Начать всё сначала. Страница 13

На другой стороне дверь Пайлота широко открыта. Он сидит на двойной кровати морского цвета, играя на блестящей темной гитаре. На стене позади него висит большая карта Великобритании. У него уходит несколько мгновений на то, чтобы заметить, что я наблюдаю. Тогда он перестает играть.

– Привет! – он внезапно вздрагивает.

– Привет, – я мгновение колеблюсь, прежде чем пересечь коридор и облокотиться о косяк. Будь общительной и веди себя нормально. – Ты смог привезти с собой гитару? – тихо говорю я.

– О да, конечно! Я не смогу пережить четыре месяца, не играя. Я провез ее на самолете.

Я чувствую, что улыбаюсь.

– У нее есть имя?

– Что, у моей гитары?

– Нет, твоей кровати, – язвлю я.

Он нервно смотрит на меня, и я чувствую, как краснеют мои щеки. О боже мой. О боже.

– Да, у твоей гитары! – быстро добавляю я.

– Хммм, – он мгновение раздумывает. – У нее нет имени, но теперь, когда ты об этом упомянула, может, она заслуживает имя.

– Она заслуживает имя, – соглашаюсь я. – Мой компьютер зовут Сойер.

Он смеется.

– Как Том?

– Как Джеймс Форт, мошенник с золотым сердцем, который поменял свое имя на Сойер, как у Тома Сойера.

Пайлот смущенно щурится.

– Это из «Остаться в живых».

– Аааа, – говорит он, когда до него доходит. – Я никогда не смотрел этот сериал.

Я говорю своим лучшим снобистским тоном:

– Да это ж просто лучший сериал всех времен.

Он поджимает губы.

– Я добавлю его в список на Netflix.

– Итак, твоя гитара? – напоминаю я.

– Итак, моя гитара. – Он кладет ее на колени, так что она лежит лицом вверх, и с благоговением проводит рукой по ее краям. – Думаю, она похожа на Люси.

– Которая «In the sky with diamonds» [3] ?

– «In the sky with diamonds», – подтверждает он с полуулыбкой.

Наступает тишина. Мое сердце нервно колотится.

– Я вчера послушала «Фарфоровый Батут», – вырывается у меня.

Его глаза светятся.

– И…

И – почему я не подготовила прекрасный обзор? Я точно не знаю, что сказать. Мне он понравился, но я все еще расстроена из-за вчерашнего вечера, потому не спешу делать комплименты.

– Это было хорошо. Я поставила четыре из пяти звезд.

Его улыбка становится шире.

– Четыре из пяти? Почему не пять из пяти?

Я запинаюсь в поисках ответа.

– Ну, с пятью из пяти нет места для роста! Возможно, в следующий раз будет пять звезд.

Он смеется.

– Всё нормально. Я просто шучу.

Я киваю и сосредотачиваюсь на гитаре вместо его лица.

– Ты работаешь над чем-то новеньким?

– Ага, как я и говорил, надеюсь записать новый альбом, пока я здесь.

– О, да! Так пятизвездочный альбом уже в процессе написания. Тебя вдохновил Лондон? – дразню я.

Он выдыхает.

– Вообще-то, тут много всего из событий в семье, – говорит он более тихим голосом. Меня поражает, как сильно меняется его поведение. Он становится настороже. Не нужно было задавать такой личный вопрос. Я секунду колеблюсь. «Смени тему».

– Тебе нужно завести канал на YouTube, чтобы люди могли послушать твою музыку!

Он поднимает гитару, что-то наигрывает и замирает.

– Не знаю, может быть, – неубедительно размышляет он. – В любом случае новый альбом почти готов. Я просто добавляю всякие мелочи тут и там, а потом отправляю их Теду, чтобы он помог нанести финальные штрихи.

– У тебя за поясом уже почти два альбома. Это прекрасно… – Я замолкаю, когда он снова начинает играть, и отхожу назад к своей собственной комнате, не желая мешать ему проводить время с гитарой.

– Шейн, – окликает он, когда я засовываю ключ в замок. Я разворачиваюсь.

– Да?

Он уже улыбается.

– Во сколько мы сегодня вечером играем в карты? – Внутри снова появляются пузырьки.

