Хозяюшка Покровской крепости (СИ). Страница 21

Из некоторых оговорок друзей Богдана Камышина поняла, что он являлся своеобразным шпионом или разведчиком, который периодически выполнял задания Управления. Это не помешало обзавестись ему семьёй и нарожать деток, а наоборот служило неким прикрытием к его работе. В свободное время он мастерил по дереву.

- У меня до сих пор сохранилась лошадка, что вырезал дядька Богдан. Ни у кого такой нет, - прихвастнул парень. - Я её братишке отдам, как он подрастёт и накажу беречь.

Дом встретил нас хлебным духом и цепким взглядом сухонькой старушки.

- Ба, я по делу, - подпихнул меня к лавке у входа, а сам скрылся за порогом.

- Проходи, милая. Совсем забыла бабу Нюсю, - указала мне на лавку у стола. - Сейчас взвара тебе налью. Сегодня ещё жарко будет, а после Предтечи уже на спад пойдёт, - окинула меня ласковым чуть мутноватым взглядом.

Миловидная маленькая женщина неопределённого возраста прошла шаркающей походкой к печи и достала чуть закопчённый чайник литра на три и разлила травяной напиток в две большие глиняные кружки на столе.

Одежда на бабуле была опрятная, хотя ткани все были простыми и судя по качеству совсем недорогими, но окрашенными в тёмные цвета. Лишь льняной передник выделялся светло-серым цветом и косынка на голове. Седые пряди аккуратно заправлены и видимо собраны на затылке в пучок, о чём свидетельствовала форма головного убора.

Сняла свою обувь у порога и прошла к столу, топтать застеленные на полу цветные домотканые дорожки не хотела, да и сама женщина была босой. Обратила внимание на чистые ноги, которые едва выступали из-под подола. В доме было уютно несмотря на скромное убранство. Изба имела большую горницу в которой мы находились с печью почти посередине и две небольшие комнаты со шторками вместо дверей. Краем глаза в них заприметила небольшие кровати, которые больше были похожи на настил с ножками и тюфяками на них, застеленными бельём. Ряд сундуков покрывали шкуры почти такие же на которых мы спали, а под окном стоял небольшой стол наподобие тумбового или грубый комод. Разглядеть не успела.

"Значит мебель здесь кто-то всё-таки мастерит", - ещё сильнее засвербела идея преобразить собственное жилище.

- Ты на мать становишься всё больше похожа. Она такой же красавицей была, - заметила с горечью в голосе. - Рано они ушли, но на всё воля Господа, - вздохнула тяжело и сделала глоток из своей кружки словно собираясь с мыслями. - Прости, что не доглядела, когда Евдокия тебя к себе забрала. Кто ж его знал, что родная тётка над ребёнком измываться будет.

Слова и эмоции женщины были искренними и могли бы пробрать до самой души. Её сочувствие было понятно, но не слишком меня трогало. Я себя в этой ситуации как-то отделяла от той прежней и настоящей Марии Камышиной, так что единственное что могла - это сжать суховатую натруженную руку старушки и улыбнуться, принимая сказанное. Мне самой искренне было жаль всю семью, но прошлого уже не изменить и не вернуть, а с тем что осталось жить уже мне - Марии Владимировне Филиповой, хотя и в теле погибшего ребёнка.

Приложилась к кружке с взваром или травяным чаем, чтобы скрыть возникшую неловкость.

- Девочки сказали, что ты лапти какие-то особые сплела из пеньки. Дай глянуть старухе, - улыбнулась уже чуть веселей, но в глазах оставалась печаль. - Здесь с лыком проблема прямо-таки, а обуви хорошей на детей не напасёшься.

"Почему они мои туфельки все лаптями обзывают?! Ведь ничего и близко похожего нет", - хотелось на самом деле ругнуться в голос.

Но Марии должно быть несвойственно такое проявление эмоций, поэтому пожала просто плечами и пошла за своей обувкой к порогу. Вложила в руки женщине своё творение и продолжила пить напиток, который понравился мне своим ароматом и лёгким привкусом мёда. Распознала смородиновый лист, а розовый цвет, похоже, придали молодые веточки малины. Остальные травы мне были не знакомы. Пока я наслаждалась чаем, бабуля внимательно осмотрела мою обувку, иногда цокала языком и качала головой, будто бы вела беседу сама с собой. Со стороны выглядело это занятно, но смеяться над старостью грешно - не известно какой ещё я буду, если доживу до её возраста.

