Край Земли (СИ). Страница 25

— Как мы его пропустили? — Удивляюсь я, разглядывая трехмачтовый парусно-винтовой барк, который бросил якорь почти на том же месте, где в прошлом году стоял «Единорог» — Он не мог пройти мимо стойбища незамеченным!

— Мог — Возразил мне Корнеев — Всю неделю до нашего отплытия над проливом почти постоянно туман висел. Или ночью прошел.

— А почему он во фьорд не зашел? К стойбищу? — Арсений устало потер лицо — По показаниям Рона Соверса и других американцев, они должны были встретится там.

— Значит Соверс как-то смог передать на «Дискавери» информацию, что там им не очень-то и рады — Пожал я плечами.

— Как⁈ — Арсений повернулся ко мне — Инуиты докладывали, что Соверс ушел на север! С «Дискавери» он никак не мог встретится!

— Может у них там радиопередатчик стоит? — Предположил я. — И Соверс просто передал на «Дискавери» сообщение?

— Чего у них стоит? — Арсений и Корнеев оба синхронно повернулись ко мне.

— Очевидно мистер Волков говорит о приборе, улавливающем колебания атмосферного электричества — Я не успел ничего сказать, как в разговор вмешался Чарли — Томас Эдисон запатентовал такой несколько лет назад, я об этом читал. Говорят, что с помощью этого прибора можно передавать сигналы азбуки Морзе без проводов с корабля на берег, или между кораблями. Интересное предположение. Хотя я могу сказать точно, как «Дескавери» получило предупреждение, и это было точно не радио.

— И как? — Арсений перевел взгляд на американца.

— К борту корабля причален вельбот. Обратите внимание, точно такие же были и у Соверса — Чарли ткнул пальцем в американский корабль — У «Дискавери» все вельботы и шлюпки выкрашены в зеленый цвет, а этот красный. Мэйсон говорил, что их специально так окрасили, чтобы легко можно было различить среди льдов.

— Тьфу ты! — Арсений сплюнул через борт — Точно! А вы всё радио, азбука Морзе… Видел бы я вельботы Соверса раньше, сам бы догадался!

— Ага, я даже не сомневаюсь — Хмыкнул я — Как про варежки.

— Бля… — Арсений закатил глаза — До конца жизни мне теперь припоминать будешь?

— Конечно — Я растянул свой рот в улыбке — Пока снова не подставишься! Ладно. Я так понимаю, что смысла высылать к американцам шлюпку и разговаривать с ними особого нет. Тут мы один на один, как им преподнесли происшествие в стойбище совершенно очевидно, и простое любопытство может легко привести к стрельбе. Они вон уже как засуетились, бегают по палубе и по берегу как в жопу ужаленные.

— Согласен — Арсений усмехнулся — Брать на абордаж ещё один американский корабль, наверное, не стоит. Нам очень нужно в этот фьорд?

— Совсем не нужно — Отмахнулся я — Хотя хотелось бы конечно узнать, как давно был тут Соверс, и как у него дела с продвижением, припасами и собаками. А еще недалеко на леднике тело Льюиса лежит, которое хорошо бы было сфотографировать и осмотреть, да и похоронить по-человечески. Я его конечно камнями завалил, но всё равно, это не то. Жаль не получится… Хотя, чего я ожидал? Это место удобно для зимовки, тут уже стоит дом и есть кое какие припасы. Грех таким не воспользоваться. Радует одно, до залива в котором будем зимовать мы, осталось всего несколько дней пути. Мы уже почти на месте!

— Ага, несколько дней тумана и льдов — Вздохнул Корнеев — Которых между прочем становятся всё больше и больше.

— Дойдем — Я в этом был уже совершенно уверен — А вот нашему китобою пора идти назад, пока действительно не стало слишком поздно. Становимся на входе во фьорд, и преступаем к перегрузке. С американцами, если они первыми не пойдут на контакт, в переговоры не вступаем. Завтра мы должны продолжить плавание!

Американцы так и не предприняли попытки выйти с нами на связь. Экипаж вспомогательного судна Соверса настороженно наблюдал за нашими действиями, вооружившись до зубов и заняв оборону на корабле и в зимовье. Очевидно посыльный начальника американской экспедиции сильно их напугал, преподнеся русских полярников бандитами и пиратами. Но враждебных действий американцы тоже не предпринимали, и вскоре мы перестали обращать на них внимание, дел у нас было по горло.

