Меч тени и обмана (ЛП). Страница 41

Стирка простыней и вытирание крови после драк, в которые регулярно ввязываются Теос и Каликс, могут подождать до завтра. Мне нужен гребаный перерыв.

Больше всего на свете мне хотелось бы посидеть на бортике фонтана в центре заросшего травой дворика на южной стороне кампуса, подставить лицо лучам утреннего солнца и понежиться в тишине. Неделями я была заперта в этом аду. Окружена Смертными Богами и поклоняющимися им смертными. Неделями я ждала уведомления о том, что мой клиент, наконец, раскрыл цель, от которой, как они ожидают, я должна избавиться. Неделями я не чувствовала ничего, кроме разочарования.

Я начинаю сомневаться, раскроет ли клиент когда-нибудь свою цель или Офелия отменит все это и прикажет мне вернуться в Гильдию. Насколько знает Регис и, следовательно, из-того что он передает мне сообщения через птиц, ни того, ни другого не произошло. Ожидание — самая сложная часть работы. Многие новобранцы часто предполагают, что принадлежность к Преступному миру — это постоянное действие и опасность, когда верно обратное. Более половины работы ассасина — это просто сидеть и ждать подходящего момента. Это мучительно скучно.

Впрочем, сейчас это не моя забота. Я могу справиться со скукой. С чем я борюсь, так это с постоянным беспокойством. Практически неслыханно, чтобы клиент так долго молчал, если только он не мертв.

Я надеюсь, что, кем бы они ни были, они все еще живы и здоровы. Эти четыре миллиона денза не появятся сами по себе, а эти деньги — ключ ко всему. Вот почему я сейчас нахожусь здесь, по запястья в грязи, в поисках…

— А вот и ты! — Облегчение разливается по моим венам, когда я ищу то, что, как я знала, было здесь все это время. Мало того, что другие мои маленькие фамильяры предупредили меня об этом ценном виде, но у меня определенно было жужжащее предчувствие, что я найду что-то полезное в этом дворе.

Паучья нора. Впрочем, не просто паука. Редкого. Эуоплос Дигнитас. (Прим. С латинского — Еуплос Виликий)

С тех пор, как я осознала свой инстинктивный зов к этим существам, они стали для меня не просто фамильярами, но и неиссякаемым увлечением. Эуоплос Дигнитас это паук, о котором я когда-то читала только в старых пыльных книгах, которые Офелия собрала в зале Гильдии, и, если мне повезет, он поможет мне в моем нынешнем затруднительном положении в борьбе с тысячами мелких пауков в Академии. Пытаться уследить за таким количеством непосильно, и я не могу сосчитать, сколько раз я просыпалась от того, что горстка из них ползала по мне во сне. Точно так же, как они вызывают у меня любопытство, они тоже, кажется, загипнотизированы мной.

Я провожу пальцами под пушистыми маленькими полосатыми лапками паукообразного и осторожно извлекаю его из норы, мысленно принося извинения за то, что прервала то, что, я уверена, для него было очень хорошим сном. Вливая немного своей Божественной силы в кончики пальцев, я резко вдыхаю, и паук реагирует немедленно. Его маленькие ножки подергиваются, а голова поворачивается. Маленькие клыки торчат у него изо рта, и на мгновение я беспокоюсь, что разозлила его, но через мгновение он успокаивается.

Хотя я могу чувствовать направление мыслей паука, я не могу точно прочитать их, учитывая, что они не говорят на человеческом языке и, следовательно, не мыслят такими черно-белыми категориями. Вместо этого я могу только получить представление об их эмоциях по мере того, как они проходят через них. Эуоплос Дигнитас встречаются редко, но еще реже паук или любое другое существо может справиться с вливаемой в него Божественной энергией, не умирая.

Маленькое существо в моей руке уверенно сидит посередине и имеет длину чуть меньше двух дюймов. Здесь тепло после пребывания под землей, и хотя мне особенно жаль вырывать его из безмятежности мне бы тоже не понравилось, если бы кто-то выдернул меня из постели без предупреждения, но мне это нужно. Поднимая существо и подталкивая его пальцем, чтобы оно повернулось ко мне лицом, я поднимаю голову и осматриваюсь, убеждаясь, что поблизости никого нет, прежде чем посылаю еще одну волну Божественности в разум паука.

