Меч тени и обмана (ЛП). Страница 34

Теос моргает и делает шаг вперед, переводя взгляд с Малахии на меня, прежде чем остановиться на Малахии. — О чем, черт возьми, ты говоришь?

Мои губы подергиваются, но я сдерживаю улыбку, которая угрожает сформироваться. Семя сомнения, которое я заронила в разум Малахии, уже пустило корни. — Ты думаешь, что сможешь сыграть со мной? Ты думаешь, что сможешь унизить меня, обманув? — Огрызается Малахия. — Я оторву тебе голову за это позже на тренировках с мечами.

Проходит секунда, затем еще одна и еще. На некогда самодовольном лице Теоса теперь приятное выражение удивления и замешательства. Мой язык скользит по внутренней стороне щеки, пока я продолжаю бороться с собственным весельем и самодовольством. Я терпеливо жду, теперь, когда знаю, что выиграла этот раунд, пока, наконец, Малахия снова не выругался и не протянул руку.

— Подними мою чертову сумку, Терра. — Его команда полна гнева и замешательства.

Все еще улыбаясь, я наклоняюсь. — Конечно. — Я поднимаю сумку и протягиваю ему, но он, конечно, ее не берет.

— Терра! — Чрезмерно громкий лай Малахии заставляет нескольких Терра поблизости подпрыгнуть, даже тех двоих, которых сбили с ног, но которые остались из любопытства. Наконец, после некоторого колебания, один из новеньких Терр небольшого роста, протискивается сквозь толпу, спеша вперед. Кажется почти жестокостью отдавать такого маленького мальчика такому человеку, как Малахия.

Также кажется, что Малахия использует статус слуг как визитную карточку, вместо того чтобы на самом деле запоминать отдельные имена. Вздохнув, я поворачиваюсь и передаю сумку Малахии круглолицему мальчику. Его щеки вспотели и раскраснелись, но он берет вещи своего хозяина и быстро следует за ним, когда Малахия чертыхается и отворачивается, топая прочь.

Угроза позора и унижения творит чудеса со всеми существами.

Медленно я поворачиваюсь обратно лицом к Даркхейвенам. Когда люди вокруг нас расходятся и направляются к своим классам, я слегка кланяюсь со своей собственной довольной улыбкой, когда замечаю шок на лице Теоса, наигранное безразличие на лице Руэна и волнение в глазах Каликса.

Им придется приложить больше усилий, чтобы сделать мою жизнь хуже, чем все, что я испытывала до сих пор.

Словно почувствовав мои мысли, шок Теоса сменяется раздражением, и он разворачивается, шагая прочь. Его длинные ноги сокращают расстояние, пока люди — студенты и смертные — быстро убираются с его пути. Каликс смеется и следует за ним, используя открытый путь, образовавшийся из-за гнева Теоса, в своих интересах. Тогда остаемся только мы с Руэном. Со вздохом он указывает в конец коридора.

— Пойдем, — требует он. — Урок вот-вот начнется, и ты обязана быть там.

— Конечно, хозяин Руэн. — Я делаю шаг к нему, останавливаясь только тогда, когда он поднимает руку.

— Не надо, — рычит он.

Я моргаю. — Простите? Что, не надо?

— Не называй меня хозяином, — приказывает он.

У меня сжимается в груди. Это из-за меня? Очевидно ли мое отвращение и ненависть к этому слову?

Облизывая внезапно пересохшие губы, я судорожно сглатываю. — Я сделала что-то не так? — спрашиваю я, заставляя свой голос оставаться спокойным.

Он качает головой. — Нет, я просто… ненавижу это. Не называй меня так. Просто Руэн.

Для меня это сюрприз, но я не показываю этого. Вместо этого я киваю в знак согласия. Если он не хочет, чтобы я называла его хозяином или хозяином, чего я все равно не хочу, тогда нет смысла спорить.

Глаза цвета затуманенного неба, растянутые на холсте, с линиями всех полуночных оттенков, тянущимися к его почерневшим зрачкам, Руэн смотрит на меня несколько долгих мгновений. Мускул на его челюсти напрягается и расслабляется, заставляя меня полюбопытствовать, о чем он думает. Впрочем, я не спрашиваю. Я просто жду. Пока, наконец, он не поворачивается и не уходит, оставляя меня плестись за ним по пятам — образ идеального слуги.

