Тьма и свет (СИ). Страница 36

Анатоль отскочил в сторону, и демоница обрушила удар на Гаркун. Вот только ведьму спасла незримая преграда. Когти княгини заскрежетали по рунной защите, оставляя в воздухе вспыхнувшие светом кривые борозды.

— Сгинь! – рявкнула Капа и ударила по врагу. С ладоней ведьмы сорвались лепестки пламени, и они непременно угодили бы в Трубецкую, не будь демоница ловкой, словно кошка.

Сообразив, что до ведьмы ей пока не добраться, княгиня бросилась на аллесианца. Смертоносные когти пропороли воздух рядом с лицом молодого мага. Анатоль подпустил демоницу слишком близко, но лишь для того, чтобы, поднырнув под ее руку, занесенную для нового удара, зайти противнице за спину. Волна света, очищающего, звенящего песней храмовых колоколов, потекла сплошным потоком по плечам демоницы. Трубецкая отчаянно закричала, прогнувшись назад.

— Изыди, — произнес Анатоль и схватил княгиню за плечо, выпуская магию. Женщина пригнулась, ускользая от пальцев бывшего аллесианца, присела, злобно шипя. Глаза ее горели алым пламенем, когда Трубецкая попыталась полоснуть когтями по ногам своего противника. Но Анатоль был настороже. Он отпрянул назад, одновременно крикнув Капитолине:

— Сейчас!

Рыжая ведьма вскинула руки и ударила потоком чистого воздуха в поднимавшуюся на ноги тварь. Княгиню отшвырнуло назад. Не удержавшись, она повалилась на пол и попыталась тут же встать, но Шуйский двигался быстрее. В один миг аллесианец оказался рядом. Он обеими руками придавил княгиню к полу и не обращая внимания на ее шипение и отчаянные попытки высвободиться, выпустил силу.

Капитолина едва успела закрыть глаза, когда яркий свет заполнил помещение, проникая в каждый темный угол, рассеивая тьму.

— Именем Старшего бога, силой данной мне святой молитвой, приказываю тебе, демон: покинь бренное тело, изыди! – прокричал Шуйский.

Демоница задрожала, раскинув руки в стороны, заскребла когтями холодный и сырой пол. Анатоль продолжал выкрикивать слова, которые трудно было разобрать. Он творил древнюю, как мир, молитву. Из своего укрытия Гаркун, приоткрыв один глаз, увидела, как тело княгини под руками Анатоля поднялось в воздух на добрый локоть. Шуйский продолжал говорить свои странные мелодичные слова, звучавшие дальше нараспев, будто аллесианец пел или декламировал стихи.

Капе очень хотелось помочь Шуйскому, но она знала, что останется стоять на месте до тех пор, пока он ее не позовёт, или пока все не закончится.

Но вот Трубецкая опала на пол, а из ее тела вырвалось нечто темное, уродливое, отдаленно похожее на человека. У существа, корчившегося в потоке церковного света, была черная кожа и алые глаза. Не выдержав воздействия аллесианца, демон запрокинул голову назад и истошно закричал.

— Изыди! – повторил настойчиво Анатоль, а Капа снова зажмурилась, когда свет полился новым ярким потоком. А затем все неожиданно кончилось: и крики, и свет.

Гаркун открыла глаза и поняла, что сидит на коленях. Когда она успела опуститься на них, ведьма не помнила.

Одного быстрого взгляда на Анатоля Капе хватило, чтобы с облегчением осознать: у него все получилось.

Шуйский тяжело поднялся на ноги. Покачнувшись, он вздохнул и, повернув голову к своей спутнице, сказал:

— Можешь выходить.

Гаркун кивнула и вышла за рунную черту, когда услышала, как неподалеку кто-то чертыхается.

— Серьга! – Заметив Харитона, Капа поспешила к парню, который стоял, одной рукой держась за стену, а другой он тер слезившиеся глаза.

— Ты же должен быть с детьми! – рявкнула на агента Капа, а затем уже мягче, с волнением в голосе, спросила: — Ты как? Нормально?

Он моргнул и вытер слезы, потекшие по щекам. Затем кивнул, мол, все хорошо, и ведьма облегченно вздохнула.

— Я… — Парень шмыгнул носом. — Отвел малышню к Софье и сразу к вам. Я хотел помочь.

— И чуть не ослеп, — проговорил Анатоль, недовольно покачав головой. – Пора бы запомнить, что мои приказы, как и приказы Николая, не обсуждаются. Это последнее предупреждение, Серьга, — спокойно закончил аллесианец.

