Водная жила (СИ). Страница 10

— Методы, применяемые товарищем Корниловым, полностью соответствуют принципам советской агрономической науки, — поддержал Семенов. — Более того, некоторые решения являются оригинальными и могут быть запатентованы как отечественные разработки.

Климов внимательно слушал выступления, время от времени делая записи в блокноте. По его лицу было видно, что аргументы ученых произвели впечатление.

В заключение конференции приняли резолюцию, с одобрением опыта совхоза «Заря» и рекомендаций к его распространению в других хозяйствах области. Документ подписали все присутствующие ученые и специалисты.

После официальной части гости остались на ужин. В столовой накрыли длинные столы, Зинаида Петровна с помощницами подавала традиционные сибирские блюда: пельмени с мясом, блины со сметаной, варенье из брусники. Играла гармошка, звучали песни, атмосфера была самая дружественная.

За столом профессор Чернов сидел рядом со мной, время от времени поднимая тосты за науку и практику. В какой-то момент он наклонился ко мне и тихо сказал:

— Виктор Алексеевич, а знаете, что я думаю? Ваша работа достойна кандидатской диссертации. Серьезно говорю! Собирайте материалы, обобщайте опыт.

— Спасибо за предложение, Василий Иванович, — ответил я. — Но пока руки не доходят до теории, практика поглощает все время.

— А вы не откладывайте, — настойчиво сказал профессор. — Практика без теоретического обобщения быстро забывается. А так останется на века.

На следующий день гости разъехались, увозя с собой семена галофитов, образцы бактериальных культур, фотографии и чертежи. Но самое важное, увозили положительные впечатления и готовность поддержать нашу работу.

В понедельник я пришел в редакцию районной газеты. Русаков встретил меня с некоторой неловкостью:

— Виктор Алексеевич, насчет той статьи… После конференции автор решил ее отозвать. Говорит, изменились обстоятельства.

— А новый материал будет? — поинтересовался я.

— Будет, обязательно! — заверил редактор. — Подготовим большую статью о научной конференции, с фотографиями и выдержками из резолюции.

Статья вышла через неделю под заголовком «Наука — союзник практики» и заняла целую полосу. Были опубликованы фотографии всех экспериментальных участков, выдержки из выступлений ученых, полный текст резолюции конференции.

— Смотри, как красиво написали! — радовалась Галя, разворачивая свежий номер газеты в конторе совхоза. — «Творческое применение достижений науки», «образец новаторского подхода», «пример для подражания».

Она сидела рядом со мной за столом, и я невольно любовался ее одухотворенным лицом, карими глазами, в которых читалась искренняя радость за общий успех. В последнее время мы все чаще работали вместе, и я все отчетливее понимал, что испытываю к этой замечательной девушке не только товарищеские чувства.

— Виктор Алексеевич, — сказала Галя, поднимая глаза от газеты, — а правда, что вы собираетесь в аспирантуру поступать?

— Профессор Чернов предлагает диссертацию писать, — ответил я. — Но пока не решил. Времени мало, а тема серьезная.

— А мне кажется, стоит попробовать, — задумчиво сказала она. — Вы столько интересного делаете, это действительно достойно научного обобщения.

Мы засиделись в конторе допоздна, обсуждая планы на будущее. За окном стояла теплая сентябрьская ночь, светили звезды, где-то играла гармошка на молодежных посиделках. Галя собирала документы, аккуратно складывая их в папки, и я не мог отвести взгляд от ее точных, грациозных движений.

— Галя, — сказал я вдруг, — а что вы думаете о нашей общей работе? Не скучно вам с сухой агрономией заниматься?

Она подняла глаза, и наши взгляды встретились. В ее карих глазах я увидел что-то особенное, что заставило мое сердце биться чаще.

— Совсем не скучно, — тихо ответила она. — Наоборот, это самая интересная работа в моей жизни. И… и не только из-за агрономии.

