Мой дикий (СИ). Страница 37

И я не уверена, что она жива. Это терзает меня. В моем мире тоже убивают женщин… Только я еще ни разу не слышала этому оправдания. От него это было услышать неожиданно. Она же слабее.

Та же кровь на сумке…

Я не смогу так жить. Встречать его вечером, уставшего, целовать и тонуть в объятиях крепких рук, с которых он, возможно, недавно стирал кровь своего “врага”...

Стону в подушку. Встаю и выхожу на балкон подышать. Тут стоит сумка с его вещами. Куртка, спортивная одежда. Кроссовки. Духи. Сигареты. Мелочи всякие.

Они лежали в моем шкафу и каждый раз, когда я открывала его, в нос ударял уже до боли родной запах. Забивал легкие, не давая возможности дышать в полную силу.

У меня не поднялась рука их выкинуть. Я собрала его вещи и вынесла на балкон, чтобы не травить себе душу.

Но, вместо того, чтобы успокоиться, просто стала чаще выходить дышать свежим воздухом. Чтобы хоть так побыть с ним рядом.

Достаю из сумки его сигареты. Прикуриваю, судорожно пытаясь растянуть крепкий табак. Не курю. Просто нюхаю дым. Закатываю глаза от удовольствия.

Наверное, это какой-то вид психологической зависимости. Мазохизм.

Я не могу его отпустить. Я всем сердцем хочу этого, но не могу. Придумываю его себе рядом. И медленно умираю.

Чувствую, что, как разбитое зеркало, постепенно иду трещинами все сильнее и рассыпаюсь мелкими осколками. Понемногу.

И я даже не могу корить судьбу и ненавидеть ее за то, что вообще повстречала его на своем пути. Он, наверное, вложился в наши отношения гораздо больше, чем я.

Он принял мою реальность, с моими проблемами и заморочками. Помог с лечением дочери, финансово. А я его реальность принять не смогла…

Потому что они разные…

Я лишь принимала его правила до тех пор, пока они не вышли за границы моего понимания… Мой мир понять проще.

– Домострой, блин… – усмехаюсь обиженно, роняя злые слезы. – Верни мне мои яйца…

Вытаскиваю из-за ворота халата кольцо с сапфиром, висящее на длинном шнурке, чтобы не привлекало внимания. Задумчиво глажу пальцем гладкие сверкающие камни.

Я вернулась ночью на то место, где он выкинул его и почти до самого утра искала. Нашла.

Оно мне дорого. Как его подарок. И как напоминание о том, что я уже в третий раз иду по замкнутому кругу.

Наверное, теперь уже точно пора смириться с тем, что мне на роду написано быть одной и растить детей без отцов. Прямее намека от вселенной я еще не видела.

Да и вряд ли кто-то сможет переплюнуть этого мужчину.

В моем мире таких нет. К счастью.

Закрываю глаза и сжимаю кольцо до боли в ладони. В памяти всплывает тот вечер.

Господи, как же ОН орал за то, что я сняла его. Как в порыве о любви сказал не задумываясь…

Помню каждое слово…

Я ведь верю ему. Верю. И могла бы сказать ему еще больше. В миллион раз больше. Но не стала.

Потому что мы из разных миров…

Усмехаюсь, поднимая глаза к небу. Хмурится. Поплачь вместе со мной, а?

Уже второй месяц идет, а я не могу его забыть. Как будто вчера рядом был.

Больно.

Вижу из окна, как рядом с подъездом паркуется огромный внедорожник. Сердце на секунду сбивается с ритма, потому что он очень похож на тот, который был у Рэма. Открываю стекло шире, выглядываю.

Нет, выходит незнакомый мужчина и идет куда-то в сторону. Слезы начинают течь с новой силой.

Мне то и дело мерещится, что возле дома мелькают подозрительные машины. Темные, тонированные. И каждый раз сердце замирает в надежде, что из какой-нибудь из них сейчас выйдет он. Но нет.

Я уже реально думаю о том, чтобы переехать куда-нибудь в соседний город, чтобы перестать терзаться воспоминаниями и ложными надеждами. Единственное, что останавливает, – то, что очень замороченно продавать ипотечную квартиру, а трогать те деньги, что он оставил, я не хочу. Нужно как-то собраться с мыслями и передать ему все его вещи.

