Сердце с горьким ядом (ЛП). Страница 13

Эрикс заходит под поток водопада и тянет меня за собой, прижимая к своей груди. Вокруг — запах корицы и сирени.

— Держись крепче, Лу. Сейчас начнется.

Крылья Эрикса складываются вокруг нас — сверкающие и смертоносные, острые и переливающиеся. Вода стекает по остриям его перьев. Я прикрываю глаза рукой и смотрю вверх, на струю воды, сияющую, как жидкое золото, словно теплота рассвета растворилась в потоке и наполнила его светом. У меня перехватывает дыхание, когда водопад начинает замедляться, и каждая капля застывает в воздухе. Я тянусь рукой и касаюсь золотой капельки, смеясь, когда она отлетает от моего пальца и сталкивается с другой каплей.

Давление в голове начинает нарастать. Просто ныряешь в глубину, однажды сказал Ашен. Но прежде чем грусть воспоминаний успевает зарыться в грудь, нас окружает взрыв цвета и сверкающих звезд — будто мы стали бомбой, взорвавшей само время.

Когда осколки рассвета опускаются к нашим ногам, мы уже стоим в другом мире.

Царство Света.

Я отступаю от Эрикса и кладу руку себе на грудь.

Да. Ну. Нахрен.

Пространство вокруг живет криками радости и взрывами смеха. Что-то гремит и грохочет — я поднимаю глаза и вижу, как вагонетку аттракциона уносит по синим рельсам. Вдалеке слева крутится Небесный Крикун, справа — колесо обозрения смотрит на ярко-голубую бухту. Я вижу силуэты, скользящие по волнам, накатывающим на берег. Горки и водные аттракционы извиваются вокруг нас, ларьки с сахарной ватой, попкорном и мороженым. Маленький поезд едет по рельсам прямо перед нами, гудя в приветствии, а дети на его вагончиках хихикают и машут. Звучит музыка, кто-то танцует, здесь пахнет чурросом и карамелью, повсюду игровые автоматы, и тут даже собаки — просто собаки, а не те мерзкие трехногие твари, шипящие тебе в лицо. Это счастливые собаки, они виляют хвостами, играют с детьми, подбирают упавший попкорн с земли.

Раздается хлопок, и я смотрю вверх — в небе расцветают фейерверки.

Это словно передоз мороженым и сладкой ватой. Все здесь — приторно-сладкое, нелепое и… МНЕ ЭТО НРАВИТСЯ ЧЕРТ ПОДЕРИ.

Я оборачиваюсь к Эриксу с ошеломленной, сияющей улыбкой.

«Это все по-настоящему?» — шепчу.

— Ну, не весь мир тут такой, конечно… но, согласись, это круто, да?

Он выглядит немного неуверенно, будто боится, что я сочту это глупостью. Но я так не думаю. То есть, да, это глупо. Но глупо в самом офигенном смысле. Это не просто круто.

«Это чертовски эпично», стараюсь сказать я.

— Ты в состоянии прокатиться пару раз перед тем, как мы откроем портал в Саккару?

Нет. Но все равно прокачусь!.

Я отпускаю его руку и с криком мчусь к первой горке. Конечно же, там нет очереди. Здесь все слишком идеально, чтобы существовали такие вещи, как очереди. Мы все еще мокрые, садимся рядом, и защитные дуги опускаются на плечи, фиксируя нас на месте. Эрикс сидит, подогнув сверкающие крылья. Мое сердце колотится — не от страха или боли, хотя физические раны все еще ноют, — а от восторга. Может, из-за этого меня еще раз вырвет, кто знает? Но сейчас, глядя на Эрикса и видя ту же радость в его лице, мне плевать. Я просто хочу веселиться. И не удивляйтесь так: как я уже говорила, я не та древняя ворчливая вампирша из вашего воображения. Мне, может, пять тысяч лет, я наизусть читаю «Плач о гибели Уре» на шумерском, но… зачем? Когда есть американские горки?

Шестерни скрипят, и вагонетка дергается вперед, неся нас вверх по крутому подъему. Отсюда я вижу землю и море, окружающие нас. В воде раскиданы острова, словно архипелаг, некоторые с белыми строениями, устремленными в небо. Прямо перед нами парк развлечений тянется вдоль каньона, прорезанного рекой, над которой перекинут мост к великому белому городу. Слева аттракционы граничат с высокой стеной, а за ней — зеленые равнины с травами и полевыми цветами, колышущимися под мягким ветром. Я указываю туда, когда мы приближаемся к вершине.