Воздух между нами словно наэлектризовался. Я встал, подошел к ней ближе, и она тоже поднялась, не отводя от меня глаз. Расстояние между нами сократилось до нескольких сантиметров, и я чувствовал аромат ее духов, теплое дыхание.

— Галя, — прошептал я, и, поддавшись внезапному порыву, наклонился и поцеловал ее.

Поцелуй был нежным, сдержанным, полным невысказанных чувств. Галя не отстранилась, ее губы ответили на мой поцелуй, но через мгновение она мягко отодвинулась, опустила глаза.

— Мне нужно идти, — сказала она едва слышно, собирая остатки документов. — Поздно уже.

Она быстро направилась к двери, на пороге обернулась:

— Спокойной ночи, Виктор Алексеевич.

— Спокойной ночи, Галя, — ответил я, глядя, как она исчезает в коридоре.

Я остался один в пустой конторе, переполненный новыми чувствами и слегка растерянный. Что теперь будет? Как это повлияет на нашу работу? И главное, что чувствует она?

На следующий день Галя вела себя как обычно, деловито, энергично, но избегала оставаться со мной наедине. Впрочем, работы хватало всем, и личные переживания приходилось отодвигать на второй план.

Идеологическая атака отбита. Более того, мы получили мощную поддержку научного сообщества и официальное одобрение областного руководства. Статья в районной газете принесла новых клиентов для наших коммерческих услуг.

Но главным результатом стало понимание важности работы с общественным мнением. В советской системе репутация и идеологическая чистота были не менее важны, чем практические результаты. Научный авторитет оказался надежной защитой от политических наскоков.

Лаптев временно отступил, но я понимал, что это не конец противостояния. Второй секретарь райкома наверняка найдет новые способы навредить. Нужно быть готовым к следующим атакам и всегда иметь в запасе контраргументы.

А пока что мертвые земли продолжали оживать, технологии совершенствовались, и где-то в глубине души теплилась надежда на то, что и в личной жизни могут происходить не менее важные открытия.

Глава 5

Первые заморозки

Вечерние сводки погоды по радио я обычно слушал невнимательно, больше как фон для работы с документами. Но в тот вечер голос диктора заставил меня поднять голову от расчетов урожайности:

— В ночь на пятнадцатое сентября ожидается резкое похолодание до минус трех градусов. Возможны заморозки на почве…

Я отложил авторучку и посмотрел в окно. За стеклом догорал ясный сентябрский день, небо было чистым, без единого облачка. Именно такая погода и приносила ночные заморозки, когда нет облачного одеяла, тепло быстро уходит в космос.

Минус три! А на экспериментальных участках растения-очистители еще не окрепли после последней пересадки. Горчица и рапс только набирали силу, накапливая в корнях и листьях тяжелые металлы из отравленной почвы. Заморозок мог погубить весь урожай за одну ночь.

Я быстро надел телогрейку и побежал к мотоциклу. Нужно срочно осмотреть участки и продумать план спасательных мер.

Территория бывшего кожевенного завода встретила меня тревожной тишиной. Обычно здесь гудели насекомые, шелестели листья, но сейчас воздух застыл. Термометр, установленный на метеорологической будке, показывал плюс два градуса, хотя солнце еще не зашло.

Растения выглядели здоровыми — мощные заросли горчицы высотой по пояс, рапс с желтеющими соцветиями, подсолнечник с тяжелыми головками. Но я знал, что при минус трех все это почернеет и погибнет. А ведь именно эти растения извлекали из почвы соли хрома, свинца, меди, очищая землю для будущих посевов.

— Плохо дело, — сказал подошедший дядя Вася, который пригнал трактор для вечернего полива. — Погода ясная, ветра нет. Все условия для заморозка.

— Нужно что-то делать, — ответил я, обходя делянки с горчицей. — Дымление организовать, костры жечь.

— А поможет? — скептически спросил механизатор, снимая замасленную кепку и почесывая редеющие волосы. — Участок большой, двести гектаров. Сколько костров понадобится?