Целительница для боевого мага (СИ). Страница 30

Чтобы командир не заметил моего состояния, я спешно опустилась на кушетку и схватила в руки папку.

– Всё? – тихо и недоверчиво спросил он, поднимаясь и опуская ноги на пол.

– Всё, – повторила, улыбаясь. – Я же сказала, что больно не будет.

– Хм… – промычал он. – Значит, я могу идти?

– Да, конечно, – посмотрела на него и кивнула. Мне стало чуточку легче, и я решила встать, чтобы проводить командира, вот только Артур оказался куда наблюдательнее, чем я предполагала. Он подхватил меня под руку и прижал к себе – вовремя, должна сказать, потому что меня повело в сторону и если бы не поддержка, то я бы вовсе рухнула на пол.

– До чего же ты упрямая, – хриплым голосом пробормотал он мне в макушку.

– Я просто выполняю свою работу, – возразила тихо, прикасаясь щекой к обнажённой груди. Странное дело, но мне не хотелось вырваться из его объятий, напротив, хотелось вот так постоять ещё секундочку.

– Да, – выдохнул мужчина и усадил меня обратно, на кушетку. – Почему-то во вред себе.

Я промолчала, потому что возразить мне на это было абсолютно нечего.

Он присел рядом, опустившись на колени и заглядывая мне в глаза:

– Сладкого найти? – спросил тихо. В его голосе звучала неподдельная забота.

Я отрицательно покачала головой:

– В приёмной, в тумбе у стола, на самой нижней полке, – призналась и поняла, что снова краснею. Вот что тут особенного – любовь к сладкому? Ничего! А каждый раз, когда я кому-то в этом признавалась, чувствовала смущение. Впрочем, если подумать, я никому, кроме Артура об этом и не говорила…

Командир хмыкнул и вышел, а вернулся уже с банкой варенья и маленькой ложкой.

– Ешь, – буквально приказал мне, и я не посмела ослушаться.

Когда банка оказалась пуста, а командир одет, что тоже было весьма важным пунктом, Артур поднял меня и сопроводил до палатки.

– Ложись отдыхать, – ласково произнёс он, и я залилась румянцем. Благо, что на гарнизон опустились сумерки, и мужчина мог этого не заметить.

– Хорошо, – я в кои-то веки решила не спорить.

На этом мы и расстались. Я кое-как приняла душ, засыпая буквально на ходу, переоделась и упала на кровать. Уснула я, кажется, даже ещё не коснувшись подушки. Вот только проспала не долго. Кажется, вообще ничего, потому что над ухом раздался обеспокоенный голос Артура:

– Одри, нужна твоя помощь в лазарете.

Артур Морриган

Дел было столько, что я и не успевал глазом моргнуть. Осмотр бойцов решил одну проблему – я мог не беспокоиться о том, что Одри сбежит в город, чтобы помочь всем страждущим. И тут же этот осмотр рождал другую проблему. Нет, бойцам я чётко дал понять, что не потерплю, если они будут осаждать палатку целительницы, но, раз уж она сама их вызвала, то… Боги, да кто удержится от того, чтобы не пригласить Одри на свидание? Наверняка, найдутся смельчаки.

Поэтому, после того, как звезда нашего гарнизона, о которой не говорил разве что ленивый, вернула мне амулет и забрала списки, поторопив меня с приобретением лекарств, я нашёл Фила.

Парень лежал на своей кровати, закинув руки за голову, и напевал что-то весьма легкомысленное. При моём появлении он так резво вскочил, что скривился от боли.

– Спокойнее, – попросил его, останавливаясь напротив. – Куда ты так скачешь?

На щеках Фила появился едва заметный румянец. Какой он всё же ребёнок. Ему так же, как и Одри, совсем не место в гарнизоне, но кто я такой, чтобы спорить с его отцом.

– Ты же на два дня освобождён от работ, правильно? – произнёс с деланным равнодушием, а когда Фил кивнул в ответ, то я… Замер. Почему-то показалось, что если я попрошу его присмотреть за целительницей, а точнее за самыми ретивыми из бойцов, не желающими сдерживать свою любвеобильность, то он подумает, будто я… Тряхнул головой, пытаясь придумать достойное пояснение, но парень опередил меня:

– Командир, простите, но можно я проведу эти два дня в лазарете?