Как только мы соединяемся, волна тошноты захлестывает меня. Мир переворачивается, и я немедленно закрываю глаза, отключая собственное зрение, когда видение паука проникает в мой разум. Божественность, набухающая во мне, рассеивается, и сера, застрявшая в задней части моей шеи, прямо под моей кровавой меткой, нагревается, не настолько, чтобы причинять боль, но это определенно доставляет дискомфорт. Я медленно выдыхаю, привыкая к ощущению нового разума, связанного с моим собственным.

Это утомительно — контролировать столько фамильяров, следить за ними и отдавать им приказы. Однако мой новый друг дергает лапками у меня на ладони. С ним это будет проще. Как раз в тот момент, когда я собираюсь поделиться своими мыслями и намерениями с пауком, внезапный и знакомый голос нарушает тихую безмятежность двора.

— Кайра!

Мои глаза распахиваются, и по какой-то причине я смотрю на паука у себя на ладони, как будто он каким-то образом может подсказать, что делать дальше. Конечно, это не так. Итак, когда шаги Найла становятся все ближе и ближе, я решаю быстро запихнуть маленькое существо обратно в его норку и повернуться лицом к надвигающейся беде.

Я замечаю Найла, быстро приближающегося ко мне. Его брови опущены, а губы сжаты, поскольку он спешит. — Доброе утро, Найл, — говорю я, стараясь придать своему голосу приятные нотки.

— Тебе нельзя здесь находиться, — говорит он вместо приветствия.

Мои глаза расширяются. — Почему это?

Он хватает меня за руку и пытается оттащить от бортика фонтана. Я не двигаюсь. — Ты не можешь быть здесь, — повторяет он, понижая голос до приглушенного шепота, несмотря на то, что вокруг нас никого нет. — Это не внутренний двор Терр.

Осторожно я кладу свою свободную руку на его и убираю свою из его хватки. — Здесь больше никого нет, — говорю я. — Это просто внутренний двор. Почему это так важно, здесь я или нет? — Как только слова уверенности слетают с моих губ, мои глаза бегут вверх и по сторонам, чтобы еще раз убедиться, что я права, предполагая, что мы здесь одни.

Я не знала, что это территория только для Смертных Богов, но меня не удивляет, что на территории Академии есть подобные места. Что касается Богов и их потомства, смертные — низшие существа, которые не имеют права на подобные вещи.

Глаза Найла практически выпучиваются. — Пожалуйста, Кайра, — умоляет он. — Мы должны идти!

Если бы я была здесь просто так, то я бы поверила ему на слово и ушла, но проблема сейчас стоит так: я не могу уйти. Я должна завершить связь, которую я создала со своим новым фамильяром. Если я не сделаю этого немедленно, существо может решить, что для него здесь слишком шумно, и исчезнуть. Если он покинет территорию, то все хлопоты, на которые я пошла, чтобы найти эту чертову штуку, окажутся напрасными, и я по-прежнему буду сталкиваться с проблемой управления с таким количеством пауков в Академии в качестве моих глаз и ушей. Только определенные по размеру и природе пауки способны взять на себя роль короля паукообразных. Это один из немногих.

— Это просто пустой двор, — говорю я Найлу. — Я не знаю, почему ты так беспокоишься. Если ты так волнуешься, тебе лучше уйти.

Да, я думаю. Уходи. Пожалуйста. Тогда я смогу закончить то, зачем пришла сюда, и отправиться в путь.

— Нет, ты не понимаешь. — Лицо Найла поднято. Его глаза большие и круглые, когда он смотрит на меня. Он практически в слезах. Все его тело дрожит, когда он быстро моргает и снова дергает за рукав моей рубашки. — Одна из первого уровня часто посещает этот двор, и я слышал, что у нее были отношения с одним из твоих я имею в виду с одним из братьев Даркхейвенов. О ней уже ходят дурные слухи. Если она увидит тебя здесь одну, без кого-нибудь из них…

Одно упоминание о Даркхейвенах заставляет мою верхнюю губу скривиться от отвращения. Эта чертова работа была бы не так уж и плоха, если бы не эти трое. — Мне не нужна их защита, — огрызаюсь я, обрывая его. Раздражение заставляет меня быть резче, чем я намеревалась.