Дар ведьмы (СИ). Страница 10

Мурашки побежали по коже. Ведьм, бесспорно, невинными не назовешь. Но вряд ли их невзлюбили лишь за перечисленные Максимом гадости. Уверена, есть другая причина. И догадываюсь какая.

Будто отвечая на мои мысли, студент произнес:

— После каждого использования дара, и неважно, примененного во благо или во зло, ведьма обязательно забирает силу. У простого люда — жизненную, у одаренных — магическую. И это еще не все. До активации дара юная ведьма кажется обычной, не считая метки на правом плече. Но стоит применить дар в первый раз, она начинает заимствовать чужую энергию. Чаще всего в небольших количествах, но обязательно регулярно. А порой человека выпивали досуха.

Внутри все свернулось в тугой узел. Мне что, грозит участь вампира? И пусть придется не кровь сосать, но все равно противно. До омерзения.

— Зафиксированы ли прецеденты, когда девушка с меткой ни разу не использовала дар?

— Это в принципе невозможно, — категорично заявил студент. — Когда велась охота на ведьм, немало женщин погибло в тюрьмах. Обладательниц меток, — Максим запнулся, вновь покраснел, — изучали. До наших дней дошел ряд документов, рассказывающих о том, что любой эмоциональный всплеск способен послужить катализатором дара. И самоконтроль в данном случае не помощник, наоборот — враг. А без активации способностей девушка долго не проживет. Она обречена ими хоть раз, но воспользоваться.

Я мысленно застонала. Не одно, так другое!

Выходит, на территории академии мне предстоит провести бог весть сколько времени, ведь за ее стенами я очень быстро отправлюсь к предкам. Неужели участи аналога вампира-кровососа не избежать, и рано или поздно я начну пить силу тех, кто здесь живет?

В памяти промелькнуло воспоминание. Посчитав про себя до десяти и обратно, я успокоилась, ровным тоном спросила:

— А что насчет еще одной категории ведьм? Я о тех, кто не пьет чужую силу.

— Самостоятельно я не нашел информацию и как-то на лекции улучил момент, задал вопрос ректору. Со слов архимага, в древности жила женщина, у нее была не изумрудная, а серебристая метка. Заемная сила ей не требовалась, своей хватало. По сути, она одновременно являлась и магом, и ведьмой. К сожалению, это все, что я о ней знаю.

Занавес.

Переваривая услышанное, я смотрела на правую руку. Там под курткой и рубашкой пряталась пока еще черная татуировка.

Что будет, когда способности проявятся? Умру на месте? Или кинусь на ближайшую жертву, кусать бедолагу за шею? А если шея потная и грязная? Фу, какая гадость!

— Александра, прошу, выслушайте, — привлек к себе внимание студент. — Охота на ведьм давно закончена, но до сих пор многие люди относятся к ним как к вселенскому злу. Честно говоря, до встречи с вами я думал, что ни одной девушки с меткой ведьмы в империи не осталось, — он удивленно качнул головой. — У меня нет предрассудков, и к ведьмам отношусь так же, как и к всякому другому, владеющему силой. Не поймите меня превратно, но вам неизбежно понадобится чужая энергия. И я готов стать для вас первым донором.

Серьезно? С чего вдруг столь щедрое предложение? Похоже на ловушку.

Заметив мое недоверие, Максим занервничал.

— Никакой корысти в моем предложении нет, — заверил с излишней поспешностью. — Просто знайте: когда возникнет необходимость, вы можете на меня рассчитывать.

Все же что-то здесь нечисто. Но сейчас не до выяснения его мотивов.

— Буду знать. Благодарю за познавательную беседу.

Я встала. Молодой человек тотчас поднялся. Вдруг он насторожился:

— Маргарита Павловна плачет.

Да? Ничего не слышу. Но проверить стоит.

Я вышла из читального зала.

Библиотекарь, уткнувшись лбом в столешницу, прикрывала голову руками и тихонько всхлипывала.

Вот это слух у студента! Ну как у собаки!

Приблизившись к Маргарите, прикоснулась к ее плечу. Женщина повернула ко мне заплаканное лицо, шмыгнула носом. И разревелась в голос.

Глава 7

Маргарита покачивалась и рыдала не переставая.

