, чтобы позволить крупинкам просочиться между пальцами обратно на землю. Проходит мгновение, и я смотрю, где Найл в очереди. Перед ним стоят еще два Терра. Он скоро подойдет.

Целительница Второго Уровня делает глубокий вдох. — Ты знаешь, что это значит для таких, как я, — начинает она снова, привлекая мое внимание, — знать, что я причинила кому-то боль, убила их, потому что мне нужно было выжить?