Идеальный хищник. Страница 10

Завадич так и стоит, сложив на груди руки. Он чертовски серьезен.

Ничто не намекает, что между нами по-прежнему флирт, а не настоящие финансовые разборки.

На мгновение холодок прокатывается у меня по позвоночнику.

Что, если я переиграла? Неправильно оценила ситуацию? И сейчас действительно придется отдать все деньги за дурацкую выходку?

От этой мысли в животе скручивается ледяной узел.

Филипп, очевидно, чувствует, как меняется мое настроение. Потому что именно в этот момент мимолетная ухмылка пробегает по его лицу.

Он дергает подбородком:

– В машину.

– Зачем? – спрашиваю я, вцепляясь непослушными пальцами в ремешок сумки.

– Разбираться будем.

Завадич отлепляет свой подтянутый зад от «майбаха», обходит его и открывает мне пассажирскую дверь.

Тугой узел в животе распускается – внутри разливается тепло, и я с трудом скрываю предвкушающую улыбку, пока иду к нему.

Сажусь, глядя снизу вверх в серо-стальные глаза.

Говорят, что прямой взгляд у хищников – это вызов.

Я его принимаю.

Дверца захлопывается.

Филипп идет к водительскому месту, и я вижу, как он оборачивается к Арсению, который обеспокоенно подходит ближе и что-то спрашивает.

Зайка какой! Отважный!

Не слышу, о чем они говорят, но мой инструктор кивает, выкидывает окурок и отходит в сторону, даже не посмотрев на меня.

Завадич садится в машину, захлопывает дверцу, и все звуки снаружи глохнут.

Тут, в очень замкнутом и очень тесном пространстве от него некуда деться. Он слишком близко, он давит своей властностью, и мне нужно либо сопротивляться и сломаться – либо…

Он наклоняется ко мне, берет меня пальцами за подбородок, и не отводя взгляда от моего лица, кивает в сторону уходящего Арсения:

– Кто он тебе?

– Инструктор по вождению, – честно отвечаю я, не видя смысла врать.

– И все?

– А с каких пор тебя это волнует? – хмыкаю я. – Я же буду расплачиваться, а не отрабатывать.

– Вера… – сталь в глазах Завадича леденеет. – Ты играешь в такие игры, в которых можешь и проиграть.

– А какой смысл играть в те, в которых гарантированно выиграешь?

Холодные искры в его глазах режут своей остротой.

Он наклоняется и прикасается губами к моим губам.

Всего на пару мгновений – я успеваю ощутить лишь их упругость и прохладу. И еще его дыхание – такое же пьянящее, как в прошлый раз, хотя сейчас он трезв.

Но сердце успевает рвануться вскачь, залиться горячей кровью, а бедра – сжаться теснее.

Филипп заводит машину и небрежно, едва глядя на дорогу, выруливает со стоянки. Откидывается на сиденье и по-собственнически кладет руку мне на бедро.

Чуть ниже юбки.

Пальцы сжимают мою ногу ощутимее с каждым десятком километров в плюс на спидометре, а я ничего с этим не делаю, потому что мне – нравится.

Нестись в этой скользящей по городу, как огромная хищная кошка, машине рядом с мужчиной, который бесцеремонно заявляет на меня права.

Даже не глядя – его сощуренные глаза не отрываются от дороги.

На светофоре «майбах» мягко тормозит, Завадич поворачивается ко мне, снова поддевая пальцами подбородок. Другой рукой отстегивает мой ремень безопасности, чтобы принянуть к себе и поцеловать.

Глубже.

Намного глубже – до головокружения, до карамельной сладости и привкуса виски на языке, до солнечного света под прикрытыми веками, до шума в ушах от кипящей в венах крови…

…до сигналов, лавиной накрывающих нас, потому что светофор давно зеленый, а мы все не можем оторваться друг от друга.

А когда отрываемся, вместо холода стали в его глазах – абсолютная чернота расширенных зрачков.

10. В клетке

Мы больше ни о чем не говорим.

Нетерпение кипит в нас так, что едва тронь, только посмей нарушить хрупкий баланс – и кипящая кровь взорвется, разнося на ошметки и «майбах», и нас.

