Драйвер (СИ). Страница 57

5 октября 1187 года

Владимир

Князь Всеволод

Эхо весенних событий до сих пор аукалось князю. В горячке событий головы сносить он не стал, а после такое действие выглядело бы глупо, хотя иногда и очень хотелось. Особенно в те моменты, когда старые грешки всплывали на поверхность. Хорошо, что все причастные к этим событиям лишились княжеской милости и были отправлены доживать свой век в свои вотчины, а то мог не удержаться и взять грех на душу.От чересчур активной жены так просто было не избавиться. За ней стояла влиятельная родня и, как ни странно, местное духовенство. Когда они успели спеться, Всеволод этот момент как-то упустил, не придал ему внимания, а потом оказалось поздно. Впрочем, жену он нейтрализовал простым и надёжным способом - заделал ей ребёнка. Если заботу о годовалых малышах брали на себя многочисленные няньки и мамки, то это дело на других не переложишь. Отошедшие племяннику Суздаль, Стародуб и Городец стояли костью в горле, пусть по территории княжества — это не так уж и много, но зато по доходам чуть ли не треть. Да и бежать стали людишки на земли Суздальского княжества, кто в поисках правды, а кого прельстили богатые посулы княжеского наместника, освобождающие от податей, новых поданных на пять лет.Силой возвращать эти земли - не вариант: настроишь против себя не только независимых, но и подручных князей, да и не факт, что получится, дружина там справная, и воевода опытный, хоть летами и молод. Оставался вариант с булгарами, которых Всеволод надеялся натравить на удел родича, чтобы потом появиться перед честным народом в роли спасителя. Но пока соседи не спешили делать за него всю грязную работу.

- Что там булгарский эмир? – спросил у своего молочного брата Устина князь.

- Ну, напрямую такое предложение не делается, но через третьи руки мы намекнули, что не будет заступаться за суздальцев. До ушей кана Чельбира оно точно дошло, но как он отреагирует, предсказать сложно. Наши послухи докладывают, что при дворе кана больше озабочены недавно прошедшей к Хвалынскому морю флотом варягов. При дворе образовались два партии: одни опасаются, что на обратном пути варяги захотят пограбить приволжские горда, а другие, наоборот, напирают на то, что неплохо было бы забрать у варягов богатую добыч. К какому мнению склоняется сам кан булгар, узнать не удалось, поэтому сомнительно, что этой зимой они решатся на поход. - Что с новой крепостью? – мрачнея, уточнил Всеволод.

- Никому из наших лазутчиков не удалось попасть внутрь, приняты повышенные меры безопасности. Но видно, что за лето они смогли сделать практически невозможное, поставить не только детинец, но и огородить городище. Сейчас в крепость активно свозится камень, думаю, к лету детинец оденут в камень. На город из казны денег не жалеют, крепость растёт, как на дрожжах, одно из племён эрзя попыталось во время строительства сжечь город, но было встречено княжеской дружиной и полностью уничтожено, это вселило страх в остальные племена, и больше с суздальцами никто не связывался. Булгарам было не до них, а племена эрзян так и не смогли объединится, тем более, что некоторые вожди поддерживали союзные отношения ещё с вашим братом, и, возможно, наместнику Юрия удалось с ними договорится.

- Возможно? – практически рыкнул князь.

- У нас среди эрзян практически не осталось послухов.

- Так подкупи или ещё как заинтересуй. В чём проблема? – удивился князь.

- Проблема в том, что купцы из булгар и других волжских языков теперь до нас не доходят, им удобней торговать или у Городца, или у нового города, суздальцы торговое городище уже построили на левом берегу реки, а те, кто до нас доходят, это или послухи булгар или очень богатые купцы, которых так просто не подкупить.

- Надо что-то с этим делать, - высказал вслух свои мысли князь.- Делать-то надо, но вот как? – возразил Устин.- Ладно иди, буду думу думать, – махнул рукой князь, отпуская Устина.