Я так и не готова к звонку, который я запланировала по скайпу с родителями. В 4 дня я набираю их, сглатывая нервный комок в горле. Секунды спустя их лица в пикселях выплывают передо мной – нужно добавить, в неплохой композиции. Мои лекции, как правильно выбрать композицию для фото, не прошли даром. Мы обмениваемся приветствием и обычными фразами. Мои ладони потеют.

– Так, как дела? – возбужденно спрашивает мама. – Как уроки? Твои соседи по комнате тоже учатся на медиков? Я смотрела сегодня на брошюру и, кажется, будет сложно – тебе стоит завести друзей на этой программе.

У моих родителей брошюра «Йельский университет: Обучение За границей: Лондон – медицинское направление», которую я сделала в прошлом семестре. Я добралась до офиса обучения за границей Йельского университета, взяла брошюру по каждому направлению, предлагаемому в Лондоне, и составила шедевр.

– Угадайте, что будет? Я еду в Рим на эти выходные! – уворачиваюсь я от вопроса.

Мама смотрит с разинутым ртом.

– Но ты только добралась туда.

Папа хмурит брови.

– Сколько это будет стоить?

– Не волнуйся, я использую деньги, которые скопила, работая на каникулах.

Губы мамы встревоженно изгибаются.

– И что произойдет, когда они закончатся? – просто спрашивает папа.

Брови матери подскакивают.

– Сэл!

– Что! Я просто забочусь о нашей дочери.

– Я буду работать летом. Папа, такая возможность выпадает раз в жизни.

Он вздыхает.

– Ну, думаю, это здорово. Направляешься на родину, да? – он улыбается так, словно бывал в Италии.

– А вы, ребята, говорили, что изучение итальянского не пригодится, – добавляю я глупеньким голоском. Папа отмахивается.

Мама пододвигает стул ближе к столу и наклоняется к камере.

– Будь осторожна! Ты носишь сумочку через грудь, как мы и говорили, да?

– Как уроки? Это путешествие не повлияет на твои занятия? – спрашивает папа.

– Ты завела друзей среди учащихся по твоей программе? – улыбается мама. – Высыпаешься? Питаешься хорошо?

– Да, я в порядке, ма, и все идет хорошо! И да, эм, одна из моих соседок на моей программе… Сэйра учится на медика.

Улыбка мамы становится шире.

– Хорошо! Это здорово, Шейн, – а затем также быстро улыбка гаснет. – О боже, Шейн, твои ногти!

Я быстро убираю руки с виду.

– Ма!

– Что я тебе говорила насчет старого лака на ногтях? Это непрофессионально. Дай мне снова взглянуть на твои ногти. Они выглядят ужасно, Шейн. Иди и купи средство для снятия лака.

– Ладно. Куплю.

Меня прерывает папа:

– Встречаешься там с парнями?

Я роняю голову в руки.

– Папа, – начинаю стонать я.

– Шейн, правда, твои ногти.

Я засовываю руки под бедра.

– Нет! Я не встречаюсь с парнями, вот! Я здесь сколько?.. Всего три дня. Что происходит?

Папа уставился в камеру, широко распахнув глаза.

– Ты знаешь, для тебя нормально с кем-то встречаться. Я никогда не говорил, что тебе нельзя! – Это уже типа в третий раз мы проходим эту тягомотину. Папа уже волнуется, что я умру одна. Или так, или волнуется, что я лесбиянка. Мне постоянно нужно быть поосторожнее с этим гомофобным бредом папы и дяди Дэна.

Я закатываю глаза.

– О боже, папа, я никогда так и не думала.

– Тебе нужно перестать сидеть с книгами все время!

Я закрываю глаза и делаю вздох, словно очищаясь.

Мама вздыхает.

– Занятия сложнее или легче, чем в Йельском университете?

Я пожимаю плечами и махаю руками.

– Эм, да, они другие. У моих учителей акцент и все такое.

– Что это значит? Из-за акцента тяжелее…

– О боже. Подождите! Я не рассказала вам о продуктовом. Вы, ребята… – Я начинаю рассказывать историю «Теско», и ужасно приятно видеть, что они также бурно реагируют, как и я, узнав о вариантах соуса. Когда история заканчивается, я говорю им, что мне пора.

Мама снова приближается к камере.

– Ладно, любим тебя! Будь очень осторожна! Веди себя хорошо!

– Да, слушай свою маму!

Я закатываю глаза.

– Я всегда слушаю свою маму и всегда хорошо себя веду!