Трон галактики будет моим! Книга 3 (СИ). Страница 11

Чёрт. Всё-таки Буцефал уцелел, остался на ходу. И именно сейчас, прямо перед нашим прохождением отсечки, заходит на стрельбище.

А заходил он очень медленно. На маневровых.

— Интересно, засчитают ли ему выстрелы на такой скорости? — спросил Илья и тут же усмехнулся: — Да разумеется засчитают, это же команда Крестовских.

Значит, нам предстоит перестрелка. Это шанс для нас, конечно. Но и одновременно — испытание. Встреча с врагом один — на один.

Мы вышли на расчищенное в обломках пояса стрельбище на полном ходу.

Какое-то очень пустое стрельбище это было. Хотя, казалось бы, последняя стрельба, должны были весь флот челноков пригнать.

Ни одного зрителя — лишь крохотный челнок жюри. Возможно, даже беспилотный, автоматический.

Возможно, решили обезопаситься после «Рагнарёка». Возможно — что-то знали заранее. Что будет какой-то нездоровый замес…

Первый выстрел — точно.

И у Буцефала — тоже.

Второй — у нас тоже тоже…

А когда мы были готовы сделать третий выстрел, «Буцефал», который, казалось, ровно шёл мимо позиций для стрельбы, плавно развернулся бортом к нам и сделал выстрел из штатной бластерной пушки.

Прямо в нас.

Боковой щит принял удар, стенки фюзеляжа передали треск и разрушение композита.

Затем он выстрелил ещё раз.

— Саша! Развернись! Дай выстрелить в ответ! — взмолилась Даша. — У нас всего один патрон! А у них — три запасных.

— Держать строй! Мы выиграем по правилам! — сказал я. — Илья, пли!

И Илья выстрелил. Закрыл третьим выстрелом, попав в самый край мишени!

— Ходу, ходу! — сказал я, больше сам себе.

— Перегрев маршевых на пятнадцать… двадцать процентов! — рапортовала Октавия.

— Молю, тише, тише… — ныл Скотинка.

А сзади прилетел ещё один выстрел. А затем рванула слепящая ракета-петарда, окрасившая вспыхнувшей плазмой всё пространство вокруг «Скотинки».

Нет, мы не удирали, ослеплённые, от своего преследователя. Мы летели вперёд, к победе.

От которой нас разделяло добрые десять минут. При том, что общее время прохождение финального отрезка — двадцать пять минут.

Итак, первое, что я сделал, это прицелился и вызвал «Первозданный свет» прямо в кабину пилотов «Буцефала». Подержал пару минут, чтобы они слезли с хвоста, завалились куда-то на бок и выпустили ещё две ракеты. Видимо, оружие последнего шанса, простые кинетические болванки, набитые болтами, которыми должны были нас пробить.

Одну сразу принял я щитом, ракета сдетонировала в десятке метров по курсу от носа «Буцефала». Вторую приняли на подлёте наши лазеры для хаотичной резки по площадям.

Второе — выпустил единственную нашу пылевую ракету прямо в лоб потерявшему ориентацию «Буцефалу».

И третье, что я сделал — это встал с места и сообщил экипажу.

— Объявляется план «Б». Октавия, открывай. Дарья, возьми выше!

Октавия прыгнула с места к заранее приготовленному сейфу. Илья открыл шлюз. Я бережно достал из сейфа, словно из рукава, наш последний козырь — поговорил с ним, установил таймер и положил в камеру шлюза.

Мы шли теперь сильно выше курса, на добрые полтысячи километров. Наше отставание стало ещё больше, да, и я знал это.

Череп смотрел на нас, как на придурков, не понимая, что происходит, и что за хрень мы положили в сейф.

А может, и понимал, но боялся себе признаться в правоте предположения.

Мы достигли самого дальнего края мусорного пояса, до орбиты захоронения, туда, где болтаются только самые крупные и стрёмные обломки, а чуть дальше уже начинаются магнитные пояса планеты.

— Торможение, — приказал я. — Погасить маршевые.

Десятком секунд спустя створки камеры шлюза открылись с наружной стороны. Аккуратный тангаж на маневровых, чтобы наш подарок выкатился наружу, словно шарик в детской головоломке.

Я включил «прозрачную кабину» и отошёл к корме. Уселся на пол перед закрытым грузовым шлюзом, спиной к сиденью, к которому был привязан Череп.