Не зная, что сказать, я вновь прикоснулась к ее плечу. Внезапно она резко подалась ко мне, судорожно вцепилась в предплечья и уткнулась в грудь.

Да что ж такое-то! Поговорить бы с ней, но мы не одни, и в любую минуту сюда может зайти кто угодно.

Неловко поглаживая коллегу по голове, я глянула на притулившегося у стеночки студента. Тот понял меня правильно.

— Посторожу за дверью, — промямлил и выскользнул в коридор.

Молодец.

Я чуть отстранилась от плачущей женщины.

— Маргарита, что у вас случилось? Кто-то умер? — спросила сочувственно.

— Меня муж броси-и-ил! — провыла женщина. Захлебываясь слезами, она прижалась лицом к моей рубашке и горячечно зашептала: — Я не смогу без него! Не смогу! Не хочу больше жить! Я наложу на себя руки!

Что⁈ Я не ослышалась⁈ Не хочет жить из-за того, что ее бросил муж⁈ Совсем спятила⁈

Внутри все заледенело.

Мне шел семнадцатый год. В тот ноябрьский день мою жизнь бесцеремонно разрушили: разделили на счастливое «до» и наполненное мучительной болью «после». И сделал это мужчина. Но даже прикованная к больничной койке, я ни разу не думала о смерти.

Вдруг нахлынули воспоминания. Я сжала кулак. Затем, прерывисто дыша, разогнула пальцы.

Нет никакого смысла заново переживать то, что уже произошло. Есть вещи, которые невозможно изменить. Их надо просто принять и жить дальше. Прекрасно это знаю. Но все же иногда накатывает.

Прикрыв глаза, я машинально поглаживала плачущую коллегу. А перед внутренним взором проплывали события четырехлетней давности.

За окном падал снежок. Мурлыча под нос песенку, я стояла у ростового зеркала и красила ресницы. Отложив тушь, собрала длинные огненно-рыжие волосы в хвост. Оглядела свою тоненькую фигурку.

Я в превосходной физической форме. Вошла в тройку призеров на чемпионате России, более того — взяла золото. Включат ли в состав олимпийской сборной? Какое решение примет тренерский совет? Как же долго они решают!

Мелодия входящего звонка разлетелась по комнате.

Сердце пропустило удар. Я рванула к лежащему на трюмо телефону, по пути перепрыгнув через пуфик. Увидев на дисплее «Олег», от досады прикусила губу.

Не тренер…

Приняла вызов и бодро сказала:

— Я уже все. Выхожу.

Олег бархатисто рассмеялся.

— Жду у подъезда.

Нажав на отбой, я запихнула мобильный в задний карман джинсов. Практически на бегу надела куртку, сунула ноги в удобные полусапожки и натянула шапку. Сейчас болеть никак нельзя.

Закрыв дверь на ключ, удержала себя, чтобы не поскакать вниз по лестнице. Ступени кое-где повреждены, проще простого оступиться и повредить лодыжку. Травмы, точно так же как и простуда, мне не нужны.

На душе теплело от предвкушения встречи. Мы дружили с Олегом шесть лет. Познакомились на катке, когда мне было десять, ему — тринадцать. Он был такой потешный, постоянно падал. Я взяла шефство над нескладным долговязым мальчуганом и весь сеанс учила его стоять на коньках.

Однако Олегу кататься не понравилось, и на лед он больше не вышел. Несмотря на это, мы как-то сразу сдружились. Виделись, правда, редко, но по телефону болтали часто и обо всем на свете.

Я улыбнулась. Соскучилась. Вчера очень обрадовалась, когда Олег позвонил и категорично заявил, что сегодня меня «выгуляет». И откуда узнал, что вернулась? Приехала-то затемно, а до этого два месяца дома не появлялась. Жизнь у меня такая — насыщенная: тренировки, сборы, еще и учеба. Одиннадцатый класс — это не хухры-мухры.

— Здравствуй, Женечка, — приветливо поздоровалась старушка-консьерж.

— Здравствуйте, Клавдия Ивановна, — я помахала ей рукой.

Телефон в кармане завибрировал, и ладони вмиг вспотели. Затормозив у входной двери, я торопливо достала аппарат. На экране красовалось «Любимая мучительница».