Красавчик Хиро (СИ). Страница 24

Однако мой молчаливый семпай выдал мне похожий на свой прикид. Правда вблизи оказалось, что это чуть ли не стандартный офисный костюм саларимена. Разве что галстука не хватало.

— Мне обязательно это надевать? — спросил я у переодевающегося тут же семпая.

Тот, ожидаемо, только пожал плечами. Мол, как хочешь.

Я огляделся — вокруг меня кипела жизнь. Парней в клубе работало немало, и большинство из них были похожи именно стилем одежды и макияжем, который на них рисовали со скоростью конвейера Педро и ещё трое стилистов. Решив, что сегодня нет смысла выделываться, я последовал примеру Миги. И через несколько минут был готов к работе.

Свою одежду и сумку, с которой пришёл, я оставил в шкафчике семпая. И, хихикнув, сравнил нашу раздевалку с заводской. Фабрика госпожи Такуми по обмену йен на счастье для девушек. А я в этой фабрике — станок по производству счастья.

Рабочий день начался, как это не иронично, с летучки. Чем ещё больше напомнил мне заводские будни. Нас, хостов, одинаковых с лица, харизматичных и не очень, собрал в зале старший смены — солидный дядька весом за сотню килограмм. В пошитом по его фигуре дорогом костюме, с лакированными остатками волос на голове, он выглядел внушительно. И двигался он не как жирный толстяк с одышкой, а легко и непринуждённо, даже элегантно. Внутренний Хиро с решил, что дядька — сумоист. То ли настоящий, то ли бывший. Ну а то, что он якудза, и так понятно, даже если не обращать внимания на выглядывающие из-под ворота рубашки татуировки.

— Товарищи! — начал он речь с неожиданного для меня слова. — Сегодня, и всю неделю нас ждёт напряжённая работа. И я жду от каждого из вас, что он выложился до конца. Там, за дверями “Золотого павлина”, ходят несчастные женщины, которые только и мечтают о том, чтобы оставить себе прекрасные воспоминания о проведённом здесь времени! И спустить все свои деньги на вас, таких славных и сексапильных! Вперёд! Заработайте себе годовую премию! Пусть игристое льётся рекой! Пусть не смолкают песни в караоке! Пусть танцпол дрожит от топота десятков ног! За “Золотой павлин” — ура!

— Ура! Ура! Ура! — дружно подхватили хосты, и разошлись кто куда, а толстяк поманил меня к себе.

— Приятно познакомиться, малыш Дзюнти, — прогудел он, глядя на меня сверху вниз. — Можешь звать меня господин Яма, сегодня я отвечаю за вечернюю смену. Обычно мы проводим обучение новеньким, но, поскольку за тебя поручилась сама госпожа Люсиль, просто работай. Для начала — пройдись по Кабуки-тё, пригласи к нам хотя бы пять гостей. Если справишься, останешься работать в зале. Если нет…

Он пожал плечами, и хлопнул меня по плечу.

— Ты справишься, конечно. Если что-то будет непонятно, обращайся к свободным товарищам. Всё, за работу!

И я пошёл работать. В том смысле, что шататься по узким улицам квартала, и приставать к одиноким девушкам. И не очень одиноким, стайки из двух-трёх девушек я тоже не обходил стороной.

Поймать взгляд. Подойти, похвалить внешность (или одежду, или что-угодно), познакомиться. И предложить зайти в “Павлин”. Из десяти подходов согласием отвечала всего одна, но негатива в мою сторону я даже не заметил. Наоборот, даже отказывая японки смотрели на меня с удовольствием, и провожали взглядом, шушукаясь и хихикая. Всё-таки внешность в этом деле решает. Ну а с обработкой Педро я и вовсе выглядел как огранённый турмалин в золотой оправе.

Внешность — это важно. Но ещё важнее манера поведения. Ощущение того, что я занимаюсь ответственной работой, как ни странно, придавало мне уверенности. А вот внутренний Хиро, собака такая, прятался каждый раз, когда надо было наладить контакт. Зато у него открылось настоящее чутьё на желающих внимания девушек. И с его помощью процент согласившихся на моё заманчивое предложение оставить деньги в хост-клубе вырос чуть ли не в пять раз. Хоть какая-то польза от шизы, пусть и несколько специфическая.

