Леона. На рубеже иных миров (СИ). Страница 48

— Тв-варь, — шипя сквозь зубы, напомнил о себе тот, кто так возжелал ее тела. Грязная рубаха его была залита кровью и измазана свежей землей, на лице его, покрытом багровыми разводами и подтеками, почти не осталось чистого места, а мутные, желтоватые глаза пылали уже не вожделением, а ненавистью. Единственным источником всех бед он видел сейчас напуганную, беззащитную девку, которая посмела дважды его ранить, и на которой он и собирался сейчас, с жгучим предвкушением, выместить всю свою злость. Содрогаясь от пережитого шока и пылающей внутри агрессии, он резкими движениями ринулся в ее сторону. — Да я тебя голыми руками задушу, мерзавка, — угрожающе прошипел он, приближаясь к ней, — и плевать я хотел на Ольцика.

Леона вдруг впала в оцепенение. В голове стало пусто, как в перевернутом ведре, а тело отказывалось шевелиться. Мужик в одно мгновенье пролетел разделяющие их пару саженей, навалился на нее, прижимая к земле, и болезненно сжал окровавленными руками тонкую шею, бешено пялясь на нее выпученными мутными глазами, и, с больной улыбкой наблюдая за тем, как она задергалась в его руках. Она широко распахнув глаза от ужаса, пыталась оторвать его руки от горла, больно впиваясь ногтями в его кожу, но сил не хватало, а все болевые точки, которые она наизусть знала с двенадцати лет, словно стерлись из памяти, и осталась лишь одна, но до его шеи дотянуться у нее не получалось. Воздух кончался. Обезумевший мужик, сдавил ее побледневшими пальцами еще сильнее и обнажил сжатые зубы в диком оскале так, что на его шее натянулись жилы. Она судорожно попыталась нащупать яры, но до них было не добраться. Перед глазами стало темнеть. Из последних сил ухитрившись извернуться и подтянуть согнутую в колене ногу, она ухватилась за крохотную малахитовую рукоятку и, вынув из голенища стилет, вслепую всадила его в ублюдка.

Хватка ослабла, и девушка судорожно, с болезненными хрипами, начала хватать ртом воздух. Она, наконец, оттолкнула от себя мужика и с трудом отползла подальше, схватившись за горящее огнем горло. Мужик же, выпучив глаза еще сильнее, окаменел лицом, опустил дикий взгляд на торчащий из живота стилет, и потянувшись к нему, завалился на бок. Губы его обагрились кровью, густо вытекающий у него изо рта. Последним движением, прежде чем лишиться сил, он вытащил из себя клинок, и из открывшейся раны хлынула багровая руда.

Леона с ужасом смотрела на умирающего, мечась в тягостной нерешительности. Собравшись наконец с силами, она быстро подползла к нему и осмотрела рану. Удар пришелся прямо по печени, глубоко войдя внутрь и открыв обширное кровотечение. Она зажала пульсирующую рану рукой, судорожно пытаясь придумать, как его спасти, но Мара уже готова была принять в свою обитель нового смертного — жизнь толчками утекала из него, и Леона уже ничего не могла с этим сделать. Пульсация тем временем все замедлялась, становясь все реже и слабже, пока наконец не стихла окончательно вместе с остановившимся сердцем.

Послышались громкие шорохи, как будто кто-то бежал по лесу в сторону девушки.

— Леона! — закричал Словцен, не сбавляя скорости.

Девушка не отреагировала. Она продолжала в оцепенении смотреть на убитого ею мужчину, совершенно не замечая ничего вокруг.

— Леона! — повторил Словцен, подбегая к ней, и замедлился, пораженный увиденным.

Он осторожно коснулся ее плеча, снова негромко повторяя: — Леона?

И девушка вдруг тихонько вздрогнула и медленно повернула бледное лицо к другу, глядя на него широкими от ужаса глазами.

— Я убила его… — едва слышно прошептала она и ее стало немного потряхивать. — Убила… — в ужасе повторила девушка, опуская взгляд к своим обагренным чужой кровью рукам. Дрожание ее усилилось, и теперь девушку уже заметно трясло, а по щекам покатились первые слезы.

Ошарашенный парень осторожно опустился рядом с подругой, с болью подмечая разорванную горловину ее рубахи и разбитую губу, и отворачивая ее от мертвого тела, мягко привлек к себе.