— Это город Анур, прямо перед нами, — говорит Эрикс, показывая на белые башни и дворцы. — Дом Добродетелей управляет этим парком и ближайшим кварталом города. А те равнины слева — под опекой Дома Эсагилы. Там зиккурат³, видишь верхушку с золотым куполом?

Зиккурат выглядит массивным и внушительным, окруженным укрепленной стеной. Золото сверкает на солнце, придавая строению одновременно красоту и строгость. Я хочу услышать больше об этом месте. Хочу узнать все. Но земля уходит из-под ног, и прежде чем я успеваю что-либо подумать, мы летим вниз, мчась по рельсам цвета летнего неба.

Я поднимаю руки и кричу от восторга и страха, хоть звука изо рта все равно не выходит. И обычно это молчание разрывает сердце тугой петлей, но сейчас нет на это времени. Особенно когда Эрикс, сидящий рядом, просто визжит от восторга. Все, что я могу — смеяться, смеяться и еще раз смеяться.

Вот так мы и проводим утро. Вопим. Смеемся. Ну, может, один-два раза меня рвет. Ладно, три. Этот чертов «Рогатый Слингшот» и правда пугает даже в Царстве Света. И да, мне все еще плохо. Слишком жарко. Голова гудит. Но, по правде — оно того стоит. Несмотря на боль, слабость, и то, что мозг ощущается как поджаренная гофра внутри черепа... оно все равно стоит того. Два дня назад я сидела в камере. Думала, никогда больше не испытаю ничего хорошего. А теперь я выжимаю из этого все. К черту последствия.

Именно об этом я думаю, поедая сахарную вату и идя рядом с Эриксом, который макает чуррос в шоколад с выражением полного блаженства на лице. Я редко ем человеческую еду. Чаще всего она мне не на пользу. Но чистый сахар хотя бы легко переваривается. Как я уже сказала: к черту последствия.

— Попробуй, — говорит Эрикс, заметив мой взгляд. Он отрывает кусочек, обильно покрывает его шоколадом и протягивает мне. — Коул приготовил мне чуррос на десерт во время нашего первого свидания. Его были вкуснее.

Я кладу кусочек в рот. Это очень вкусно. И неожиданно хорошо сочетается с сахарной ватой. Я жестикулирую, задавая вопрос и подкрепляю его беззвучными словами:

«Как вы познакомились?»

— А, он меня убил, — просто отвечает Эрикс, совершенно серьезно кивая. Я давлюсь чурросом.

«Что?!»

Эрикс хлопает меня по спине, пока я кашляю, и смеется с легкой грустью:

— Да, он правда меня убил. Я тогда был человеком. Он тоже. Именно так он и привлек к себе внимание Царства Теней.

Я озираюсь, чувствуя, как земля под ногами качается, будто где-то рядом затаилась еще одна тайна. Я делаю вращательное движение рукой, чтобы он продолжал.

— Он заключил сделку. Если он откажется от своих крыльев ради этой миссии, то любая человеческая жизнь, которую он отнимет в Живом Мире, чтобы попасть на радары демонов, получит шанс стать больше, чем просто душой в Царстве Света. У меня был выбор: стать ангелом, — Эрикс пожимает плечами и улыбается, отрывая кусочек жареного теста. — Звучало довольно заманчиво. И на деле — да, круто. Летать с ножевыми крыльями — это, скажем честно, охренительно. Не находишь?

Я улыбаюсь шире. Да, правда, звучит круто. Я киваю, и Эрикс, похоже, немного успокаивается, ему приятно, что я не осуждаю.

Он ведет меня к перилам, откуда открывается вид на каньон и реку, впадающую в море. Мы стоим рядом, глядим, как вода петляет между скал.

— Когда мне рассказали, почему Коул сделал то, что сделал, я вызвался присоединиться к попытке сохранить равновесие. Я сам его нашел. Хотел, чтобы он знал - я простил его, — говорит Эрикс, едва улыбаясь, погруженный в воспоминания, и поворачивает взгляд к городу Анур. — Ушло немало времени, чтобы убедить его, что это правда. Он злился на себя, хоть и сделал то, что должен был. Иногда он до сих пор злится, особенно когда ему приходится забирать бессмертную душу и отправлять ее в Царство Теней.

Эрикс замолкает надолго, и мне кажется, мы оба теряемся в мыслях о Коуле. У меня сжимается грудь при одной мысли о том, каково это — отказаться от самого себя, делать ужасные вещи ради права жить среди врагов день за днем. Стать одним из них — просто ради шанса остановить войну. Я сглатываю и снова смотрю в сторону моря.