Милан. Том 3 (СИ). Страница 8

Не скажешь же, что никакой стюардессы она не знает и даже понятия не имеет, что это такое и как это катать. Впрочем, у Люды появилась одна мысль, и она могла оказаться очень здравой. Почему бы, не поставить что-нибудь молодёжное, например, с наушниками, которые с кошачьими ушами?

Впрочем, это всё предстояло в отдалённом будущем, а именно сейчас нужно было заниматься общефизической подготовкой. И Люда сразу поняла, что будет тяжело. Всего 3 дня без тренировок, и тело начало отвыкать от нагрузки. По крайней мере, такое сложилось ощущение, когда она по указанию тренера встала на беговую дорожку. Тренер по силовой подготовке, Василий Фёдорович Ермолов, лукаво подмигнул Людмиле и, как будто предполагая её разобранное состояние, поставил медленный режим.

Всё равно, Люда уже через 5 минут почувствовала, что устаёт. Однако всё равно закончила это упражнение, правда, сил ушло намного больше, чем раньше. А ведь предстояли и другие тренажёры, а после них ещё и хореография и ледовая подготовка.

И если хореография прошла буднично — Железов опять сказал, чтоб оттачивали базовые танцевальные движения, раздал всем задания, а сам стал сидеть в кресле и ковыряться в телефоне, а потом вообще куда-то ушёл, то со ледовой подготовкой было посложнее.

Люда, конечно, обладала невысокой квалификацией в спорте, но всё-таки, даже будучи перворазрядницей, имела понятие о ледовой подготовке и наборе формы. Обычно полную форму набирали аккурат перед соревнованиями, когда повышалась интенсивность тренировок, чтобы возрастала мышечная отдача, сейчас же… Зачем вот они со Смелой набрали полную форму, когда до старта две недели? Неужели лишь для того, чтобы Брон похвалился перед чиновниками федерации, какой он молодец и какие у него мастеровитые фигуристки, которые постоянно держат соревновательную форму и хоть ночью исполнят соревновательный контент? А сейчас-то что делать?

— У нас соревнования ещё не скоро, что мы сейчас будем делать с такой формой? — спросила Люда у Смелой, надевавшей коньки.

— А что мы будем делать? — Смелая бросила своё занятие и посмотрела на Людмилу. — Что тренер скажет, то и будем делать. Есть ещё варианты?

Люда пожала плечами. Вариантов у неё не было. Судя по всему, Бронгаузу в этой школе было 100-процентное доверие.

Когда все фигуристы группы пришли на ледовую тренировку, Брон собрал всех у бортика и выставил в ряд. Урааа! Появились девчонки-юниорки, которые уезжали на соревнования 23-го августа. Похоже, только что приехали! И сейчас стояли довольные и улыбающиеся! Чему радуются-то? Тому, что продинамили День знаний?

— Мы все одна команда! — радостно сказал тренер. — И сейчас я хочу вам объявить: наши воспитанницы Ксюша Котова и Агата Иванова на первом этапе юниорской серии Гран-при, в хорватском Загребе, завоевали золотую и серебряную медали. Только что приехали! Давайте их поздравим. Браво, девчонки!

Стоящие в ряд фигуристы принялись аплодировать и вразнобой поздравлять медалисток. Обычай, конечно, хороший: сразу чувствовалось единение в команде.

— Девчонкам сегодня и завтра объявляется выходной, а мы сейчас займёмся обычными делами, — сказал Брон. — Так как на контрольных прокатах мы все показали хорошие результаты, сейчас, в течении недели, сбрасываем форму. Прыгаем простой контент. Делаем упор на неточности в шагах и вращениях. Особенно это касается Стольниковой Арины.

— Что опять я-то? — недовольно спросила Люда. — Я же откатала и сделала всё, что надо! Зрители хлопали, стадион на ушах стоял!

— Зрители будут тебе хлопать в любом случае, хоть ты лёд полировать будешь пятой точкой! — ответил Брон. — Но мы профессионалы, и видим, где у тебя ошибки. Увидят и судьи. Через 2 недели будут практически те же самые контрольные старты, только уже в Германии, и тебя будут оценивать не зрители. Там такого снисхождения к тебе может и не быть.

Люда застыла в недоумении. Ей казалось, она показала прекрасные прокаты, а ей говорят, что получилось так себе и надо продолжать что-то там улучшать!