- Груня поди научила? - окинула меня испытывающим взглядом, а мне осталось лишь согласно с нею кивнуть. - Она у нас мастерица была на разную выдумку и травницей хорошей, как её бабка Праскева. Тебя вон учила с братом грамоте, да наставляла на дела благие. Наши то не больно способные, но Пронька вроде старается. Может и толк будет, - замолкла не надолго, погружаясь в собственные мысли.

«А это уже интересно! Выходит, Машенька читать то могла?», - возникло осознание.

К сожалению, одних слов бабы Нюси было мало. Нужно искать подтверждение её слов и тогда мои навыки чтения и письма были бы вполне оправданы, не придётся скрываться или что-то придумывать и ломать голову понапрасну.

Пока женщина изучала мою обувь и пыталась сообразить каким образом я её сделала, у меня было время чтобы внимательней осмотреться. Бродить по чужому жилищу вроде как неудобно, но покрутить головой запросто могла - это ребёнку простительно даже в семь лет.

Над печью приметила точно такие же полати, как и у лекаря в избе. Окон оказалось гораздо больше и от этого в помещении было светлее. Стол чуть меньше, но более добротный, а в углу стоит ещё один с явными полками внутри и дополнительной шторкой на шпагате, чтобы прикрыть содержимое. Над ним широкая полка в три ряда с ограничителями для посуды, только маленькому ребёнку до такой дотянуться будет трудно. За печью висит люлька и в ней явно кто-то находиться. Сразу вспомнила рассказ Прохора о семье и поняла, что в ней запросто может лежать младший братишка. Возраст ребятёнка парень не говорил.

«Какой самостоятельный и спокойный малец», - удивилась тому, что ребёнок занял себя чем-то самостоятельно пока мы общаемся с его нянькой.

Наверняка женщину оставили на хозяйстве и приглядывать за малышом. В поле или на огороде ей явно работать уже тяжело, а по дому она ещё справляется.

В дальнем углу только сейчас приметила небольшую божницу почти под самым потолком и еле тлящуюся лампадку под маленькой иконкой. В этом мире я впервые столкнулась с реальным свидетельством развитой религии, хотя церкви в поселении или крепости точно не было. Икон так же не заметила в казённых избах, но в разговорах солдатиков за столом проскакивали слова о священниках и каком-то дьяконе Никоне. Никогда не была сильна в церковной иерархии русской православной церкви, хотя бабуля посещала изредка церковь по большим праздникам и меня безуспешно старалась привлечь, поэтому и значение словам не придавала. Знала только, что иконы располагаются в так называемом «красном углу», выходящем обычно на восток или юго-восток. Это связано с тем, что в Священном Писании Иисуса часто называют Солнцем правды или Светом миру. Здесь она висела сразу напротив входа с левой стороны, но так быстро сориентироваться по сторонам света в чужом доме я не смогла.

«Как-то выпустила я вопрос религии из виду, а стоит прислушаться к словам казачков, наверняка что-нибудь полезное для себя возьму», - осенила очередная мысль.

Дальнейший осмотр показал наличие большой пряхи в самом светлом простенке и хороший пучок чёсанной кудели, закреплённая чем-то на стене. Огромное деревянное колесо смотрелось необычно, как и длинная педаль. В музеях чаще всего встречала гораздо меньшего размера агрегаты, поэтому прямо-таки «зависла», разглядывая этот необычный прядильный аппарат. На катушку уже было намотано большая часть тонких и ровных нитей. Видимо, до нашего прихода старушка была занята работой.

- Добрая помощница, - выдернула меня из задумчивости бабуля, заметив моё внимание к своей работе и пряхе. - Мы свою переделывали по образцу Груниной как только Праскева нахвалилась, что работать на ней легче и быстрее, - подошла к своей пряхе и погладила край колеса, а лицо при этом словно немного разгладилось от глубоких морщин. - Богдан рукастым был и жинку свою часто баловал. Не знаю где он такую только видел, но матери твоей соорудил ещё до твоего рождения. Так ты и сама поди на ней работала и всё знаешь.