Цветочный детектив. Страница 8

– А злому духу, как я понимаю, хотелось вырваться на свободу? – спросил Крымов. – Из вечной тьмы попасть в мир солнца и живых людей? Все как обычно. Вернуться с огромной силой и не менее огромными знаниями?

Долгополов с хитрой улыбкой кивал.

– А теперь представьте, циничный интеллектуал герцог Август и безумный император Гелиогабал с его жестокостью, тщеславием, гордыней, бродивший полторы тысячи лет в запредельном мире, истосковавшийся в аду, – и оба в одном сосуде, а? Каково?

– Ужас, – горячо прошептала Кассандра.

– Именно! – подтвердил Долгополов. – Клубок ужасов. Вот откуда и белена с Дьявольских полей…

Он не договорил: в кармашке Крымова зазвонил телефон – это была вторая трубка. Детектив поспешно отозвался:

– Алло?

– Господин незнакомец, это я, Эльвира Графф.

– Я уже понял.

– Пришла пора действовать: все случится сегодня ночью.

Крымов перехватил взгляд Кассандры и ответил:

– Что ж, Эльвира Леонардовна, я знал, что мы прощаемся ненадолго. Рассказывайте все по порядку…

6

Они стояли у одной из стен в крепко спящем музее, лишь их дыхание и цокот старинных часов на дальней стене нарушали тишину. Эльвире Графф удалось выведать планы подруги, куда та направится этой ночью. Они всей компанией проникли в краеведческий музей через черный ход. Помогли сноровка и отмычки Крымова.

– Вы точно не воры? – спросила заходившая за ним Эльвира Графф. – Может, развели меня?

Ради такого экстравагантного ночного выхода бывшая модель облачилась в обтягивающий спортивный костюм. Долгополов то и дело неодобрительно пялился на ее выступающие формы.

– Какой нам смысл разводить вас? – спросил Крымов. – И на что?

– Не знаю.

– Мы герои национальной безопасности, дамочка, – ответил за всех Антон Антонович. – Пока вы, обыватели, мирно хрюкаете в своих постелях, мы стоим у края черного леса и сражаемся с демонами, вурдалаками и оборотнями, которые так и лезут, чтобы напиться крови.

Бывшая модель раздражала и привлекала Долгополова одновременно. Тем более дама была выше старичка на добрые полторы головы.

– Во-первых, я во сне не хрюкаю.

– Ну сопите.

– А во‐вторых, прямо вот так, с демонами? – спросила та.

– Представьте себе!

– Тсс! – строго прервал обоих Андрей.

Раздраженный голос Долгополова все нарастал, и пора было прекращать этот диалог.

– Не бойтесь, Эльвира, – сказала Кассандра. – Вы в компании настоящих рыцарей. Поверьте на слово.

Отставной пожилой майор, проспавший подполковничьи погоны, дрых сейчас в застекленной будке на стареньком диване и, может быть, видел генеральские сны. Четверо заговорщиков неслышно прошли мимо, открыли еще одну дверь и устремились вверх по большой мраморной лестнице с ковровой дорожкой и роскошными перилами. Теперь они стояли у стены в большой зале с этнографической экспозицией и ждали шагов. Свет луны падал из больших окон и янтарными косыми прямоугольниками сверкал на паркете, как в ночной озерной глади, и освещал витрины экспозиции.

Долгополов оглядел ближнюю стеклянную витрину и, постучав по ней ногтем, шепнул Крымову:

– Откройте ее.

– Зачем?

– Не спрашивайте.

У Крымова и для стеклянной витрины нашлась отмычка. Антон Антонович вытащил оттуда длинный деревянный посох с набалдашником и вооружился им.

– Вы на кроманьонца похожи, Антон Антонович, – оценил старшего товарища Крымов. – На пенсии.

– Если бы вы сказали «неандертальца», я бы обиделся. А так стерплю.

Где‐то внизу хлопнула дверь, и долгожданные шаги стали приближаться к ним…

Все четверо буквально замерли, вжались в стену. А затем мимо открытых дверей их залы проплыл женский силуэт. Он двигался в сторону спальни купчихи Караваевой. Оставалось последовать за ночной гостьей – ради этого они были тут.

– Двинули, – кивнул Крымов на входную дверь.

Они также гуськом потянулись друг за другом: детектив, Антон Антонович Долгополов, Кассандра, и замыкала строй Эльвира Графф.

– Господи, во что же вы меня втянули? – шепотом спросила она.

