Сердце с горьким ядом (ЛП). Страница 17

Я утопаю в боли и тенях. И когда мир окончательно тонет во тьме, мне кажется, я слышу нечто невозможное. То, чего не может быть. Нечто волшебное. Смертельное. То, что демон никогда не должен чувствовать к существу, прикованному к Миру Живых.

Arammu.

Любовь.

ГЛАВА 12

Свет в комнате тусклый, когда я просыпаюсь. Я лежу лицом к открытому окну, и звуки вечернего рынка Хан эль-Халили доносятся снизу, полные жизни. На письменном столе горит масляная лампа, мягкое пламя льет теплый свет сквозь зеленый узорчатый абажур. Я вижу пузыри и неровности в стекле так ясно, будто оно прямо у моего лица. Зрение снова нормальное. Возможно, даже лучше, чем прежде.

Вены в теле гудят, будто в них бушует гроза. Каждое мое дыхание - как приток энергии. Сердце бьется, и с каждым ударом по венам проносится сила.

Это что-то новое. Я сама как будто новая.

И… странная.

Почти дикая. Хищная. Животная. Как будто я могла бы сейчас либо разорвать кого-то на куски, либо трахнуть до потери сознания.

Я подавляю это дикое ощущение и прикасаюсь рукой к шее. Трахеостомы больше нет. Кожа под пальцами гладкая, чистая. Я отнимаю руку, разворачиваю ее ладонью вверх и вижу, как отросли ногти — идеальной формы, с плавно изогнутыми кончиками. Вдыхаю тонкий запах серебра и стали, и пульс начинает ускоряться, пока я не улавливаю аромат Эдии. Тогда я скольжу рукой под подушку и касаюсь рукояти моего кайкена. Я знаю, что она положила его туда, как напоминание о том, что мне хотелось бы держать рядом.

Лоб прохладный и сухой. Нет больше липкого пота, жара, назойливой боли в голове или резей в глазах. Жжение в горле сменилось тупой болью — свеча вместо прежнего пожара. Сглатываю, не веря, что это реально.

Ритмичный стук чужого сердца отвлекает от самоанализа. Поворачиваю голову. Ашен сидит у кровати на стуле. Он положил голову на скрещенные руки и частично на мои. Его лицо повернуто ко мне, и его ровное дыхание согревает мое обнаженное плечо. Даже во сне он прекрасен: темные волосы рассыпались по лбу, густые ресницы отбрасывают тени на скулы, пухлые губы прижаты рукой, из-за чего рот чуть приоткрыт. Половина меня хочет дать ему пощечину. Другая половина мечтает, чтобы эти губы сделали кое-что другое — и одна лишь мысль об этом заставляет живот сжаться от желания.

Сдерживаю порыв и просто наблюдаю. Никогда не видела, чтобы демон спал, раньше он всегда просыпался первым. Сейчас, в этой тишине, он выглядит почти... ангельским. Осторожно отодвигаю прядь с его лица, касаясь так легко, что он даже не шевелится.

Аромат сирени выдает присутствие еще до того, как я замечаю слабый пульс в коридоре. Поднимаю взгляд — Давина стоит в дверях, наблюдая. Хочу что-то сказать, но не знаю что. Да и стоит ли? Мои первые слова ее не достойны, даже если она ни в чем не виновата. Она смотрит на меня долгим безмолвным взглядом, слабо улыбается улыбкой, полной печали и тихо закрывает дверь, уходя.

Я должна бы поблагодарить ее. Но гораздо сильнее хочется убить. Жестоко. Искупаться в ее крови, наложить заклинания на ее кости. Не знаю почему.

Нет, знаю.

За то, что она снова существует. За то, что забрала то, что было моим.

По спине пробегает дрожь. Желание убить сильнее обычного. Что о многом говорит, учитывая, что я... ну, вампир.

Черт, я чувствую себя очень странно. Не плохо странно — скорее, безумно странно. Эмоции свелись к двум примитивным импульсам:

Желанию крушить все вокруг,

Или

Желанию просто... трахаться.

С одним конкретным человеком.

С тем, чьи карие глаза теперь прикованы ко мне с явной настороженностью. И он прав, сейчас мои желания балансируют на лезвии ножа.

Трахнуть его

Или

Прикончить.