У меня всё на лбу написано, или же…

– А что так? – нахмурился, пытаясь погасить непонятно откуда взявшееся раздражение. Да что со мной? Сам же хотел его об этом же попросить.

– Да… – мальчишка замялся, отвёл взгляд и я заметил, что румянец стал гуще. – Вы же разрешили госпоже целительнице провести осмотр, а я…

Он не договорил, и я совершенно недружелюбно рыкнул:

– Что – ты?

– Да помочь хотел, чтобы никто к ней не лез, а то уже Джейрон красовался, на свиданье приглашал.

Немыслимым усилием сдержался, чтобы не выругаться. Джейрон значит, наша тёмная лошадка. Решил приударить за Одри? Ну-ну…

Спокойный ответ дался мне с трудом:

– Хорошее дело, думаю, твоя помощь ей пригодится.

Парень улыбнулся и кивнул, а когда я уже развернулся, вдруг спохватился:

– А что вы хотели мне поручить? Что-то срочное?

– Нет, вовсе нет, – махнул рукой и вышел, ничего не объясняя.

Прошёл так шагов десять, совершенно не думаю, куда иду, и только потом остановился. Что я, в самом деле, как мальчишка? Надо бы спокойнее на всё реагировать. Я же понимал, что бойцы не оставят без внимания появление целительницы. Тем более, такой целительницы, как Одри. Она, в отличие от тех пигалиц, которые были до неё, не строит никому глазки, чётко знает, что делать, чтобы помочь больному, и… Такая хрупкая, что её хочется защитить, даже вопреки желанию девушки. Неудивительно, что у ребят срывает головы. Главное, чтобы у меня она осталась на плечах.

Остаток дня я старательно не вспоминал о девушке. Точнее, пытался не вспоминать, но мысли то и дело лезли, не спросив разрешения.

Под вечер я вновь развернул список с лекарствами, который мне отдала Одри, и пробежался по нему взглядом. Здесь было столько всего, что… Я скривился. Нам никогда не выдавали даже тот минимум, который был положен, что уж говорить о том, чтобы прислали всё из перечисленного. Но я уже пообещал, что всё достану, поэтому отступать было некуда.

Кристаллы связи здесь были бесполезны, из-за аномалии магических потоков, связь почти никогда не была стабильной. И единственной возможностью связаться с большим миром были письма. Самые обычные, не магические.

Последний раз я писал матери два месяца назад. Как писал – маменька закидала меня письмами с угрозами, что если я ей не отвечу, то она самолично посетит непутёвого сына. Пришлось ответить, в очередной раз, поддавшись шантажу.

Теперь же пишу сам. Да ещё и с просьбой. Думаю, она будет в восторге.

Письмо получилось лаконичным. Я просто попросил её посодействовать, чтобы нам прислали все лекарства, перечисленные в списке. Я знал, что её просьбы будет достаточно. Прежде, чем попрощаться, я долго думал, добавить ли кое-что к основной просьбе или… В итоге всё же решился:

«Матушка, я был бы вам очень благодарен, если бы вы прислали мне несколько коробок шоколадных конфет».

На этом поставил точку, и поспешно запечатал конверт, боясь передумать. Отдал бойцу, чтобы отправил через портал.

Весь следующий день я ждал, что ответит мать. Потому что не ответить она не могла. Это же такое событие – сын впервые за последние несколько лет сам написал письмо, а не под угрозой приезда родительницы. И не ошибся. К вечеру прибежал посыльный и сказал, что через портал доставили какие-то коробки, которые прибывший боец обязан отдать только лично мне в руки.

Лекарства были все, согласно списку, а вот заказанных конфет я так и не нашёл, зато причину их отсутствия сразу обнаружил в довольно лаконичном письме:

«Дорогой, ты не уточнил, с каким именно вкусом тебе нужны конфеты? Знаешь, они сейчас стали так популярны в столице, что их можно найти и со вкусом клубники, и со вкусом малины. Словом, с любым, какой только может пожелать душа. Так что тебе нужно, и, главное, для кого эти конфеты?»

Во всём письме было важным только последнее предложение, на которое меньше всего хотелось отвечать. Я и не ответил, отложил до утра.

После же того, как Одри провела осмотр, буквально заставив меня, я решил, что ущемлённая гордость не такая уж большая плата за то, чтобы девушка была довольна. Написать матери как есть, теперь казалось совершенно логичной затеей.