Следующая станция – Луна (СИ). Страница 18

— Медленный кораблик получится, — замечает Сартава.

— Мы никуда не торопимся, — парирую на лету. — К тому же на крупном астероиде и места больше. Можно построить двигатель циклопических размеров.

— Большому астероиду — большое плавание с большими двигателями! — Старостин под общий смех произносит тост. Алкоголя нет, зато веселья хоть отбавляй.

2 февраля, среда, время 09:45.

Москва, Краснопресненская ул. Дом правительства.

— Ты один? — мой куратор, тяжеловес в политическом смысле, но небольшой по физическим габаритам, встречает меня в конце циклопического вида лестницы.

— Я пока не император, чтобы со свитой везде рассекать, — и в самом деле, у меня и портфеля нет, не говоря о свите. Даже приехал на такси.

Внутри нас ждут коридоры власти. Высокие потолки, помпезные лестницы с ковровым покрытием, всюду мрамор или нечто похожее по фактуре. Те же полы, по твёрдости и гладкости вроде мраморные, но разноцветного мрамора не бывает. Какой-то искусственный камень. Ну, или чего-то о мраморе я не знаю.

Странное ощущение возникает по приходу на место. Не в кабинет приходим, а зал заседаний величественного стиля. Некий диссонанс между количеством собравшихся и масштабами помещения. Народу поместится если не в три, то в два раза больше точно.

Министров финансов и экономики опознаю, об остальных на ухо осведомляет куратор:

— Замминистра обороны генерал-полковник Бурмистров Вячеслав Степанович, замдиректора ФСБ Куприянов…

Ну, и другие официальные лица, сильно подозреваю в них статистов, массовку. Чернышов, вице-премьер по космической технике, как и Трофимов, глава Роскосмоса, разумеется, тоже знакомые персоналии.

Сначала дежурная часть, приветствия и оглашение повестки дня. Пункт всего один — моё Агентство. Привычно натягиваю на лицо покерфейс и начинаю тихо гордиться про себя. Ради меня такие люди собрались.

— Мы все наслышаны о впечатляющих успехах российского космического агентства «Селена-Вик», возглавляемого присутствующим здесь Колчиным Виктором Александровичем…

По мере перечисления великих достижений Агентства, «в чём, несомненно, есть огромная заслуга его генерального директора», я всё больше и больше гордо расправляю плечи, приосаниваюсь и выпячиваю грудь. И мнится мне, что я даже ростом выше становлюсь.

Трофимов тоже сидит с непробиваемым видом, но чувствую, каждое слово во славу мне скребёт жёстким наждаком по его трепетной душе. Ведь каждый успех Агентства одновременно свидетельство глубокого и тёмного места, в котором застрял Роскосмос. Им нечем похвастаться, за исключением наконец-то доведённой до ума «Ангары». Только эта победа на фоне работы Агентства оборачивается унизительным поражением. Роскосмос создал могучую ракету, отставшую от передовых систем на десятилетия. Конечно, эти десятилетия копились во всей мировой космонавтике, что только усугубляет. Кто вам мешал обогнать топчущихся на месте европейцев, превративших свою астронавтику в коммерческое шоу американцев и китайцев, изначально нацеленных идти только по проторенному пути? Проиграть соревнование по бегу колясочным инвалидам и церебральным паралитикам, это надо суметь и постараться. К этому надо, с-цуко, стремиться!

— Надо прямо сказать, грандиозные успехи агентства «Селена-Вик» выводят его на новый уровень…

Красиво излагает. Одобряю. Но дальнейшее заставляет настораживаться. Кондрашов постепенно переходит к конкретике. И то, не ради восхваления меня сюда позвал. Мы не в наградном зале находимся.

— Как всегда бывает, решение старых проблем порождает новые. Возникает вопиющее противоречие между частным коммерческим характером агентства «Селена-Вик» и его проектами, — ещё раз отмечу, чрезвычайно успешными, — которые носят огромное государственное значение. Это несоответствие надо устранять.