– В уголовно наказуемое приключение, дамочка, – ответил Долгополов. – Давать заднюю уже поздно.

Они вышли в коридор и двинулись к дверям, за которыми была спальня купчихи. Там уже что‐то горячо шептали.

– Приди же ко мне, – услышали они женский голос. – Приди скорее!

Он не взывал, не просил – умолял!

– Господи, это Яна, – шепнула Эльвира, – но почему она стала такой? Я едва узнаю ее голос…

– Потому что она уже одержима, – мрачно ответил Крымов.

– Одержима?

– Тсс!

Они могли смотреть только в щелку между открытой дверью и косяком. Долгополов – из-под руки Кассандры, она из-под руки Крымова. Свет луны очень ясно освещал комнату. Яна Самохвалова в длинном вечернем платье с глубоким декольте неподвижно стояла у зеркала спиной к окну. Ее наряд явно говорил о том, что она очень хочет понравиться тому, ради кого пришла. Зеркальное пространство в старой раме было едва видно им. Но и этого хватило, чтобы затрепетать. Вслед за нарастающим легким шепотом, в котором можно было разобрать слова: «Я иду к тебе!» – они увидели, как зеркальная гладь, покрытая порчей, испещренная трещинами, стала меняться, по ней словно пролетали тени, одна пелена сменяла другую. «Я пришел, милая», – услышали они совсем рядом вкрадчивый голос. Наконец зеркало ожило – вся порча разом исчезла, его поверхность стала живой. И за этой поверхностью кто‐то стоял.

– Я счастлива, что вижу тебя вновь, – сказала Яна Самохвалова.

Голос ее и впрямь был таким, каким говорят лунатики.

– А как счастлив я, – ответил тот, кто сейчас был у порога двух миров. – Как же ты прекрасна!

– Благодарю.

– Я сделал все, как ты просила. Ты довольна, любимая?

– Да, отмщение свершилось. Я всем довольна.

– А тот человек, которого ты называешь мужем?

– Он тоже рад, но он думает, что это случай, рок, судьба.

– Пусть думает так, как пожелает. Люди почти всегда все списывают на судьбу, понятия не имея, что за этой судьбой стоит некая сущность, управляющая дорогами этого мира. Но почему мы только говорим? Пора нам выбирать, тебе пора выбирать…

– Да, пора, – согласилась Яна.

– Ты больше не любишь мужа. – Он говорил так, будто убеждал ее. – Не любишь давно.

– Я разлюбила его, когда узнала, что ему известно все обо мне и этом проклятом уроде, но мой муж ничего не сделал, чтобы поквитаться за меня. Он просто жалкий трус. Пустое место. Ничтожество.

Компания сыщиков переглянулась. Кажется, начиналось!

– Тогда что тебе терять? Я вновь сделаю тебя юной, милая Яна. – Вкрадчивый голос обволакивал и убеждал ее. – Когда‐то ты была прекрасной, как Афродита, я любовался тобой из того мира, и ты вновь будешь такой же… Ты же хочешь стать такой вновь? Вернуть юность?

– Хочу.

– Скажи мне со всей искренностью. Скажи сердцем!

– Хочу! – словно все закричало в ней. – Очень хочу!

– Так сделай это, сделай шаг!

Вдруг гладь зеркала дрогнула, как поверхность воды от брошенного в нее камушка, и сюда, в этот мир, в лунный свет, в ночь стала выходить длиннопалая мужская рука – черный рукав камзола, черные кружева, золотая запонка с изумрудом. И сверкающий бриллиант в платиновой оправе в форме розы на правой руке.

– Ну что же ты? Тебе осталось только сделать шаг мне навстречу!..

– Хорошо, милый, – ответила она, протянула руку и вложила пальцы в его ладонь.

Тот, кто скрывался в зазеркалье, с легким усилием потянул ее к себе. Яне Самохваловой оставалось поддаться, сделать только один шаг, и она приготовилась к нему.

Но тут Антон Антонович, вынырнув из-под руки Кассандры, с палкой наперевес бросился в спальню купчихи.

– Хрен тебе, проклятый, мать твою, Август! – завопил он. – Хрен тебе, а не эта женщина! Чертов мертвяк! – и со всей силой саданул посохом по предплечью фантома.

Крымов бросился за стариком, чтобы помочь ему. Туда же рванула и отважная Кассандра, зная, что два опытных борца с нечистью знают свое дело, но вдруг им понадобится помощь? Только Эльвира Графф, обезоруженная происходящим, стояла на пороге комнаты и в ужасе смотрела, как живые борются с призраком.