Позывной «Минус» (СИ). Страница 12

— Они и так будут. Тогда смысл переживать⁈ Пойдём, — и он повёл её за собой.

Несмотря на раннее утро, рынок шумел. Проходя по рядам, Минус только успевал запоминать цены, иногда отвлекаясь, чтобы уложить товар в корзину. Но у него получалось плохо. Привычных ему килограмм почти не было. Сплошные фунты и даже иногда пуды, если речь шла об овощах. Он предоставил Ане разбираться в этих запутанных расчётах. Минус понял, что курица за рубль — это грабёж, а вот за восемьдесят копеек ещё куда ни шло. Вообще можно купить и за шестьдесят, но не сегодня. Два десятка яиц пополнили корзину, обойдясь в сорок копеек. Булка белого хлеба за шесть копеек добавилась к ноше на следующем ряду. Потом фунт сахара в бумажном свёртке. «Четырнадцать копеек, — запомнил Минус, — а вот недавно за шестнадцать она не купила. Совсем плохо у неё с деньгами, если так считает каждую мелочь». Тут Аня протянула ему бутылку подсолнечного масла, на глаз примерно пол литра. Семнадцать копеек. Потом дошёл черед до картошки. Хмурый чернобородый человек торговал прямиком с телеги. Двенадцать копеек пуд. По лицу Ани, Минус понял, что это дёшево и подговаривал её купить столько, убеждая, что донесёт. Но Аня покачала головой:

— Надорвешься отсюда тащить. Полпуда купим и хватит.

Минус вспомнил неподъемные грузы БК и всевозможных вещей, перетасканные им за войну и чуть не брякнул, но вовремя опомнился, что тело Сеньки вовсе не такое крепкое. Полпуда были заброшены за спину в холщовом мешке на хитрой завязке. Капуста, к его удивлению, продавалась в килограммах и стоила пятак. Наконец, Аня решила, что пора остановиться и Серёга покорно зашагал к выходу.

Там, на углу, дородный мужик продавал махорку на вес и на стаканы. Минус услышал запах табака, но к его удивлению, курить не захотелось. Очевидно, Сенька не курил вовсе. Минус пошёл дальше. Аня отобрала корзину, заявив, что хватит с него мешка и улыбаясь, шагала рядом. Она похорошела, будучи в отличном настроении, и Серёга смотрел на её личико, светящееся радостью.

Внезапно, она помрачнела и Минус углядел причину внезапной перемены её настроения. Впереди у чайной, прохаживались трое парней. Один лет двадцати пяти, остальные явно моложе. Серёга тихо спросил:

— Ты знаешь их? Что с тобой?

— Ты знаешь, — Аня настороженно посмотрела на него. — Вот тот, с рыбьими глазами, Сашка Карась. Ты так говорил. Он друг твоего брата. А те двое — Андрей Яковлев и Толик Фирсов. Они учились ещё в начальной школе, когда я там работала, а потом бросили.

Минус встретился взглядом с одним из парней. Светлый ёжик волос покрывал массивную голову, нескладно сидящую на высокой худощавой фигуре. Он толкнул другого, плотного и коренастого, ростом намного ниже себя. У этого глаза и впрямь были навыкате, словно у рыбы, придавая лицу странное выражение. Но несмотря на это, парень глядел холодно и зорко. Минус насторожился.

— Здорово! — произнёс Карась. — То-то, я гляжу ты пропал куда-то. Теперь ясно. Витька вчера к бабке заходил, а тебя и не было. Учишься, не жалея сил⁈ — и он ехидно усмехнулся.

— Само собой, — Минус холодно проговорил, смерив парня взглядом. Сравнение было не в свою пользу и Серёга попытался пройти мимо, не обращая внимания.

— Это ты хорошо устроился, — заговорил Карась. — Удобно. Витька ещё говорит, что ты не видишь ничего у себя под носом. А ты, оказывается, смотришь в глубину, — Карась ухмыльнулся, с намёком глядя на побледневшую Аню.

— Бывай! — Минус кивнул, увлекая Аню за собой.

— Нехорошо бросать друзей, — негромко произнёс Карась, — но да ладно, у тебя особый случай. Сладкое место заставляет забыться.

Аня вспыхнула, но Минус сжал её руку, сдерживая гнев. Он сказал, как ни в чём не бывало:

— Завидуйте молча, ребята.

Серёга повёл Аню за собой. Он не оглядывался.

— Хороши друзья… — Аня покраснела от гнева.

— Таких друзей за хрен и в музей, — ответил Минус, задумавшись. Его не волновало почти ничего, кроме самого насущного вопроса — где раздобыть деньги.