— У тебя наверняка не было выбора, — тихо проговорил он, прижимая девушку к своей груди.

Он тихонько покачивал ее, мягко прижавшись подбородком к ее макушке, и успокаивающе гладил по голове. А Леона продолжала в ужасе смотреть на свои окровавленные руки, не понимая, как она могла это сделать. Она прижалась щекой к плечу друга, не зная, куда девать перепачканные кровью ладони, и тихие слезы ее перешли в надрывные рыдания.

— Ну, тшш… Он заслужил это, поверь, — убеждал он ее, крепче прижимая к себе дрожащую девушку.

Сколько они так просидели, ни он, ни она не знали. Время для них остановилось, давая пережить произошедший ужас.

— Идем, — позвал Словцен, когда слезы ее иссякли. — Нам нужно возвращаться.

Девушка молча кивнула и медленно поднялась. Опустевший взгляд ее упал на залитую кровью землю, на валяющийся рядом с безжизненной рукой убитого, окровавленный стилет. Она подобрала клинок, еще седьмицу назад казавшийся ей изысканной игрушкой. Бросила на мертвых последний взгляд. Развернулась. И, более не оглядываясь, пошла за Словценом.

Глава 15

Светало.

Звон стали уже не разносился по округе, и в лагере, казалось, стоит тишина. Но, подходя к стоянке, друзья все же настороженно подняли оружие, готовясь к худшему.

Первое, что бросилось им в глаза, это то, что бой, очевидно, уже был закончен, и судя по всему, Бальжин и оставшиеся на его стороне наемники сумели отбиться.

У кромки прогалины, на границе с лесом, были сложены безжизненные тела тех, кто не пережил эту ночь; те из предателей, кто выжил, кучкой сидели связанными у крайней повозки, под присмотром хмурого Чеслава и пары наемников, уже успевших наложить на свои кровоточащие раны повязки; напавшие на обоз дружки Ольцика почти все были убиты, а сам он, несмотря на то, что был без сознания, по-видимому остался жив и связанный лежал среди своих оставшихся в живых подельников. Бо́льшая часть наемников отделалась лишь порезами и не серьезными ранами. Уставшие, с тяжелыми взглядами, они разбрелись по разным частям стоянки зализывать свои увечья и чистить оружие.

Место совершившегося боя, еще вчера наполненное лесным умиротворением, теперь пугало своим видом и источало тяжелую, мрачную атмосферу смерти — поляна была щедро орошена кровью; лежаки, кучей отброшенные к повозкам перед битвой, все равно перепачкались человеческой рудой и валялись вперемешку с комьями сырой земли и дерна; на некоторых повозках отчетливо виднелись багряные капли и подтеки; а к сложенным на границе с лесом трупам и лужам крови уже слетались мухи, заполняя и без того мрачную поляну мерзким жужжанием.

Леона тревожно осмотрелась, отыскивая глазами выживших и ужасаясь. Первым она увидела Яра. Он сидел в отдалении ото всех с закрытыми глазами и едва шевелил губами в тихой молитве. Затем взгляд ее снова выхватил Чеслава, следящего за пленниками. С другой стороны лагеря кучно расположились несколько наемников, помогая друг другу с обработкой ран. Возле них сидел напряженный Кирьян, мрачно уставившийся немигающим взглядом в землю. Он первым заметил вернувшихся и сразу поспешил к ним на встречу. Не сбавляя хода, он чуть ли не врезался в девушку, сжав ее в крепких объятиях и на мгновенье зажмурившись от облегчения.

— Мог бы и прийти ей на помощь, раз так переживал, — вырвалось злое у Словцена.

— Я почти сразу двинулся за тобой! — прорычал Кирьян, отпуская обескураженную девушку, — но вам уже не нужна была помощь. А раньше, знаешь ли, мне несколько мешали ублюдки, которые пытались меня покромсать.

— Где Ольгерд? — перебила их Леона, не найдя мужчину взглядом среди разбредшихся по поляне наемников и не желая слушать продолжение назревающей ссоры.

Кирьян сжал желваки, помрачнев лицом, и перевел взгляд в сторону, где были сложены погибшие.

— Мы не успели ему помочь, — жестко, с нескрываемой болью проговорил он.

Леона судорожно выдохнула, чувствуя, как вновь подступают слезы.