Яду, светлейший? Придворный маг. Страница 12

– Ну? – Отстранив меня, взволнованный Линас подлетел к Вилкасу. – Он или нет?

– Похож, очень похож, но шрама нет.

– Шрам можно замазать, – упрямо возразил любимый.

– Зачем? – подал голос Юргас. – Тогда и остальное лицо надо прятать, а не светить им под фонарем. Не там вы ищите, светлейший! Но, так и быть, пришлю к вам подружку. Можете допрашивать как вздумается, хоть голову открутить – никакой ценности она для меня не представляет. Так, потискал со скуки. И ты, Аурелия, тоже не надейся, – едко добавил отец, – братишек и сестренок тебе не видать. Под кустом я только тебя нашел.

Последняя фраза – отсылка к одной из наших пылких бесед, в ходе которой я советовала хорошенько поискать в густой растительности других наследников, мне на смену.

Юргас поднялся, отряхнулся от снега и громогласно, с нескрываемым удовольствием добавил, глядя прямо в глаза:

– Жду завтра к трем. И светлейшего с извинениями.

Последнее – уже слишком, но в этом весь Юргас Дье.

Глава 6

– Совсем я тебя теперь не вижу!

Гражина, моя верная и по-прежнему одинокая подружка, поставила на стол банку с вареньем из еловых шишек. Судя по возбужденным, лихорадочным, блестящим глазам и порывистым, не всегда ловким движениям, ей хотелось обсудить вовсе не мое житье-бытье.

– Угу. С инквизицией не забалуешь!

Затеплила свечу и поневоле прислушалась: после рассказа Томаса мерещилось всякое. Будто кто-то стоит под окном и дышит.

– Влюбилась ты. – В устах Гражины это прозвучало как обвинение. – Скоро и вовсе в столицу переедешь, совсем нас бросишь.

Усмехнулась:

– Это вряд ли! Максимум в Колзий переберусь. Ты только Линасу не говори, но я солидарна с отцом, сидеть ему тут до самой смерти.

– Ему-то, может, а тебе? – В голосе Гражины прорезалась легкая зависть. – Достопочтенная госпожа Дье!

Вылупилась на нее:

– Ты чего? Перестань! Какая я тебе достопочтенная?

Формально, из-за титула отца мне полагался титул учтивости, но для всех я по-прежнему Аурелия, в крайнем случае госпожа Томаско, по матери.

– Будто все слепые, не видят, как Юргас к тебе переменился!

Уголки губ Гражины печально опустились. Отвернувшись, она сделала вид, будто заинтересовалась развешенными на просушку травами.

– При всех обнимает, на лошадь посадил, укрыл, чтобы его деточка не замерзла…

Сипло выдавила из себя изумленное: «Гражина?», а потом от души рассмеялась.

– Право, нашла, чему завидовать! В наследницы Юргасу захотелось? Думаешь, он от большой любви? Разве только к себе. Ученица ему нужна, вот и обхаживает.

– Хоть бы и так, – насупилась подруга и хлюпнула носом. – Ко мне даже из корысти никто не ходит, а у тебя сразу двое. Я тоже хочу капельку счастья, но, как ни гадаю, вечно руна терпения выпадает. Надоел этот наутиз хуже горькой редьки!

Высказавшись, она помолчала и настороженно поинтересовалась:

– А насчет ученицы – это правда?

Покаянно кивнула. От подруги у меня секретов нет.

– А как же Линас? – забеспокоилась Гражина, позабыв о собственных бедах. – Он ведь светлейший, а ты под наказанием ходишь.

– Они уже поссорились. Думаю, не в последний раз. Право, Гражина, – взъерошила волосы на затылке, – не знаю, как и быть! По уму, послать бы Юргаса со всеми его угрозами, сдать Линасу, а молчу. И не только молчу, но все больше верю. Вот и с Томасом. Линас бурчит, мол, Юргас все подстроил, а я верю. Незачем ему убивать! Его одно предположение оскорбило, уж я-то знаю, успела изучить его физиономию вдоль и поперек.

– А светлейший правда извинился?

Охочая до всяких сплетен, Гражина навострила уши.

– Нет. С ведьмой той долго беседовал, а к Юргасу не пошел. И я не пошла.

Потому как снова трусливо сбежала в Малые ямки: не хотела снова выбирать, на чью сторону встать. А ведь это только начало, Аля, дальше только хуже. Надо либо отца выводить на светлую сторону, либо Линаса толкать на темную.