Наверное, только так, оборвав все ниточки, ведущие к нему, я смогу хотя бы немного успокоиться.

– Мам, ну ты чего? Замерзнешь. – Забава открывает дверь на балкон и я судорожно выкидываю из окна сигарету. – Ты что, курила?!

– Ты сдурела? – оборачиваюсь, строго глядя на нее. – От соседей тянет.

– Тем более. Нечего тут дышать никотином. Пошли домой.

Недовольно кривлю губы, но все же послушно захожу обратно. Забава… маленькая моя взрослая девочка. После того, как Рэм ушел, она ни разу не сказала ничего плохого о нем, просто молча поддерживает меня. Не дает до конца раскиснуть и покрыться пылью, лежа на кровати.

– Там по телевизору твой сериал идет, – напоминает она мне, выходя из комнаты.

Укладываюсь обратно на кровать и беру пульт. Вряд ли буду смотреть, но пусть хоть фоном идет. Щелкаю каналы в поисках нужного. Подскакиваю от неожиданности, потому что или я схожу с ума, или я только что видела Рэма. И это не криминальные новости. Это… политический канал.

Переключаю обратно. Напряженно вглядываюсь в лица. Ну же, покажись еще раз.

Будто по моей просьбе, камера снова переключается на двоих мужчин, о чем-то переговаривающихся друг с другом. И, да, это Рэм. Все такой же холеный, красивый и чертовски уверенный в себе, как при первой нашей встрече. Сидит там в кресле, как будто он – хозяин жизни. Смотрится, как лис в курятнике. Улыбается, пока я тут подыхаю от тоски.

Нет, так дело не пойдет. Пора заканчивать с этим.

47. Рэм

– Антон Николаевич, эта идея мне не нравится. – покачиваю в стакане виски, задумчиво глядя на него. – Где я и где политика?

– Жаров, – усмехается Дон, пристально глядя мне в глаза. – Ты собрался соскочить?

– Да нет, с чего вы взяли? – спокойно реагирую на его взгляд. – Просто это уже совсем другой уровень.

– Что, хочешь сказать, не потянешь? – щурится. Молчу. – Ты – единственный, кто доказал, что тебя так просто с места не сдвинуть. Займешь должность Ивакина. Будешь вершить судьбы.

Ага. Со своей жизнью не могу разобраться, так еще и чужими управлять. Я понимаю, что он хочет через меня на новый источник дохода выйти. Мне от этого пользы – ноль. Я не настолько жадный до денег. Посадят меня лет через пять как расходник за хищение в особо крупных. А я… не так видел свою дальнейшую жизнь.

– У меня срок за плечами. – не оставляю попыток.

– Это дело поправимое. Сделаем тебе новое имя, чистую биографию. Можно будет иконы писать по образу.

По-старчески скрипуче хохочет. Дон-гандон, блядь. Уже на кладбище пора место выбирать, а ему все бабла мало.

– Да и для семьи гораздо лучше, если у тебя будет хорошая репутация.

– Для какой семьи? – усмехаюсь, но внутри все напрягается от предчувствия.

– В смысле: для какой? Докторша рыжая твоя. С девчонками своими.

Усмехаюсь снова. Значит, за каждым шагом моим следили, твари? Паучара.

– Пфф, Антон Николаевич. – откидываюсь на кресло расслабленно. – Это был спортивный интерес. Нахера мне нужна баба с двумя детьми, один из которых – инвалид? Помочь – помог. Ну, чтобы всю женскую благодарность получить. Попользоваться… ну, немного попользовался. Она и сама была не против. Но уже все. Я с женой бывшей помирился.

– Так она ж тебя подставила, – усмехается он.

– Да надавили на нее, – отмахиваюсь. – Люблю дуру.

– Ну, если помирился, так женись. Человеку твоего уровня нужно будет иметь семью.

– Женюсь, – киваю, сжимая челюсти. – Сегодня же займусь этим вопросом.

– Молодец, – довольно качает головой Дон. – Растешь, мой мальчик. Расти, расти. Потом меня заменишь. Надеюсь, не забудешь старика.

Мальчик, блядь. Внутри все трясется от ярости.

Я феерично вернулся, разъебав всех тех, кто даже косвенно был причастен к нападению на меня и мои казино.