Мечтаю о тебе (ЛП). Страница 4

– Ты не справишься, – сказал он, и я подняла на него взгляд. – Я не буду тебе лгать. Это будет преследовать тебя. Видеть смерть такой, какая она есть, непросто. Это тьма, которую ты просто не можешь объяснить и понять.

Это было так правдиво, - Ты часто это видишь?

Он склонил голову набок, - Я достаточно насмотрелся, Эбби. Достаточно.

Мне снова захотелось извиниться, но я подавила это желание. Это была моя ужасная привычка. Извиняться за то, что я не могу контролировать. Без извинений я понятия не имела, что ему сказать.

– Мне нужно спросить тебя ещё раз, – сказал он, и в его глазах исчезла вся мягкость. Они стали похожи на кусочки голубого льда. – Ты уверена, что не слышала ни одного из их имён?

- Один парень что-то говорил – тот, что со шрамом, но я не слышала, что он говорил. Я была слишком… шокирована тем, что видела. Хотела бы я слышать, но я ничего не поняла, но у меня сложилось впечатление, что он… Не знаю.

– Какое впечатление? – Он подался вперёд, пристально глядя на неё.

Не уверенная в том, что мои слова были правильными, а не просто отражали мои чувства, я слегка поёрзала на стуле, - У меня было такое чувство, что ему не нравилось то, что происходило. Он выглядел расстроенным. Как будто он запустил руки в волосы. Вот так.

Я подняла руки к своим волосам до плеч и провела по ним пальцами- Он выглядел расстроенным. Я знаю, что это немного...

– Нет, это определённо что-то. Это хорошо.

- Каким образом?

Колтон натянуто улыбнулся. Без тени улыбки. – Потому что, если бы этому парню не понравилось то, что происходит, он мог бы выступить против того, кто нажал на спусковой крючок.

– О. подумала я, что в этом есть смысл.

На мгновение он замолчал, - Как ужасно, что мы с тобой снова встретились при таких обстоятельствах, да?

Моя ответная улыбка уже не казалась такой натянутой, как предыдущая, - Да. Обстоятельства не самые лучшие. Я подняла руку и заправила волосы за ухо. Я начала зевать от усталости, но от этого движения у меня свело лицо, - Ай.

Колтон каким-то образом оказался ближе, и не успела я опомниться, как почувствовала запах его одеколона. Он был свежим и напоминал мне о горном воздухе. Он провёл пальцем под моим подбородком, заставив меня вздрогнуть. Это прикосновение просто электризовало меня, как ударная доза чистого кофеина для нервной системы. Его хватка была на удивление нежной. В его взгляде снова появилась мягкость.

И прошло так много времени с тех пор, как меня в последний раз касались так интимно.

По какой-то ужасной причине у меня в горле начали скапливаться слёзы. Конечно, сейчас было много причин для истерических рыданий, но последнее, что мне было нужно, – это плакать из-за Колтона.

Я знала, что должна отстраниться от него, потому что его лёгкое прикосновение было слишком приятным. Стена, которую я возвела вокруг себя, чтобы не поддаваться всепоглощающему ужасу, начала рушиться, - Тот мужчина… тот убийца? Он видел меня, – повторила я приглушённым голосом. – Если я могу описать его, значит, он может описать меня. Мой голос дрогнул, - Это ужасно.

– Я знаю, как это страшно, но поверь мне, Эбби. – В его ледяных глазах снова появился жёсткий блеск, а рука слегка сдвинулась, и большой палец провёл по крошечной ранке на моей щеке. – Я позабочусь о том, чтобы ты была в безопасности.

Глава 3

Ни на одной из фотографий, которые были разложены передо мной или включены в самый жуткий фотоальбом в истории, не было мужчин, которых я видел в переулке.

Как ни странно, я чувствовал себя неудачницей.

Я хотел имела возможность указать на кого-то и сказать, что это он. Плохие парни будут найдены, и всё это закончится. Я так сильно этого хотела.

Но произошло совсем не это.

Колтона вызвали ближе к концу допроса, и, хотя он сказал, что вернётся, я его не видела, пока детектив Харт выводил меня из полицейского участка и провожал до моей машины.

Они будут на связи.