Получить согласие, проводить до дверей, передать из рук в руки галантному семпаю. Повторить. И так десять раз, на всякий случай. В последний раз, когда я привёл мило краснеющую японочку на голову себя ниже, одетую совсем не модно (но дорого, по-домашнему дорого), на входе дежурил незнакомый мне хост: круглолицый крепыш с выбеленными волосами. Он поклонился гостье, и сделал мне знак самому вести девушку внутрь.

Так что я, наконец, получил возможность посидеть — два часа на ногах всё ещё давались Хиро тяжко. Надо, надо тренироваться. А то закончу, как в прошлой жизни, валяясь на земле с сердечным приступом. Да и подкаченное тело девушкам нравится больше, если уж я решил делать карьеру в этом сомнительном бизнесе.

В основном зале оказалось битком набито, и свободных мест не было. Я даже сначала растерялся, но меня выручила официантка. Она моментально подошла к нам и с поклоном проводила в соседний зал — в котором было и потише, и поуютнее, на мой взгляд. Хотя декор из персиковых тонов и искусственных роз, это, конечно, странный выбор для подобного заведения.

Но вкусы у всех разные, и моя гостья здесь сразу успокоилась. А то я прямо видел, как её напрягала громкая музыка и толпы народа в основном зале. Нас проводили за стол, и я уже приготовился попрощаться с Каной (так звали клиентку), как она, покраснев ещё сильнее, попросила оставить меня в качестве хоста на вечер. Ого, тут и такое возможно?

Официантка поклонилась, и озвучила стоимость индивидуального обслуживания. Дороговато, однако. Но Кана с готовностью кивнула и решительно села на отодвинутый мной стул.

— Первый раз в хост-клубе? — спросил я Кану, с наслаждением вытягивая гудящие ноги.

Она кивнула.

— С школы мечтала побывать в Кабуки-тё. Посмотреть на по-настоящему красивых парней, а не наших уродов.

— Ты не из Токио?

— Из Сибаты. Это рядом с Ниигатой.

Названия эти мне ни о чём не говорили, но я кивнул.

— Что, неужели одни уроды в твоей школе, Кана?

— Ты не представляешь какие, Дзюнти… Можно ведь тебя называть по имени?

— Конечно, милая Кана. Мне будет приятно. И закажи, пожалуйста, что-нибудь из меню. А то вон менеджер на меня смотрит так, что аж страшно становится за его давление.

— Конечно-конечно!

К чести Каны, выбрала она не самый дешёвый напиток. Да и меня спросила, что взять.

— Что угодно, кроме апельсинового сока, — пошутил я сам себе. И сам же посмеялся. — Ну так что там, с школьными парнями?

— Вообще-то были там парочка не совсем уродов, но видел бы ты, какие они были напыщенные павлины. К тому же за ними девчонки целую охоту устроили, а мне, с моим-то носом куда лезть. Вот и оставалось только что мечтать о том времени, когда...

Через два с половиной часа раскрасневшаяся Кана с огорчением посмотрела на часы.

— Мне пора, Дзюнти. Я обещала маме, что вернусь не позднее девяти, а мне ещё ехать в Татикаву. Родители отпуск проводят в домашнем отеле.

— Жаль. Но ты обязательно приходи снова, милая Кана! Расскажешь мне ещё историй про школу, и твою деревню. А то я всю жизнь в городе прожил, настоящих рисовых грядок и не видел никогда.

Девушка с сомнением покосилась на счёт, аккуратной трубочкой свёрнутый в керамической чашке.

— Может быть, Дзюнто. Не могу обещать.

— Никто не знает будущего, ты права. Сделаем фотографию на память?

Я достал телефон, и, прижавшись к Кане, сделал селфи на фоне бара. Девушка моментально спрятала лицо в ладони, и стояла так секунд пятнадцать, пока я её не спросил:

— Кана, алло! Диктуй номер телефона. Куда фотографию отправить?

Короче говоря, моя первая гостья ушла смущённая, но довольная. И с обещанием списаться в Лайне.

А я, проводив Кану, пошёл в комнату отдыха на второй этаж. Вроде и не делал ничего. Болтал языком, да следил, чтобы у гостьи всегда был полный бокал. А устал так, будто бочки с мазутом грузил. Нервная работа, конечно. Держи лицо, угадывай желания гостей, шути смешно и следи за атмосферой. Причём, желательно, делать всё сразу и одновременно.

Но отдохнуть мне не дали. Как только я подошёл к диванчику, на котором сидел незнакомый мне парнишка с похмельным видом, меня окликнули от двери.