5 октября 1187 года

Биляр

Кан булгар - Габдула Чельбир Мустансир

Перенос столицы из Булгара в Биляр до сих пор порождал «круги на воде»: многие знатные семьи были вынуждены переселяться вслед за каном, чтобы не потерять влияния при дворе, вместе с тем Булгар оставался крупнейшим торговым центром Булгарского царства, и многим семьям приходилось жить на два дома. Впрочем, не это сейчас заботило кана булгар, со всех сторон приходили дурные вести.

Дряхлая и списанная Византийская империя неожиданно, словно Феникс, воспаряла из пепла и уничтожила Румский султанат, вернув за один удар практически все земли, утерянные ею за последние двести лет.

Пользуясь случаем, халиф ан-Насир решил добить сельджуков, и вскоре границы двух империй соприкоснуться. Византийцы уже прекратили свою экспансию на восток, спешно укрепляясь в новых границах, в то время как аббасиды увлеченно увеличивали размеры своего государства, добивая остатки сельджуков. За этим пристально следил из Хорезма хорезмшах Ала ад-Дин Текеш, который тоже всячески старался усилиться, чтобы скинуть пусть и формальный, но вассалитет от Каракитайского ханства.

А тут ещё и восточная степь волновалась: монгольский царевич Темучин объединился с Хонгирадом, откуда он взял первую жену Берте, чтобы вести войну с татарами, дабы отомстить за смерть отца. Всё это мало радовало кана. Торговля проседала, а его казна от этого несла убытки. К тому же халиф, вассалом которого он формально считался, требовал оказать поддержку финансами и войском. Понятно, что в ближайшее время халифу будет не до булгар, но злопамятность аббасидов уже вошла в поговорку.

Поэтому, подумав, кан решил возвести с юга и с запада огромные земляные валы, так называемые, засечные черты. В первую очередь, надо протянуть черту от Белой Воложи до Кутулука, отделившись от башкирских кочевий, а дальше вдоль рек будет попроще - дел, конечно, не на одно десятилетие, но такие валы значительно повысят безопасность царства, создав единую систему противоконных заграждений, достигавших 10-12 м в высоту при ширине основания в 20 метров, наподобие Зми́евых валов, остатки которых до сих пор хорошо видны в южных русских княжествах. Слава Аллаху, мастеровые и свободные руки у него найдутся.

[1] Стих Н. Гумилёва «Заклинание»

Глава 17

7 ноября 1187 года

Константинополь

Соправитель Мануил

В Константинополе Мануила раздражало буквально всё. Сердце его рвалось обратно в Трапезунд, к семье, к свободе. В Константинополе он чувствовал себя винтиком в огромном государственном механизме, зачастую даже закрадывалась крамольная мысль, что не император правит империей, а сонм евнухов, окруживших императорский престол.

Сначала он попал в руки магистра официорий (начальник личной канцелярии императора) и его помощников, именно они проводили в империи все значимые церемонии. После нескольких дней тренировок сама церемония, проходившая в святой Софии, прошла как в тумане. Мануил помнил происходящее обрывками. Сначала на главной городской площади его поднимают на сомкнутые щиты и выносят к народу, народ, и армия приветствуют его. Мануил, стоя во весь рост, при помощи глашатаем обращается к ним, обещая заботиться о своём народе и о величии империи. Далее кампидуктор (командир, гвардейского отряда), поднявшись на щит, возложил ему на голову свой собственный шейный обруч, так называемый torques. После чего в то же мгновение войска подняли опущенные на землю знамена и раздались славословия воинов и димов, что означало признание и провозглашение нового императора войском и народом.

Далее он участвует в великом ходе и шествует в начале этой торжественной церковной процессии, перед дьяконами и священниками, несущими священные сосуды и святые дары, помнит, как сопровождаемый дьяконами, входит в алтарь, берет кадило и, подобно дьякону, кадит крестообразно престол, затем кадит на патриарха и императора, а патриарх, принимая кадило из его рук, в свою очередь кадит на него, затем тоже самое проделывает его отец.