Кондрашов делает паузу, многие из присутствующих посматривают на меня с украдкой. А я только сейчас понял, почему заседание проходит именно здесь. Величие самого зала должно придавливать любого непривычного. Высокие потолки, золотая лепнина, великолепная акустика, слова того же вице-премьера звучат словно глас с небес. Кое-что сегодня понимаю о себе. Не знаю, недостаток это или преимущество, но для меня нет абсолютных авторитетов. В том числе и власть не вызывает у меня никакого благоговения. Поэтому и здешний тронный зал на меня особого впечатления не производит.

— К сожалению, — Кондрашов принимает удручённый вид, — «Селена-Вик» не является госкорпорацией…

Сами виноваты! Хмыкаю про себя. Было от меня подобное предложение. Это когда вместо запрашиваемых ста миллиардов мне дали восемьсот миллионов с пожеланием ни в чём себе не отказывать. И что теперь? Попытаетесь провернуть фарш обратно?

— … поэтому я вижу только один способ сгладить это несоответствие. Но понадобится ваше содействие, Виктор Александрович.

Снова не обращаю внимания на скрестившиеся на мне взгляды.

— Только участие государства позволит поднять безопасность функционирования вашего Агентства. И соблюдение необходимого уровня секретности. Вы ведь обладаете технологическими секретами стратегического характера.

В последних словах чувствуется вопросительная интонация. Самым лучшим ответом посчитал неопределённое пожатие плечами. Кондрашов немного ждёт и делает знак помощнику, стоящему за его плечом. Передо мной ложится папочка. Гляжу на неё таким же покерфейсом.

— Ознакомьтесь, — предлагает виц-премьер.

— Хорошо, — почему бы и не согласиться? — Мы ознакомимся, посоветуемся и дадим ответ. Скажем, через неделю.

— Почему не сейчас? — Кондрашов удерживается от того, чтобы поморщится. — Вы ведь главный собственник, вам и решать.

— Вы хотите, чтобы я прямо сейчас принялся изучать важнейшие документы? — изумляюсь неподдельно. — А столь уважаемое собрание, — оглядываю присутствующих, — весьма занятых людей терпеливо меня поджидало?

— В самом деле, Анатолий Леонидович, — вальяжно вмешивается второй вице, — может, действительно, дадим молодому человеку время? Негоже такие решения принимать на ходу.

— Но предварительное мнение можно высказать, — и снова обращается ко мне. — Мы предлагаем вам ввести в число соучредителей Правительство Российской федерации. Разумеется, с возмещением части Уставного капитала. Нам хватит доли в двадцать пять процентов. Как вы на это смотрите?

— Если вам нужно предварительное мнение, — тоже отвечаю несколько вальяжно, — то это похоже на прикручивание пятого колеса к автомобилю. С прекрасными ходовыми характеристиками, к слову говоря. Вы же сами только что нахваливали, — весьма справедливо, кстати, — достижения нашего Агентства. Резонно полагаю, что ни к чему хорошему это не приведёт.

Лёгкий гомон в стиле «зря вы так», «не всё так страшно» и тому подобное. Понимаю чиновничью психологию прекрасно. Заполучить что-то в свои руки на дармовщинку, кто же от этого откажется? Прихватизация может начинаться и с национализации.

— Я не вижу никаких резонов увеличивать государственное участие в делах Агентства, — иду навстречу ожиданиям собравшихся разъяснить свою позицию. — Да, оно сейчас косвенное, но весомое. Например, у меня есть должность заместителя командира космодрома. Есть войсковая часть, осуществляющая военное прикрытие. Есть механизмы координации работы Агентства и Роскосмоса. Считаю, что этого достаточно.

Кстати, совсем забыл! Мне на отдельный счёт складывается зарплата заместителя командующего космодромом. Она не сильно жирная, порядка восьмидесяти тысяч, но за пять лет изрядная сумма накопилась. Порядка пяти миллионов. Прямо не знаю, куда девать! Надо эту проблему Светке скинуть. Она быстро их оприходует. Женщина же…

— Проблемы обеспечения секретности ваших разработок остаются, — возражает представитель ФСБ.

— А вы покажите, как вы их решаете, — предлагаю тут же. — Вам эта история знакома, когда агенты ЦРУ, — или откуда они там? — осуществили диверсию при нашем первом запуске? Работники Роскосмоса, между прочим. И полный контроль государства над ним почему-то препятствием не оказался.