Сердце с горьким ядом (ЛП). Страница 40

И, как и обещал, он не спешит. Он задает ритм, который нарастает, и вскоре он уже вгоняет в меня с силой, его яйца шлепаются о мою киску, а пальцы кружат вокруг клитора.

— Ты такая узкая, моя богиня. Такая чертовски узкая, — шепчет он мне в ухо снова и снова, пока моя спина выгибается, и я кончаю, стоная его имя. Он изливается в меня, мы отдыхаем, лишь чтобы начать снова, и снова, пока рассвет не окрашивает небо.

В коридоре все еще тихо, когда мы идем в ванную, чтобы принять душ вместе. Мои ноги липкие, тело расслабленное и приятно ноющее, кожа покалывает от крови, которую я пила у Ашена. И все же в душе мы занимаемся любовью еще раз — я обвиваю ногами его талию, он прижимает мою спину к прохладной плитке, а я слизываю кровь с его пальцев, размягченных теплой водой. И испытываю последний ослепительный оргазм за ночь, которая, как мне хочется, никогда не закончится.

Мы перевязываем его пораненные пальцы, возвращаемся в комнату, переступая через холодный труп на полу, и забираемся на простыни, пропахшие сексом и обещаниями. Я ложусь на грудь Ашена, пряча голову под его подбородком. Он натягивает одеяло, обнимает меня за спину, медленно перебирает пальцами мои волосы - звук и ощущение его прикосновений мелодичны, как колыбельная.

— Я люблю тебя, Лу. Моя прекрасная, неземная, волшебная богиня Лу, — шепчет он.

Люблю. Он говорит это так легко, будто это и привилегия, и облегчение. Как бросить раненую птицу в небо и смотреть, как она исчезает вдали - исцеленная, дикая, свободная. И хотя я не могу ответить тем же, он, кажется, не против. Даже осознание, что он готов ждать, вытягивает из моего сердца еще немного яда. Наша кровь - это жидкое терпение. И пока он ждет, я могу говорить вещи, которые значат для меня не меньше, чем любовь.

— Не уходи, если не сможешь уснуть. Я не хочу просыпаться одна, — признаюсь я, голос усталый и вялый. Все, что я не хочу озвучивать, кошмары, страх, доверие, комфорт, висит в воздухе.

Ашен крепче обнимает меня. Он оставляет поцелуй в моих волосах.

— Я буду здесь, когда ты проснешься, — шепчет он.

И тогда я погружаюсь в глубокий, безмятежный сон.

Просыпаюсь от шепота в ухо и щекотки на шее от дыхания Ашена.

— Вампирша. Просыпайся.

Тихий приказ Ашена вызывает во мне желание сделать прямо противоположное. Я прижимаюсь ближе, впитывая его тепло, которое разливается по моей спине.

— ...Не-а.

— Уже почти полдень.

— Не важно.

— Остальные готовят обед.

— Я на диете из мудаков, а они не учитывают мои предпочтения.

— Они будут гадать, где мы.

Я фыркаю и притягиваю его руку крепче к своему животу, все еще отказываясь открывать глаза.

— Они прекрасно знают, где мы.

Я зарываюсь глубже под одеяло, Ашен пытается осторожно его стянуть, но мертвая хватка на краю покрывала не ослабевает. Я прижимаю его к шее, переворачиваюсь к нему лицом.

Ашен — первое, что я вижу, открыв глаза, и в этот момент понимаю: я могла бы просыпаться рядом с ним тысячу лет подряд, и каждый раз это было бы как удар током — просто смотреть на него. Эти темные ресницы и тепло в глазах цвета коньяка. Сияние его кожи, блеск коротких темных волос в утреннем свете. Эти линии черных татуировок, спускающихся по шее и плечам, исчезающих под одеялом.

Окутанная его запахом, его прикосновениями, его внимательным взглядом, я чувствую, как часть боли, тревоги и гнева, которые я таскала на себе, как петлю, отступает. Хотя бы ненадолго. Как будто я наткнулась на целебные воды и вышла на другом берегу чуть более спокойной.

«Вот что делает любовь, дурочка», — шепчет мне внутренний голос.

«Нет, вот что делает хороший секс, дурочка», — отвечаю я.

«Это был не просто секс, и ты знаешь. Ты не подпустила бы его близко, если бы ничего не чувствовала».