Я понятия не имела, что это значит, и была слишком измотана, чтобы разбираться. Дорога из города в таунхаус, который я купила, когда вернулась, была не из быстрых, даже в три часа ночи. Каким-то чудом я добралась до дома, припарковала машину, доковыляла до крыльца и вошла. Только тогда я вспомнила, что у меня сломана пятка. Я не помнила, как мне вернули туфлю. Может, офицер Хан?

Или это был Колтон?

Боже.

Пожалуйста, только не Колтон.

Мне действительно не хотелось, чтобы он узнал, что мои ноги размером с пещерного человека.

Включив свет в прихожей, я быстро закрыла за собой дверь и сбросила испорченную обувь. Мои натруженные пальцы с облегчением вздохнули, когда я уставилась на узкую лестницу прямо перед дверью. Больше всего на свете мне хотелось подняться по этим ступенькам и рухнуть в постель, но я чувствовала себя отвратительно грязной, а в горле пересохло, как в пустыне Мохаве.

Часть таунхаусов была построена в начале 1990-х, поэтому весь первый этаж соответствовал открытой концепции. В уютной гостиной стояли диван и кресло, а также телевизор и журнальный столик. Пространство переходило в столовую, которой я, честно говоря, никогда не пользовалась. Чаще всего я ужинала на диване. Вся бытовая техника на кухне была новой, и я влюбилась в серые гранитные столешницы, как только вошла в кухню.

Я включила свет на кухне и направилась прямиком к холодильнику. К чёрту диеты. Я взяла банку колы, открыла её и выпила почти всю, пока дверца холодильника была открыта и из него выходил холодный воздух.

– Боже, – прошептала я, медленно опуская банку и закрывая дверцу холодильника. – Сегодня вечером...

Слов не было.

Я развернулась и вышла из кухни, прихватив с собой банку газировки и сумочку. Когда я проходила через столовую, мой взгляд упал на фотографии в рамках, прибитые к стене. Когда я переехала, мне потребовалось почти два года, чтобы развесить эти портреты.

Некоторые из них дались мне легче, чем другие. Например, фотография, на которой я стою с девушками из колледжа на Таймс-сквер, или та ужасная фотография с выпускного в колледже. Почему-то на ней я выгляжу косоглазой. Большинство людей хотели бы скрыть эту фотографию, но она меня рассмешила.

Это рассмешило Кевина.

Мой взгляд упал на фотографию родителей. Она была сделана в их доме, на кухне, где я выросла. Это было утро в День благодарения, и папа подкрался к маме сзади и обнял её за талию. Оба счастливо улыбались.

Они погибли в автокатастрофе на втором курсе колледжа. Это был огромный удар, сокрушительный. Справиться с потерей обоих родителей одновременно было практически невозможно, но я наивно полагала, что это будет единственная настоящая потеря в моей жизни. Я имею в виду, ну правда, какова была статистическая вероятность того, что я потеряю ещё одного близкого человека из-за такой несправедливой и непредсказуемой вещи, как очередная автокатастрофа?

Единственная фотография Кевина, которая у меня была, – это снимок, на котором он стоит один на нашей свадьбе, одетый в смокинг, который он арендовал в дешёвом свадебном салоне в городе. Фотография была сделана на улице, под ярким июльским солнцем, и он был скорее золотистым, чем блондином. Мне так нравилась эта фотография, потому что на ней были видны тёплые карие глаза.

Это был Кевин. Всегда приветливый. Всегда радушный. Он был из тех людей, которые никогда не знакомятся с незнакомцами. Я поджала губы, глядя на его по-мальчишески красивое лицо. Шли месяцы, сменялись годы, и мне становилось всё труднее и труднее воссоздавать его черты в памяти. То же самое было и с моими родителями. Бывали дни, когда я представляла их себе как наяву, а бывали дни, когда они были для меня не более чем призраками.

Я любила Кевина. Я до сих пор его люблю. И я скучаю по нему. Мы были влюблены друг в друга в старших классах, и он был единственным мужчиной, с которым я была. Оглядываясь назад, я понимаю, что у нас не было той страсти, от которой подкашиваются ноги или которая будит тебя посреди ночи, мокрую и готовую к действию. Мы просто... были знакомы, но любили друг друга.