— Принято, — кивнул Харитон и плача поглядел на Гаркун, но ведьма лишь хмыкнула, а затем пошла к Шуйскому, — что с ней? – спросила она, опустив взгляд на княгиню.

— Думаю, все будет в порядке. Хотя, я не знаю, как долго Трубецкая находилась под властью демона, — Анатоль наклонился к женщине, оценивающе взглянул на белое лицо. – А ей досталось, — сказал он еле слышно и поднял княгиню на руки.

— Может я? – предложил помощь Харитон.

— Ступай за нами. После мы еще поговорим, — последовал ответ, и Анатоль первым направился к выходу из помещения, держа Трубецкую на руках.

Глава 13 Слезы ангелов

Мала несколько секунд всматривалась в ребенка, пока я пыталась привести одну из девочек в чувство. Сердце сжималось в тревоге. Я вспомнила, как торопливо убегал Харитон, спеша вернуться к Шуйскому и к Гаркун, и чувствовала, что должна была быть рядом. Что, если моя темная магия может помочь? Но опустив взор на детей, сбившихся в кучку, напуганных и, вместе с тем, ужасающих своими пустыми глазами, я понимала: мое место здесь. Шуйский был прав, оставив меня приглядывать за малышами. Поэтому остается только верить и ждать, что он и остальные вернуться целые и невредимые.

— А я его знаю, — вдруг прошептала Мала.

Обернувшись, я увидела, как цыганка опускается ниже, садится на пол и пристально смотрит на мальчишку.

— Он из твоих? – предположила я, уже догадываясь, что не ошиблась, определив ребенка как цыгана.

— Более того, — кивнула Мала, — он из моего табора. Его зовут Баро.

— Баро? – повторила я слова темной души, и тут случилось чудо: услышав свое имя, мальчик вздрогнул всем телом, затем несколько раз быстро моргнул и устремил на меня полностью осознанный взор.

— Баро? – позвала я ребенка, на этот раз нарочно акцентируя его имя.

Мальчишка встал и бросился ко мне, повиснув на шее и захлебываясь слезами. Дети это умеют – кажется, только что не плакал и на те…

— Тсс, — прошептала я, погладив Баро по жестким волосам.

— Софья! — Мала взвилась вверх. – Софья! — Ее голос прозвучал пугающе, но вздрогнула я не от голоса цыганки, а от криков и визгов, что доносились из глубин подвала. Кажется, там сейчас шел нешуточный бой. И мне оставалось только молиться, чтобы Анатоль победил тьму.

— Софья, — повторила цыганка, — ты должна спросить Баро, где сейчас табор! – Голос темной души прозвучал непривычно холодно. Я посмотрела на Малу и тихо ответила:

— Узнаю. Вот как только выберемся отсюда, сразу и узнаю. Пусть все закончится, — попросила душу, — пусть вернется Шуйский, а мальчик, как и остальные дети, придут в себя. Даю слово, что спрошу у него все, что ты только захочешь.

Мала нахмурилась. Лицо ее стало темным, а ногти на руках почернели и вытянулись.

Она злилась. Она жаждала мести. Мне стало не по себе от вида цыганки. И в какой—то момент я осознала, насколько темная душа может быть опасна. Но вот Мала кивнула и отлетела в сторону бросив:

— Хорошо. Я подожду.

Ждали мы вместе: я – агентов, а Мала момента, когда мальчик сможет спокойно говорить. Пока же, кроме Баро, дети оставались в том же непонятном состоянии. Не сразу, но я решила, что это, возможно, пока к лучшему. Так как ума не приложу, чтобы стала делать с целой оравой плачущих малышей. А так на моих руках рыдал только Баро, которого я гладила по волосам, шепча разные глупости и надеясь, что ребенок все же успокоится. Он же все никак не успокаивался, а звуки, доносившиеся из глубины подвала, вызывали дрожь по спине.

«Они справятся!» — решила я, веря в силу церковной магии и в Анатоля, когда все неожиданно стихло, разве что по подземелью раздался сильный вдох. На миг мне показалось, будто это сам дом выдохнул с облегчением.

«Закончилось!» — поняла я, и мальчик, рыдавший на моих руках, вдруг притих, успокоившись. Баро принялся тереть кулачками глаза, а затем и вовсе замер, уткнувшись мне в плечо. Вот так, сидя с ребенком на руках, окруженная заторможенными малышами, я и встретила возвращающихся агентов.