Хорошо, что таких людей как Завадич не останавливает ГИБДД. Летит по дорогам он явно с превышением, но я бы не позавидовала инспектору, который посмел бы его тормознуть.

Я едва замечаю, куда мы сворачиваем, только отмечаю, что вокруг густой парк, в глубину которого к высокому забору ведет прекрасная дорога. Филипп пролетает ее за сотню и с визгом шин тормозит на дорожке у дома. Выходит из машины и ловит меня в объятия.

Прижимает к себе так сильно, что по телу пробегают колкие мурашки и захватывает дух. Я откидываю голову, и его губы накрывают мои, заставляя вздрогнуть от какого-то пронзительно-яркого, незнакомого ощущения.

До двери дома всего несколько шагов – и ее грохот, когда она закрывается за нами, должен звучать лязгом захлопнувшейся ловушки, но звучит как шелест упаковки подарка, которую рвешь в нетерпении.

Закидываю руки на шею Филиппу в надежде поймать его взгляд, чтобы вновь насладиться переходом холодной стали в бездонную черноту, но он занят совсем другим.

Задирает мою кофту, сжимает ладонями грудь и накрывает сосок губами прямо поверх кружева бюстгальтера. Уверенные до наглости ладони спускаются на талию, очерчивают бедра, задирают юбку почти до пояса.

Я не планировала заканчивать этот день там, где нахожусь сейчас. В этой позе, с этим мужчиной и с грядущими перспективами. Поэтому на мне вместо игривых чулочков – колготки. Не самая романтичная часть гардероба, прямо скажем.

Но Завадича это нисколько не смущает.

Он просто с треском рвет их прямо на мне и опускается на колени. Закидывает мою ногу себе на плечо, отодвигает полоску трусиков и присасывается губами между ног.

Ахаю, отшатываясь к стене. Колени подгибаются, по телу прокатывается волна захватывающей дух сладкой дрожи. Я, конечно, успела подумать, как было бы любопытно проверить в деле «рекламные» теги из приложения для проверки номеров.

Но можно уже не беспокоиться – один из них точно правда.

Извиваюсь под точными горячими ударами его языка. Зарываюсь пальцами в короткие жесткие волосы Филиппа, намереваясь удержать его на месте во что бы то ни стало.

Но загнать хищника в клетку не так-то просто.

Особенно, когда он дорвался до добычи.

Завадич выпрямляется, стаскивает с себя пиджак, бросает на пол, расстегивает манжеты рубашки, и пока я дрожащими пальцами справляюсь с ее пуговицами, ловко избавляет меня от кофты и лифчика. Впечатывает в стену, прижимаясь голой кожей к груди и обводит языком мои губы. В его вкус виски вплетается мой пряный вкус, и я понимаю, что мне до одури нравится этот коктейль.

Можно мне еще?

Спальня на втором этаже и по пути туда мы теряем на лестнице остатки одежды – его галстук, мою юбку, его брюки, мои драные колготки. На пороге остаются туфли и ботинки.

Последними сдаются мои трусики, подцепленные длинными пальцами и стянутые в мгновение ока.

– Можно я в душ? – оглядываюсь на туманно-белую дверь, явно ведущую в ванную.

– Обойдешься! – отрезает он. – Я хочу чувствовать твой запах.

Холодный серый шелк постельного белья скользит под кожей, когда он опрокидывает меня на кровать. Филипп медлит, стоя надо мной, распростертой перед ним, готовой ко всему.

Захватывает дух от того, как он красив.

Не только потому, что у него поджарое тело атлета без единого грамма жира, но и без неестественных бугров мышц. Потому, что в каждом его движении сквозит хищная уверенность, а во взгляде прошибающее насквозь откровенное желание.

– Что ты так смотришь? – спрашиваю полушепотом, потому что голос отказывается мне повиноваться.

– Ты очень красивая.

Каким-то звериным, нечеловечески слитным движением он опускается на меня, раздвигает колени, помещаясь идеально между ними.

Его зрачки пульсируют в такт тяжелому дыханию, и я содрогаюсь от предвкушения.

Никогда в жизни первый секс с новым мужчиной не вызывал у меня таких чувств – никакой неловкости, никаких лишних мыслей или беспокойства.