Ашен приподнимается, не убирая руку с моего бока. Двигается медленно, будто перед ним дикий зверь. Глаза сканируют мое лицо, оценивая угрозу. Теперь, когда он проснулся, буря в моих жилах разгорается в десять раз сильнее. Жажда вспыхивает, как фитиль. Пока не ясно, к чему она приведет, и вряд ли я вообще контролирую этот выбор.

— Лу...

Я шиплю. О, да, это приятно.

— Леукосия...

Шиплю снова.

— ...вампирша? — пробует он.

Сужаю глаза в яростном взгляде. Ашен выпрямляется, бросая взгляд на дверь. Наверное, услышал, как она закрылась. Может, даже знал, что Давина была здесь. Или, что хуже, ждал ее. Ревность вздымается волной, и я издаю новый шип — низкий, яростный, полный ненависти. Его спина мгновенно выпрямляется, ладони поднимаются в успокаивающем жесте.

— Лааадно, вампирша...

Приподнимаюсь с осторожной медлительностью. Мышцы напряжены, будто налиты прежней силой, но теперь в них есть еще и искра. Одеяло соскальзывает с тела, но мне плевать. Протягиваю руки, ожидая увидеть свечение под кожей. Внешне ничего. Но я чувствую это. А вместе с этим — заряд крови Ашена, будто я проглотила молнию, и теперь она бьется в моих венах.

Провожу пальцами по месту, где была трубка для питания. Ни боли, ни следа. Интересно, сколько я была без сознания? Но спрашивать не стану — первые слова должны быть для чего-то особенного.

Провожу пальцами по своей прохладной, чистой коже, когда слышу, как скрипит стул Ашена, словно он пытается отодвинуться. Резко поворачиваю голову в его сторону и пронзаю его яростным взглядом. Он слегка откидывается назад и поднимает руки, пытаясь успокоить меня. Я вижу, как он сглатывает, и до меня наконец доходит, что я без верха. Его глаза не отрываются от моих, и это злит еще больше. Он же любит сиськи. У меня даже есть записка на эту тему. Почему он, черт возьми, не смотрит на мою грудь? Хотя, если он все-таки посмотрит, я могу его ударить. Еще не решила. Но в любом случае он гребаный мудак.

Я поворачиваюсь к нему всем корпусом, как будто дразню. Вижу в его глазах полную растерянность – он совершенно не знает, что со мной делать. Да и я сама понятия не имею. Склоняю голову набок, мой взгляд сужается и вспыхивает красным светом. В голове – спор: «Почему ты не смотришь?», «Смотри вниз, придурок!», «Если посмотришь, я тебя убью!». Не знаю, какой голос победит.

— Все в порядке, вампирша? — спрашивает Ашен с такой густой тревогой в голосе, что она ощущается, как свет далекой звезды.

Я наклоняюсь к нему, как тигр перед прыжком. Клыки удлиняются, рот наполняется ядом. И вдруг – вижу быстрый взгляд, метнувшийся на мою грудь.

Отталкиваюсь от кровати и сбиваю его с ног. Словно врезалась в кирпичную стену, но силы достаточно, чтобы мы оба рухнули на пол. Ашен падает на спину, а я, сохранив вампирскую грацию, оказываюсь сверху. Его руки по-прежнему подняты в этом идиотском, умиротворяющем жесте. Хочется отрубить их и выбросить в окно. Он же Жнец, ради всего святого! Он мог бы прикончить меня в мгновение ока. Ладно, почти. Но не сегодня. А его попытки меня успокоить только еще больше раздражают.

Ашен снова смотрит на меня, и я осознаю, что абсолютно голая. Это либо очень удобно, либо дает мне право на убийство.

Я откидываюсь назад, сидя на Ашене, и сверлю взглядом Жнеца, который выглядит как человек, стоящий на перепутье и не знающий, куда идти. Он снова сглатывает. Это движение кажется восхитительным, и меня охватывает дикое желание.

Рассматриваю татуировки на его шее, которые исчезают под воротником. Смотрю вниз, вдоль пуговиц его безупречно выглаженной черной рубашки, затем вверх на отметины на его руке. Я прослеживаю линии мышц под рукавом. Мой взгляд скользит по его плечу, шее, очертаниям челюсти и скул. Когда я вновь встречаюсь с его глазами, в глубине зрачков разгорается слабый огонек.

Я чувствую, как он возбуждается. Он знает, что я это ощущаю. Вижу в его глазах это желание, такое сильное, что оно жжет изнутри. Наши взгляды сливаются в одно целое, связанные невидимой цепью. Сердце бешено колотится в груди.