Хорошо, что мы его привязали к одному из штатных кресел. А не к тому, в котором он прилетел. А не то бы нас расплющило.

— Ты чего делаешь, рыцарь? Ты совсем рехнулся⁈ — усмехался он за спиной.

— Надень маску, в которой был, Череп, — приказал я. — Экипаж. Лёгкие аварийные скафандры. Пристегнуться и принять комфортную позу для перегрузок. Гравитаторы на минимум. Левее на метр… На полметра правее…

— Я вижу, — сказал Илья. — Камеры же.

Затем мы молчали ещё десятка два секунд, наблюдая за таймером в углу экрана.

Это время нужно было мне для медитации. Для пропитывания моего энергетического тела силой Большого Взрыва.

Ну, и для того, чтобы расстаться с жизнью — на случай, если что-то пойдёт не так. Экипаж был в носовой части. Она, возможно, уцелеет. А вот я… И Череп…

— Отлично. Отсчёт пошёл. Десять… девять… восемь… семь…

— Ох-ох, святая Материнка, дай мне силы и крепости духа… и корпуса… — тихо пробормотал Скотинка.

— Да что вы, мать вашу, творите⁈ — взревел Череп, буквально извиваясь на месте. — Покажите! Что там за хрень⁈

— Четыре… Три… Два… Один!

Я буквально вывернулся наизнанку, выдал всего себя, выставив полусферический щит в добрые полсотни метров диаметром

Относительный щит, с привязкой к корме «Скотинки».

А секундой спустя сдетонировала тактическая ядерная граната «Подкидыш-Два» из арсенала бабули, двадцать пять килотонн чистейшего ядерного распада. И вся эта злая сила ударила в мой щит, который я прочно держал за кормой.

Нас понесло вперёд.

Всё, что было не закреплено — пролетело мимо меня и наглухо прилепилось к задней стенке

Орали все.

— А-а-а! Горячо! — орал Скотинка.

— Ма-амочки! — визжала Даша.

— Ой, — сдержанно высказалась Октавия.

— Курс! Держите курс! — кричал я. — Включайте маневровые через десять секунд!

Отстегнулся и пополз по полу к кабине — из-за ускорения ощущение было такое, как будто взбираюсь по отвесной скале на высоте Эвереста.

Мы летели со скоростью, близкой ко второй космической, а гравитаторы почти не действовали, чтобы не мешать ускорению. Но я дополз до кресла пилота как раз, когда ускорение достигло своего предела, и щит уже можно было отпускать.

Обломки всё это время хлестали по кабине, щиты и лазеры откровенно не справлялись, но мне хватило остатков силы, чтобы, схватившись одной рукой за штурвал, выставить второй щит, уже поменьше — перед кормой.

И после этого мы прибавили ускорения, врубив одновременно и маршевые, и маневровые. Последние выключились почти сразу, не выдержав нагрузки. Обломки и космическая пыль горела, окрасив плазмой нос корабля. Словно крепкое раскалённое сверло мы вгрызались в толщу мусорного пояса, оставляя за собой тоннель толщиной в десяток и длиной в тысячи метров.

На трассу мы вернулись через четыре минуты, обогнав «Буцефала» и «Левиафана», идущих бок о бок и стреляющих друг в друга всем возможным арсеналом.

«Левиафан» побеждал.

Ещё через две минуты мы обошли «Луизу», а ещё через полминуты — «Сверчка». Мы шли вниз и вперёд, к поверхности планеты, к Лифту, у которого всё это шестичасовое безумие и начиналось.

И на выходе из мусорного пояса мы шли первыми!

Первыми!

«Зафиксировано успешное освоение нового аспект способности императорского Дома „Кокон“ — пятьдесят процентов»

Только вот проблема — сила Большого Взрыва во мне кончилась.

— Саша! — вдруг захныкала Даша. — Сашенька… мы разобьёмся… Маневровые перегреты… они не отвечают. Гравитаторы тоже… Мы разобьёмся… Саша, прости, что так вышло! Можно я сниму маску?.. Я хочу…

— Отставить! — крикнул я, держа ровно штурвал. — Не снимать маску!

— Мы пролетим мимо Лифта… Мы не сможем остановиться…

— Держись в коридоре. Просто пролети рядом с Лифтом, по касательной. Чтобы победу точно засчитали. Мы будем садиться в море. Оставь дело гравитации и атмосфере! Октавия!