– Знаешь, – подперев голову ладонью, протянула Гражина, – кажись, я кой-чего ночью слышала. Живу за околицей, дорога недалеко, так будто лошадь ржала. Я даже вышла проверить, не ко мне ли.

– Та-а-ак!.. – впилась в подругу взглядом.

– Мне не спалось, – словно издеваясь, та цедила слова в час по чайной ложке. – Перемудрила с благовониями, голова разболелась. А ночь была ясная, ну ты знаешь.

– Не знаю, меня Вилкас чуть ли не на зорьке разбудил.

– Вы вместе?..

– Граня!

Покрутила пальцем у виска. Совсем бедняжке плохо, надо срочно ее с каким-нибудь мужиком познакомить. Главное, чтобы про шептунью молчала, пусть лучше обычной ведьмой представится. Мужчины, они как про шептунью услышат, сразу наутек бросаются.

– Ну так вот, мне не спалось, – Гражина правильно поняла намек, вернулась к прерванному рассказу, хотя приглушенный блеск на дне голубых глаз намекал, она еще поинтересуется у некроманта причиной «случайного» приезда в нашу деревню. – И овец считала, и нудную книжку по истории алхимии читала…

– Алхимии?!

Бедные мои глаза поползи на лоб.

– Где ты ее достала?

– Купила. Решила повышать свой… эээ… культурный уровень, вот. Если мужчинам не нравятся красивые женщины, стану умной. Только вот пока, – по секрету, шепотом призналась Гражина, – пока не получается.

Заверила:

– Ты у нас красавица и обязательно выйдешь замуж!

Потому как на ум я бы не надеялась. Гражина мне, конечно, подруга, но… Словом, алхимия ей вряд ли поможет.

– Спасибо!

Гражина просияла так, словно я ее уже сосватала, и игриво полюбопытствовала:

– А у тебя, случаем, холостых родственников нет?

Сострила:

– Марюс Дье пойдет? Бывший придворный маг, оголтелый преступник. Сидит сейчас в замке Неф и отчаянно нуждается в женской ласке.

И мгновенно нахмурилась, осеклась.

– Что? – Гражина заметила резкую перемену моего настроения.

– Ничего.

Уставившись на пламя свечи, вспомнила нервозность Юргаса, некого мальчишку, которого никто отродясь не видел, человека с фамильными чертами Дье… Да нет, не мог он сбежать! Замок Неф – это почти чертоги Чернобога, даже хуже, оттуда никакой демон не вытащит. Да и если бы Марюс сбежал, давно бы подняли тревогу.

Тогда кто? Кто хотел отомстить Юргасу? Ясно ведь, Томас пал случайной жертвой. Вся его вина, что он оказался честным малым, кинулся на поиски постояльца, застал его у моей калитки. Тот кинулся бежать к реке. Томас его догнал – и получил три удара ножом в грудь.

– Как ты сказала, лошадь?

Мысленно прикинула. До моего дома далековато, зато от постоялого двора близко. Только вот зачем привязывать лошадь в подлеске, если снял комнату? Не понимаю!

– Вот.

Гражина виновато положила на стол нечто, завернутое в тряпицу.

– Следовало сержанту отдать, но я испугалась. Вдруг бы на меня подумали?

Уставилась на тряпицу, словно на ядовитую змею, быстрым движением дернула за края… Узел развязался, явив взору окровавленный нож.

– И ты все это время молчала?!

Не в силах устоять, вскочила. Меня трясло. Хотелось одновременно хлебнуть крепкой настойки и нестись со всех ног в Колзий, к Линасу.

Потупившись, Гражина молчала.

– Ты хоть понимаешь, это орудие преступления! – дрожащим пальцем ткнула в нож.

– Понимаю, – упавшим голосом подтвердила подруга. – Я его недалече от дома в снегу нашла. И лошадь действительно кто-то в подлеске привязал: там следы, и ветки поломаны. И другие, человеческие, от реки тянутся…

– Все, пошли!

Засуетилась в поисках верхней одежды.

– Куда? А как же чай, варенье? Да и ночь на дворе.

– Сначала к Линасу, потом к Юргасу. Хотя лучше наоборот.

Кинула оторопевшей подруге шапку, пальтишко, потушила огонь.

– Я к нему не пойду! – заартачилась подруга. – Это ты у нас бессмертная, а я боюсь.

Огрызнулась:

– Тогда сиди здесь и бойся дальше!

Прихватила окровавленный нож и хлопнула дверью.