«Заткнись нахрен. У тебя даже голоса нормального нет», — огрызаюсь я, и эта мысль колет сердце, как раскаленная игла.

«Так зачем отнимать у себя еще что-то, когда у тебя и так уже столько отняли?»

...

...

«Ты права, стерва».

Взгляд Ашена скользит по чертам моего лица, прежде чем вернуться к глазам. Он улыбается, и это выглядит слишком проницательно для моего комфорта.

— Ты когда-нибудь просто просыпаешься спокойно, или каждый твой день начинается с какой-нибудь битвы? Интересно, бывает ли в твоих мыслях покой.

Я сужаю глаза. Его улыбка становится чуть шире.

— О чем ты думала только что?

— Не скажу.

Ашен слегка смещается, нависая надо мной, его вес прижимает мое плечо к матрасу. Он целует мою шею, его дыхание вызывает мурашки на груди.

— А если я потребую, чтобы ты сказала? Тебе, кажется, нравятся мои требования.

Я подавляю дрожь желания.

— Думаю, пора вставать, — ворчу и выскальзываю из-под него, его рука тянется вслед.

— Ладно, вампирша, — говорит он, пока я направляюсь к шкафу. В его голосе слышится самодовольная улыбка. — Подкинешь мне мой кинжал, когда будет возможность? Тот, что я вытащил у тебя из рук. Может, как-нибудь обсудим, что ты собиралась с ним сделать.

Я замираю и бросаю на него убийственный взгляд через плечо. В ответ он выдает самую дразнящую, раздражающе милую ухмылку. Я замечаю кинжал в паре шагов, поднимаю его с пола, перекидываю с ладони на ладонь, не отводя взгляда от Ашена.

— Вампирша... — низко предупреждает он, хотя улыбка все еще играет на его губах.

Кинжал вылетает из моей руки и с глухим стуком вонзается в изголовье. Ашен смотрит на лезвие у своей головы, затем на меня, его улыбка становится шире.

— Промахнулась, — говорю я, пытаясь метнуть в него взгляд не менее острый, чем клинок, который он выдергивает из дерева.

— Нет, не промахнулась.

— Могу повторить.

Ашен смеется. Боже всемогущий, этот звук. Как будто мне наносят удар в грудь. Но в хорошем смысле. Ну, типа, приятный удар. Ладно, возможно, это звучит странно. Просто это не теплые объятия, не как завернуться в плед и смотреть из окна на падающий снег, потягивая горячий шоколад. Это шок. Это неожиданно. Это перехватывает дыхание и захватывает меня. Я чувствую его отголосок в костях, когда он затихает.

Но почему?

Потому что это так редко случается? Демоны-жнецы не славятся легким смехом. Потому что это тяжело заработать, и это я вызвала его к жизни? Или просто... это он? Потому что мне нравится видеть и слышать, как он преображается, когда позволяет себе отпустить контроль?

«Дура, это потому что ты влюбляешься...»

«Заткнись, женщина».

Улыбка Ашена растет, когда он смотрит на кинжал.

— Я видел, как ты метаешь лезвия даже боковым взглядом. Ты никогда не промахиваешься, — его взгляд скользит ко мне, он дарит мне темную, самоуверенную ухмылку. Я не могу решить, хочу ли дать ему по лицу или сесть на него. — Значит, я тебе нравлюсь?

Я стараюсь не краснеть и отворачиваюсь, надевая халат.

— Возможно. Как ракушки нравятся китам, или блохи - собакам, или...

— ...только не эти осы...

— ...или те осы, что откладывают яйца в пауков, зомбируют их, заставляя плести безумную паутину, а потом высасывают из них все соки и убивают. Да, ты мне нравишься именно так.

Он набрасывается на меня, прежде чем я успеваю закончить, подхватывает одной рукой за талию и бросает нас обоих на кровать.

— Ты, вампирша, в неминуемой опасности, — рычит он, зажимая меня между своих конечностей. Он пытается выглядеть серьезно, но я вижу тепло в его глазах.

— Почему? Ты умеешь откладывать яйца?

Я хохочу, пока Ашен неумолимо щекочет мне бока, пока я не умоляю его остановиться. Мы смотрим друг на друга, смех затихает, я пытаюсь отдышаться.

Я не чувствовала себя так легко уже давно. Так свободно. Я знаю, что, как только мы выйдем из этой комнаты, реальность снова настигнет нас, но в этот момент острые края моего разбитого сердца кажутся чуть менее колючими.