— И что мне сейчас делать? — спросила Люда.

— Для начала кататься со всеми, начинаем с ледовой разминки, — объяснил Бронгауз. — Начинаете в обычном режиме: сначала простые шаги, потом со сменой направления: моухоки, чоктау, крюки, выкрюки, тройки. За ними отрабатываем вращения, и напоследок особое внимание уделим дорожке шагов.

— А прыжки? — спросила Смелая.

— Прыжки в конце, как и всегда, — Бронгауз показал рукой на лёд. — Начали!

Смелая быстро набрала скорость и покатила против часовой стрелки вдоль бортов, а Люда поехала за ней. Даже сейчас, при ледовой тренировке, трёхдневный перерыв очень сильно ощущался. Ноги стали словно вата, и лишь к концу разминки она более-менее раскаталась. В конце, в то время когда Смелая прыгала тройные аксели и каскады с четверным тулупом, Люда с большим трудом исполнила тройной лутц и тройной флип. Дело в том, что навыки этих прыжков у неё ещё окончательно не закрепились, и малейшее послабление тренировки сказывалось на качестве исполнения. Впрочем, это было дело наживное, и Люда думала, что со временем всё будет хорошо…

… Когда Люда, измождённая и уставшая, приехала с тренировки, без сил вошла в зал и завалилась на диван, мама собиралась на родительское собрание. Причём сама же отступила от своего принципа ходить в элитную школу одетой как подобает. Похоже, мама в каждой конкретной ситуации действовала по обстоятельствам, исходя из текущей обстановки. Что, кстати, было очень характерно для Аньки, которая могла выкрутиться хоть из чего.

Анна Александровна надела молодёжный флисовый спортивный костюм, кроссовки и завязала волосы в пучок, торчащий фигушкой на макушке. По виду: обычная хабалка, крутящая на пальце ключи от машины и высокомерно взирающая на мир из-под густых нарощенных ресниц.

— Мама, ты же сама говорила, что я учусь в элитной школе, и что, посещая её, нужно одеваться прилично, что я медийная личность и всё такое, — недоумённо сказала Людмила, глядя на эти удивительные приготовления.

— Аря, это ты медийная личность, а я простая бедная женщина, — рассудительно сказала мама. — Неужели ты не догадываешься, о чём сейчас будет идти речь на этом долбаном родительском собрании? Там же эти блатные мамашки будут рассуждать, как справлять ваш выпускной вечер где-нибудь в Куршевеле, не меньше. Да ещё позвать какого-нибудь модного диджея-дегенерата. Извини, милая, но там скопище жён олигархов, а мы бедные люди. Поэтому скажем, что у нас нет денег и всё такое. И вообще, проще надо быть, тогда к тебе люди потянутся.

— Но ещё же учиться целый год, как это возможно, какой ещё выпускной вечер? — всё больше удивлялась Люда. — И что, прямо сейчас будут деньги трясти на этот выпускной?

— Глупышка, я не первый день в бизнесе, — усмехнулась мама. — Естественно, они будут трясти деньги прямо сейчас. Типа предоплата 100 процентов. Без всякой гарантии, что это действо вообще состоится. А нам это надо? Ты, может, вообще из этой школы уйдёшь в другую, через месяц. А денежки уже не вернёшь, они там торчать будут. Поэтому там будет такая мясорубка!

— Ну почему мясорубка? У нас в классе, вроде бы, все богатые люди, неужели у них нет денег? О чём они будут спорить? И вообще, это разве дело родителей, где будут отмечать выпускной вечер их дети?

— Чем богаче люди, тем они жаднее, запомни, милая, это аксиома! — наставительно сказала мама. — Я тебя уверяю, как только начнётся сбор денег, половина класса скажет, что у них все деньги в обороте, что они вложились в акции, облигации, купили недвижимость на Мальорке и сейчас у них нет ни копейки. Пардон муа, сушите вёсла. У богатых никогда нет денег, дорогая! А от детей ничего не зависит. Выпускной — это праздник родителей-дегенератов. И я в нём участвовать не намерена!

— Ну а ты-то что будешь делать? — рассмеялась Люда.

— То же, что и они, — подмигнула мама. — Скажу, что мы нищие, и у нас нет ни копейки. Что мы не за Куршевель, а за ресторан «Онегин» или «Арзамас»! И деньги сдадим только в конце года!