Весь день и ночь, благо ночи были белыми, обе команды нашей экспедиции ударно трудились, освобождая датского китобоя от лишнего груза. «Единорог» полностью пополнил свои угольные ямы и под завязку загрузился всем, чем только можно. На палубе, в трюмах и каютах стало еще теснее, но никто не жаловался. Все прекрасно понимали, что от количества припасов зависит наша жизнь. Мы предполагали одну зимовку, а брали с собой продовольствия, патронов, медикаментов, керосина и других самых важных припасов минимум на три. В этих суровых условиях на авось рассчитывать было нельзя.

На следующий день, распрощавшись с китобоями, которые увозили с собой в Данию Тимоху, корреспонденцию, наши предварительные отчеты, и фотографии, мы продолжили свой путь. Датский китобой «De To Løver» должен был вернутся в пролив Нэрса в следующем году, примерно в это же время, привезя нам дополнительные припасы, и, если возникнет необходимость, эвакуировать нас из Гренландии. Ледовая обстановка в проливе была еще благополучная, поэтому я надеялся, что привычным к таким условиям китобоям без труда упасться покинуть пролив до того, как он будет снова скован льдами, отрезая обе экспедиции от цивилизованного мира до следующего лета.

Следующую неделю мы медленно, но верно пробирались на север, держась поближе к побережью Гренландии. Льда становилось всё больше и больше, и иногда нам приходилось стоять по пол дня, ожидая пока ветер или прилив не откроет проход между плавающими льдинами. Мы уже все прекрасно понимали, что обратного хода для «Единорога» в этом сезоне уже не будет, нам оставалось только надеяться, что выбранный мною для зимовки фьорд, окажется достаточно проходим, чтобы ввести в него судно и поставить его на якорь.

— Отличное место! Не знаю, как вы господин Волков всё так рассчитали, но у вас черт возьми получилось! — Корнеев и офицеры, стоящие на мостике, смотрят на меня с нескрываемым уважением и восхищением. Мы успели! Но в этом нет моей заслуги, это просто удача, на которую я надеялся всей душой. Опоздай мы на несколько дней, испортись погода, или если бы лето было бы чуть холоднее, мы бы сюда никогда не дошли…

Перед «Единорогом» бесконечное поле тяжелых льдов. Этот лед прошлогодний, и покрыт торосами, он не таял в это лето. Мы почти уперлись в ледяную стену, и только не доходя до непроходимого препятствия несколько километров, стоит почти свободный ото льда фьорд. Тот самый, который я выбрал местом нашей зимовки. Когда-то, в прошлую экспедицию, тут был промежуточный склад номер два, до которого мы шли на собачьих упряжках несколько дней, а сейчас мы добрались до него на корабле, битком набитом припасами. Этот фьорд и я, и Чарли с Ричардом, знаем очень хорошо, мы провели тут достаточно много времени, чтобы как следует его изучить. Позади нас уже тоже не видно открытой воды, плавающие льды, под воздействием отлива сомкнули проход, через который мы прошли всего чуть больше часа назад. Если бы фьорд был не проходим, нам пришлось бы зимовать прямо тут, где нас застигли морозы, почти на глазах сковывающие еще свободные ото льда участки моря.

— Мы еще не прошли ребята, прошу не расслабляться. — Мне неудобно, ведь мне приписывают заслугу, которую я не совершал. Но вместе с тем я собой чертовски горд, ведь эту экспедицию организовывал и планировал я! Мы сделали первый шаг к достижению цели, и пусть у нас не всё вышло гладко, но мы достигли промежуточного, и главное положительного результата! — Войдем во фьорд, поставим корабль на якоря, и тогда можно будет немного выдохнуть. Кстати поздравляю вас всех! В этот фьорд еще не входил ни один корабль, мы первые!

— Черт! А это приятно! — Арсений счастливо рассмеялся — Несмотря на все трудности и невзгоды, дойти и быть первым!

— Мы мистер Фомин считаете, что это были трудности? — Ричард, который за время плавания с трудом, но уже начал понимать русскую речь, тоже рассмеялся — Вы заблуждаетесь. Все трудности еще впереди. Как говорит Сидор, пока были только цветочки, ягодки будут размером с арбуз!