Аня коротко усмехнулась:

— Ох и выражения! А вообще ты правильно поступил, что не поддался на его слова. Я боялась, что ты не выдержишь.

Минус ничего не ответил, во все глаза уставившись на оружейную лавку. ' Ф. Н. Золотовъ' — значилось на её строгой вывеске. В окне виднелся плакат, рекламирующий «пистолетъ парабеллюм» всего за сорок пять рублей. Минус обернулся к застывшей в недоумении Ане:

— Ты мне скажи, что нужно, чтобы его купить? Разрешение какое-то надо?

— Брось! — проговорила она испуганно. — Зачем он тебе? Не надо! Пожалуйста! А разрешение нужно, конечно. От губернатора.

— Да не покупаю я ничего. У меня и денег-то нет. Чего ты волнуешься?

Но Аня не успокоилась и по дороге к дому не раз упоминала, что оружие совершенно ни к чему. Минус отшучивался беззлобно, но в оружейный магазин собирался зайти, только без Ани, конечно.

Днём Серёга отправился к бабке, забрав вещи. Старуха, как ему показалось, вздохнула с облегчением. Про то, что заходил брат, она умолчала. Вернувшись к Ане, он застал там её, склонившуюся над примусом, и нахмуренную Соню, в сопровождении какого-то паренька. Тоже, по всей видимости, еврея. Тот протянул Минусу руку:

— Здравствуй!

— Привет!

— Это Лев, брат Сони, — тихо шепнула Аня ему на ухо, улучив момент.

Соня была мрачнее тучи. Она так поглядела на него, что Минус дернулся. Помолчав мгновение, Соня заговорила:

— Анна Александровна сказала, что ты поживешь какое-то время у неё. Но зачем ты согласился? Ведь это неприлично. Ты пользуешься её добротой. А ведь Анну Александровну будут осуждать знакомые.

Минус перевёл взгляд на Аню и по кислой улыбке понял, что она не решилась сказать правду. Он ответил Соне:

— А куда мне было идти? Твои родители точно меня не примут.

Лев фыркнул от смеха, но Соня и не дрогнула:

— Дома бы пожил. Твоя бабушка не такая невыносимая, чтобы от неё сбежать. Может, ещё вернёшься? — добавила она с надеждой.

— Нет, — Минус покачал головой, — мне и тут неплохо, а Анна Александровна взрослая женщина, чтобы самой решать, что прилично, а что нет. Я её не стесню.

Аня покраснела и отвернулась, что-то помешивая в кастрюле. Минус уловил знакомый запах:

— Борщ? Вот видишь, Соня, здесь даже кормят. Ну, куда я пойду? Нет, меня теперь отсюда палкой не выгонишь.

Но Соне не было смешно:

— Понятно. Ты эгоист, Сеня. Чистый эгоист. Лишь бы тебе было хорошо, а что женщине репутацию портишь, так то тебя не касается. Вот ты какой!

— Какой есть, — Минус развёл руками. Ему надоел этот разговор. — Все мы эгоисты, Соня. Абсолютно все, в большей или меньшей степени.

— Мужчины⁈

— Нет, вообще все люди на планете.

— Не надо философии, Семён! — Соня рассердилась. — Ты сам знаешь, что поступаешь нехорошо.

— А вот и нет! — Минус сжал зубы. — Нехорошо, говоришь? А ты Анну спросила? Вот хочет она, чтобы меня здесь не было? Хочет?

Аня, словно вообще не причём, застучала тарелками:

— Кто будет обедать, поднимите руки, — произнесла она немного наигранно.

Соня впервые взглянула на неё с подозрением, но Лев поднял сразу две руки:

— Мне за себя и за неё, Анна Александровна!

Соня хотела что-то спросить, но тут Минус влез в разговор, обращаясь к парню:

— Правильно. Кстати, я хотел уточнить, правда, что взрослый лев съедает до двадцати килограмм мяса в сутки?

Тот засмеялся и даже Соня криво усмехнулась.

За столом было шумно. Анна завела разговор со Львом и тот рассказывал истории о своих многочисленных родственниках. Соня всё больше отмалчивалась, а Минус занял всё внимание Кати, мастеря ей игрушки из тетрадных листов. На столе уже красовался пароход, в окружении нескольких лягушек. Сейчас Минус кропотливо мастерил краба, пытаясь вспомнить, как правильно сложить лист. Наконец-то краб был готов и Серёга протянул его Кате. Она схватила и закричала:

— Смотри, мама! Смотри!

Аня кивнула дочери, но глаза устремились к Минусу. Он незаметно подмигнул ей.