Теперь мне интересно, чем обернется моя дерзость, когда я подорвала попытку Теоса сорвать наше пари. Узнать можно только одним способом — оставаться рядом с ними, независимо от того, какие планы они вынашивают на будущее.

Мы с Руэном останавливаемся перед широким арочным дверным проемом, и он поднимает щеколду, отодвигая деревянную панель внутрь, чтобы дать нам доступ. Я осматриваю комнату, оценивая дизайн. Классы академии построены как миниатюрные амфитеатры. Я предполагаю, что двери в коридоры предназначены только для студентов, поскольку они расположены под углом в задней части каждой комнаты, так что присутствующие должны опускаться на выбранные ими места. Внизу, рядом с потемневшей доской с каракулями, написанными мелом на ее поверхности, есть еще одна дверь. Я замечаю Найла, снова стоящего у самой дальней стены. Он отстраняется и нерешительно машет мне рукой.

Несмотря на одно из преимуществ людей, служащих Смертным Богам, чтобы получить доступ к классам, очевидно, что с Террой обращаются не как с настоящими учениками, а низводят до персонала, который стоит вдоль внешних границ комнат, ожидая, когда они понадобятся. Они могут находиться в одном пространстве, они могут слышать одни и те же уроки, но они далеко не равны.

Когда мы с Руэном входим, я останавливаюсь рядом с другим Террой, пока он идет к центральному проходу и занимает место рядом со своими братьями. При его появлении несколько голов поворачиваются, как к Смертному Богу, так и к Терре.

Похоже, что Даркхейвены довольно печально известны, если судить по тому вниманию, которое они привлекают. Это потому, что мало существ первого уровня? Или это что-то другое? Мне нужно будет провести дополнительные исследования их прошлого.

Единственная дверь в конце класса распахивается, с грохотом ударяясь о стену за собой, и на пороге появляется высокая женщина в длинном темном одеянии. Я спешу занять позицию у задней стены, крепко сцепив руки за спиной и наклонив голову вперед. Богиня напоминает птицу с довольно большим носом. Однако, несмотря на это, ее кожа сияет внутренним светом, который я слишком хорошо знаю.

Я сжимаю руки в кулаки на пояснице. Если отбросить Смертных Богов, я еще не видела ни одного Бога с тех пор, как ступила на территорию Академии. Далекое воспоминание о Талматии в Миневале проскальзывает в моей голове, и я скриплю зубами.

— Тексты, — рявкает Богиня, и как только она это говорит, несколько Терр выходят вперед, вынимая книги из сумок, которые они держат, и кладут их перед подопечным Смертным Богом. Без сумки и приказов я остаюсь молчаливой и неподвижной.

Никто из моих подопечных не оглядывается на меня. На самом деле, Каликс даже заходит так далеко, что зевает и выгибает спину, закидывая ноги в ботинках на стол перед собой. Богиня не оборачивается, а вместо этого пишет на доске серию слов, включая свое имя: Нарелль.

Я перебираю информацию на задворках своего разума, но не припоминаю имени. Тогда, я полагаю, Низший Бог. Это имело бы смысл. Насколько я понимаю, есть только несколько Высших Богов, которые занимают должности в Академиях.

Нарелль наконец поворачивается лицом к своим ученикам и хмурится, когда замечает Руэна, Каликса и Теоса — все сидят впереди и в центре. — Где ваши тексты? — требует она.

Теос пожимает плечами. — Я их не приносил.

Хмурое выражение на ее идеальном лице становится глубже, и она поднимает взгляд вверх. — Я знаю, что вам троим дали новую Терру, которая из них ваша? — спрашивает Богиня.

Руэн откидывается назад и смотрит через плечо — прямо на меня. Черт.

— Ты! — Нарелль указывает на меня длинным пальцем, а затем переворачивает руку ладонью вверх, прежде чем поманить меня пальцем. — Иди сюда.

Невидимая сила сжимает мое горло и тянет меня вперед. Я мысленно проклинаю себя, когда, спотыкаясь, отступаю от стены и обнаруживаю, что мои ноги двигаются сами по себе. В этом опасность Богов. Их способность проникать внутрь и принуждать. Лишь милостью чего-то не-Божественного большинство Смертных Богов не могут использовать это. Ощущение чужой Божественности, проникающей в меня, заставляет волосы на затылке встать дыбом.